Шаблоны доброты - Александр Анатольевич Зайцев

трепетом разыскивал жильцов, чувствовал себя воришкой и содрогался – за очередным углом наткнувшись на хозяев.

Не мудрено, что одинокого молодого человека зачастую интересовали места обитания девушек. Столь очаровательные представительницы человеческого рода способны легко захватить внимание, как своим видом, так и занятиями. Не подозревая о широте собственных предпочтений, я восхищался множеством красавиц. Темные и светлые, низкие и высокие, озорные и задумчивые – мне нравились многие. Даже строки что вы сейчас читаете писались в "присутствии" молодой особы, без устали, не первый час, шествующей по комнатам своего дома, напевающей песенки и наводящей только ей одной понятный порядок. Полы легкого облачения девушки словно крылья взмывали при порывистых движениях, магической силой рождая во мне смятение.

Колеблясь между желанием познакомиться или так и остаться зрителем, я вновь и вновь был не в силах переступить черту реального общения. Внутренне чувство твердило – «не в этот раз». Милая внешность, пластичные движения, приятный голос – еще не все. Нужно узнать человека – успокаивал я себя и тут же насмехался над собственной нерешительностью.

Сомнения, как правило, длились не долго – ровно до момента, когда взгляд натыкался на висевшее в углу экрана текстовое поле. Работа довлела своей необходимостью – призывая продолжить. Взвинченный, с остервенением, я брался за дело, буквально титаническим усилием трансформируя возникшее желание в энергию для работы. Трансляцию же прерывал вовсе, а на следующий день вновь созерцал жизнь уже другой девушки, в итоге опять колебался между незримым присутствием и возможностью проявить себя.

Только один раз не совладал с возникшим желанием, из-за той, что в последствии стала – любимой.

Поначалу впечатлил ее дом, необычный, запоминающийся убранством, плавными изгибами стен, едва ощутимым цветом окраски стен, иллюзорной глубиной идеальных плоскостей пола и потолка. Комнаты в доме были округлыми, но по высоте состояли из прямых линий. Схожей формы была мебель. Планировка напоминала чуть приплюснутые овалы, разных размеров, пропорции и сопряжения которых казались красивой живой материей. Охваченный любопытством, воспользовавшись отсутствием хозяйки, я побывал везде, даже в ванной.

В одной из комнат, прямо в стене начинался прозрачный всепогодный коридор. Под покровом сада, он вел в высокое куполобразное здание-оранжерею с растущим в середине деревом – настоящим и большим. Ветви раскидистого исполина усеивали оранжевые незнакомые мне плоды, а подножие устилал ухоженный газон с хаотично расставленной мебелью.

Осмотревшись я сообразил, что нахожусь в своеобразном "зеленом" офисе. Стоял стол с включенным терминалом и рабочими принадлежностями. У древесного ствола находился уютный шезлонг, журчал небольшой фонтанчик.

Через Арктура я узнав, что хозяйка дома в саду и поспешил переключиться на улицу, воспользовавшись местным дроном – устройством внешне схожим с рыбой, а по сути являющимся видеокамерой способной плавать в воздухе. Через мгновение уже парил в нескольких метрах над одной из тенистых тропинок. Приноравливаясь к управлению стал крутился на месте. Замелькали деревья, и та самая оранжерея, снаружи похожая на гигантский гриб с бочкообразной толстой ножкой и полупрозрачной крышей-шляпкой.

С мальчишеским азартом я свыкался с новым способом присутствия. Обтекаемым телом "рыбы" пробивал густые кроны деревьев – выныривая ввысь. Любовался безбрежной голубизной небес и вновь погружался в толщу колышущейся зелени, чье прикосновение казалось ощущал кожей. Спускаясь к земле будто бы вдыхал аромат сладкого нектара, исходящий от россыпи цветов. Снова взмывал и с умилением терся о раскрасневшиеся бока яблок.

Неожиданно за одним из деревьев я увидел другую рыбу-зрителя. Управляющий ею человек завидев меня, кажется, испугался – рыба бросилась прочь. Из солидарности, я стал догонять. Петляя меж деревьями, мы некоторое время играли в догонялки, пока убегающий неожиданно не прекратил всякое движение, лишь по инерции продолжая плыть в воздухе. Не разбирая что происходит, я догнал чужой дрон, ткнулся в него носом и только тогда, в прогале деревьев, заметил то отчего замер сам.

Все увиденное ранее – померкло. Передо мной открылась лужайка, сплошь устланная частыми ровными рядами клубники. В голову пришла мысль – человеку невозможно пройти меж этих рядков и не растоптать нежных растений. Разгадка был рядом, поведя взгляд в сторону я изумился, – волшебным образом, не касаясь зеленого живого ковра, в воздухе возлежала девушка, одетая в голубое платье. Она буквально парила, под ней определенно виднелся просвет, лишь подол длинной юбки едва пригибал податливые клубничные листочки.

К стыду человека неплохо разбирающего в технике, я не сразу сообразил – дело в едва различимой площадке, скользящей по сливающимся с фоном стальным струнам. Легкий полог защищал девушку от солнца, дуновение ветерка несло свежесть, трепетно касаясь воздушного платья.

Клубничная фея, посреди сказочной лужайки, занималась обыденным делом – обирала спелую красную ягоду в обилии рассыпанную вокруг. Видение это навсегда осталось в моей памяти.

По своей бесславной традиции, я вновь возжелал, но знакомиться не решался. Каким бы сильным ни было чувство симпатии, что-то еще более весомое будто якорем удерживало от признаний.

Как мудрец, что обладает бесценными знаниями, но не может найти простых слов чтобы донести их людям. Как пылкий влюбленный исполненный самых нежных признаний, но незнающий языка возлюбленной. Так и я, при встрече терялся, был бессилен предстать таким какой есть. Одно только предвкушение знакомства ввергало в ступор. Других способов заявить о себе не было, – не нажил и даже не желал богатств, вместо того стремился к достижениям ума, но и они лишь призрачно маячили на горизонте.

Внутренне готовый, что уже завтра увижу свою фею с каким-нибудь бойким парнем, я понимал, нынешнее ее одиночество временно, даже противоестественно. Изо дня в день, наблюдая, как она просыпается, завтракает, работает в своем зеленом офисе, а в перерывах танцует, отдаваясь музыке, я представлял, как тикают гормональные часы, как истекают последние мгновения девичества – пора безмятежного порхания.

Неспособность побороться за право быть рядом не мешала узнавать Клубничную фею. С остервенением близким к самоистязанию изучал ее профиль в Сети. Чем больше мне становилось известно, тем сильнее желал ей счастья. А однажды воспрял, – посмев надеяться, что сам смогу быть ей причастен. Наткнулся на статью, на ее работу, где откровенно говорилось об охватывающих молодую девушку желаниях, о зове созревающего тела, что не раз овладевал помыслами, не оставляя места для чего-либо другого, кроме стремления ощутить прикосновение мужчины. Ей такой нежной и женственной безумно хотелось прижаться, закутаться в объятия любимого, задохнуться от восторга близости, от счастья единения. Слушать его теплые слова – дарить всю себя. Не скупясь в красках, она описывала собственное томление – суть пробуждающейся женщины.

Особенно интересное статья имела продолжение. Словно ушат холодной воды на разгоряченную голову читателя изливалось нечто совершенно отличное от начальных романтических настроений. Весьма скрупулезно девушка описывала, как учится сдерживать свои чувственные порывы,