Моя жизнь в лесу духов - Амос Тутуола

Тем более, что все в Безнадежном городе – и домашние животные вроде коз и овец, и птицы наподобие уток и кур, и дети, даже новорожденные и грудные, – говорили только пожиманием плеч, а рты и глаза и глазные веки держали при разговорах в неподвижности – будто мертвые.

И вот однажды, когда жена со своей сестрой отправилась навестить престарелую бабушку, которая была ввержена в вечный огонь больше двухсот сорока лет назад, я остался один и решил про себя, что неплохо бы прогуляться по центру города. Но в центре города мне встретился дух с множеством огромных, как блюда, глаз, и, пока я в изумлении его рассматривал, он ошибочно наступил мне на левую ногу огромной, будто у великана, ступней с ногтями около фута каждый, а я по ошибке воскликнул «Ой!». Едва я воскликнул по ошибке «Ой!», духи, стоящие рядом, заволновались, потому что в их городе восклицать не принято и везде стоит тишина, как на кладбище, или как если бы там никто не жил, – а я нарушил их главный закон. Вот, значит, нарушил я их главный закон, и меня схватили и привели к Королю, который сидел на ужасном идоле из желтой с красным засохшей глины, потому что точь-в-точь на таком вот идоле должен в их городе сидеть Король, когда он судит опасных преступников. Король пожал мне плечами вопрос: «Кто ты такой?», но рта не раскрыл. А я в надежде избежать наказания тоже пожал бессловесно плечами, хотя вопроса его не понял, и мое пожатие плечами значило – на их языке – «Ты король-ублюдок», чего говорить по их законам нельзя. Мне-то хотелось показать Королю, что я человек и плечами не объясняюсь, я даже рот раскрыл от усердия – а это у них оскорбительное ругательство, так что я дважды обругал Короля, или втройне нарушил закон, если считать и словесное «Ой!». Мне было ясно, что Король разгневан, и я со страху зажмурил глаза – то есть, по-ихнему, презрительно объявил: «Мне надоело иметь с вами дело!» Тут уж все духи заорали плечами – так, что они у них чуть не поотрывались, – «Он оскорбляет наши законы!»

А законы у них оскорблять запрещается, потому что это – серьезное преступление, как объяснила мне по дороге жена, и вот Король приказал своим подданным, чтобы они бросили меня в Узилище. Но пока его подданные тащили меня под мышки – вместо того чтоб вести по дороге, – жена с сестрой возвращалась от бабушки и шла навстречу нашей процессии. Когда мы встретились, жена поняла, что я по ошибке нарушил закон, и тайным голосом попросила подданных, которые тащили меня в Узилище, сменить гнев на взятку и отпустить меня восвояси. Подданные сменили свой гнев на взятку, или согласились, чтоб их подкупили, и мы отправились с женой восвояси, а в Пятый, или Безнадежный, город вернулась только ее сестра. Но мы пошли Обходной дорогой, чтоб нас не настигли королевские стражники. Так я спасся из Безнадежного города с помощью жены, а если бы не она, то меня, как преступника, бросили бы в Узилище.

Обходная дорога

Обходная дорога к Безымянному городу тянется через разные города и селения. Она гораздо безопасней прямой, зато длинней и намного петлястей, так что обратно мы добирались дольше, чем в гости к родичам моей жены. Дорога петляла по городам и селениям, а мы посещали их в таком порядке:

Сначала мы посетили селение при дороге поблизости от Двадцать шестого города. Жителей в селении обитает не много: 40 000 духев и духов. Они живут в довольстве и радости, а к другим существам – и животным, и человеческим – относятся как безвредные, или по-доброму. Мы явились к ним около десяти часов вечера, но они встретили нас радушно и радостно. Не прошло и часа после нашего появления, а они уже приготовили нам еду и напитки, вдосталь нас угостили, расселись вокруг и начали веселиться, шутить и плясать, бить в барабаны и хлопать в ладоши.

Никто из них не ложился спать до утра, и веселье тянулось всю ночь напролет, а особенно отличалась Шутильная духева, которая ушучивала такие шутки, что, если бы их услышал больной, он сделался бы здоровым без всяких лекарств. У них на диво зажиточное селение по хлебу, овцам, курам и лисам, так что они подарили нам на дорогу лису, пятимесячного ягненка и курицу (а хлеб у них даже не считается за подарок), когда жена объявила во всеуслышание, что мы недавно друг на друге женились. Получивши подарки, мы обошли их дома и сказали каждому «Спасибо за доброту».

К девяти утра они собрали нас в путь, вывели на дорогу, чуть-чуть проводили, сказали «Прощайте» и разошлись по домам, а мы с женой отправились восвояси, но миль через 8 вышли к реке, которая рассекает Обходную дорогу.

Ущелье потерь и находок

Мы переправились через реку вброд и ушли от нее за четыре мили, когда нам нежданно преградило дорогу глубокое ущелье с обрывистыми краями. У обрыва лежало тонкое бревнышко – такое тонкое, что шагнешь, и оно сломается, – по которому надо переходить на ту сторону, а другого моста поблизости не было. Мы огляделись и увидели объявление – буквы печатные, но язык духов, – и это объявление переводится так: ПОЛОЖИ ОДЕЖДУ СВОЕГО ТЕЛА И ГРУЗЫ, ПОТОМУ ЧТО В ОДЕЖДЕ ТЫ СЛИШКОМ ГРУЗНЫЙ. Я без труда перевел объявление, но это не помогло мне его понять. А бревнышко было настолько тонкое, что, когда мы положили его над ущельем с берега на берег, вместо моста, и потом попытались на него вступить, оно прогнулось, будто обруч от бочки, так что хоть стой, хоть падай в ущелье, а на ту сторону – ну никак не вылезешь. Тут уж мы поняли смысл объявления, и моя жена поснимала одежду, аккуратно сложила ее у края обрыва и легко прошла по бревнышку над ущельем. Бревнышко не выдерживало пешехода в одежде – вот какой был у объявления смысл. После жены переправился и я, тоже оставивши у обрыва одежду, а наша одежда стоила дорого: сто фунтов денег, если не больше. Так мы узнали, где оказались – возле Ущелья потерь и находок, потому что, когда ты к нему подходишь, надо раздеться, сложить одежду, перейти на другую сторону и ждать, пока не появится еще один путник, который шагает тебе навстречу: он снимет одежду и положит на землю, чтоб вы смогли обоюдно переодеться. И тот, кто пришел в дешевой одежде, – нашел, а тот, кто в дорогой, – потерял.

Мы, значит, разделись, перешли ущелье, но путников, или пешеходов, не встретили, а поэтому и одежды никакой не нашли: стоим голые, как животные звери, которые даже щетиной не обросли, и мечтаем встретить торговца одеждой, чтобы не путешествовать дальше наголо, – да разве встретишь в Лесу Духов торговца?! Мы ждали часов, наверно, пять или шесть и все же дождались, но не торговца, а духов – они шли парой, муж и жена, и как раз оттуда, куда нам надо, – им предстояло перебраться через ущелье. Но они были местные и прекрасно знали, как поступать, чтобы бревнышко не прогнулось: они сняли с себя звериные шкуры, которые служили им вместо одежды, и один за другим перешли на ту сторону. Вот перешли они на другую сторону и, не долго думая, принялись одеваться в нашу с женой дорогую одежду: муж натянул на себя все мое – рубашку и брюки, носки и галстук, шляпу и башмаки, часы и кольцо (ему еще лучше, что они золотые), а жена надела одеянье Сверхдевы: нижнее белье и верхнее платье, чулки и туфли, бусы и брошки, кольца и серьги (конечно же, золотые), да еще и сумочку с собой прихватила Ну, и потом они оба ушли, а мы обрядились в их звериные шкуры. Нам было жалко лишиться одежды, но хуже всего, что звериные шкуры оказались малы и мне и жене, а главное, превратили нас в таких страшилищ, что любое встречное существо на дороге шарахалось от нас, будто мы – чума. Короче, местные духи нашли – а мы потеряли – немало хорошего. И только потом нам с женой рассказали, что там теряет любой пришелец, а местные духи всегда находят, потому что они живут очень бедно и носят по бедности звериные шкуры, которые впору детям да недоросткам.

Но делать нечего, мы отправились дальше, хотя наш убогий и жалкий вид мешал нам радоваться жизни, как раньше. Да я и сейчас не могу смириться с рассказом, что, дескать, местные духи, бедные от рождения и всякое прочее, никогда не теряют, а только находят, и мне хотелось бы поточнее узнать, нельзя ли пройти по тонкому бревнышку через Ущелье потерь и находок без всяких потерь, а только с находками. Может, кто-нибудь из вас сумеет?

Ну а мы шли себе Обходной дорогой и мили через две приблизились к городу, но поскольку мы задержались возле Ущелья, то вступили в город только к вечеру, в восемь, и решили немножечко там отдохнуть, а поэтому свернули на одну из улиц и попросились в гости к местному духу, давнему знакомцу моей жены. Мы не хотели отдыхать слишком долго, но пару дней собирались там провести и утром сготовили себе сытный завтрак, чтобы наесться до полного удовольствия.

Мы жили на отдыхе три дня и три ночи, а расставшись с духом из Придорожного города, больше уже никуда не сворачивали – шли все прямо по Обходной дороге и вскоре пришли к Безымянному городу. Дома нас встретили наши прислужницы и сразу же усадили за обеденный стол в Столовой комнате и досыта накормили. Когда прислужницы унесли тарелки, мы перебрались в Комнату для напитков, и я, как обычно, поведал жене несколько историй из жизни людей, о чем она слушает с большим удовольствием.