Наследство Эйдорфа - Григорий Кроних

— Лаз уз я взялся помось, то пойду до конса. Да и фолма эта никому из вас не подойдет.

Пока Костя переодевался, Юра и Петя связали Ганса, Альберт помог им отнести его в дальнюю комнату. Затем вся компания спустилась вниз и уселась в «опель».

— Фот карта, — предусмотрительный Вернер достал из кармана карту области.

— Не надо, я тут вылос, всю оклугу, как свою ладонь, знаю, — похвалился Кирпич и тронул машину с места.

Путь предстоял длинный, но спокойный. Все немецкие патрули и посты брали под козырек, едва завидев черный гестаповский мундир. Да и так известно, что в персональных машинах кто попало не разъезжает!

На 60 километров до Горловки, райцентра, где располагалась большая железнодорожная станция и множество складов, Кирпичу понадобилось два часа. Дорогу он, правда, знал, но полотно все еще было грязным, а путь частенько перегораживали танки, вездеходы, грузовики, двигающиеся к фронту. Железная дорога не справлялась с потоком техники, а что будет, когда Натка, Петька и Юрка вернутся в отряд и на практике начнут применять все, чему научились у дяди Якова?

Вернер в Горловке бывал и ориентировался хорошо, поэтому нужный склад они нашли быстро. Подростки вышли чуть раньше, а Сапрыкин и Вернер подкатили прямо к дверям, где прохаживались двое солдат.

— Хальт! — часовые сдернули с плеч автоматы и навели на машину. — Пароль или мы будем стрелять!

Альберт не торопясь вышел из машины.

— Молодцы! Правильно себя ведете! Я так и скажу вашему лейтенанту, если вы с дуру не начнете палить в офицера гестапо… Подозрительные люди здесь не появлялись?

— Нет, — покачали головами солдаты.

— А как же те, что стоят у вас за спиной?

Немцы обернулись, а Петька с Юркой так же дружно опустили им на каски по кирпичу. Затем их оттащили в угол двора, связали, и заткнули рты кляпами. Кирпич взял автомат и стал прогуливаться перед складом, изображая часового, а хлопцы вместе с Альбертом быстро грузили в багажник и на заднее сидение шинели, шапки и сапоги. Натка старалась все сосчитать, чтобы комплекты вышли полными.

— Все, еще пара сапог и на двадцать человек хватит, — сообщила она.

— Ага, — Петя пошел за сапогами и вернулся только через пять минут.

— Ты чего долго? — набросилась на него девчонка.

Петька потряс у ее уха кулаком.

— Слышишь? Я после той «двойки» только сухие с собой ношу!

— Пора ехать, — сказал Юра, — Костя!

Кирпич сунул автомат им на заднее сидение и занял водительское место.

— Да, комфорта поубавилось, — заметила Натка, не зная, куда пристроить оружие.

— Дафайте сюда, — вежливо улыбаясь, протянул руку Вернер.

— Лучше я подержу, — Петька перехватил автомат и положил на колени.

— Не доферяете? — Альберт отдернул руку. — Как хотите.

— Вот именно, — проворчал Петя.

— Осторожность — мать мудрости, — примирительно сказал Юра. — Вашей форме трудно доверять, Вернер.

— Ничего, скоро мы оденемся одинакофо…

Когда они отъехали, над складом уже вился легкий дымок.

— Зля подозгли, налод сбезится, — сказал Константин, — а так до смены сасовых было бы тихо.

— Не зря, — отозвался Юра, — пропажу формы могли бы заметить через час, а через два началась бы усиленная проверка на дорогах. А теперь это просто диверсия.

На обратном пути, не доезжая до Юзовки, Сапрыкин свернул на проселочную дорогу. Несмотря на недовольство Вернера, ему завязали глаза и в таком виде доставили в партизанский отряд.

— Что фы теперь скажете, Юрий? Береженого Бог бережет?

— Вроде того, — согласился хлопец и снял повязку.

Лейтенант обнаружил, что стоит в лесу, а перед ним прямо в земле находится дверь.

— Что, землянок никогда не видал, мил человек? — спросил Василий Кузьмич, несостоявшийся староста. Он обжился в отряде, выполнял мелкую, но нужную работу и старался держаться поближе к кухне, где попеременно командовали хорошие знакомые: Настя и ее тетка Анисья.

— Если фы так жифете и так фоюете… — Вернер покачал головой. — Фюрер фойну с Россией проиграет.

— И я так думаю, — согласился старик, — Гитлер капут!

— Пошли, — подтолкнул лейтенанта Петя, — некогда лясы точить.

Внутри землянки оказалось не так плохо, как можно было предположить по названию. Стены и потолок выложены бревнами, керосиновые лампы давали достаточно света, чтобы разглядеть присутствующих.

— Как машина, Матвеич? — спросил командир.

— Зверь! Механизм новый, не подведет, — отозвался старый рабочий. — И номера мы сменили.

Даня посмотрел на щурящегося немца.

— Я — Ларионов, командир партизанского отряда.

— Я догадался, — сказал Вернер. — А фы — Цыганков. Угадать не трудно!

— А ты тот гад, что Оксану сцапал? — насупился Яков.

— Брек, драться не будем. Как все прошло?

— Нормально, — сказал за всех Петька. — Костя молодец.

— Сплошные чудеса, — пробормотал Яша. — Кирпич воюет, гестаповец грабит немецкие склады. Что же дальше будет?

— Вот это и обсудим, — предложил Даниил, — через полчаса пора выступать.

— Сначала покажите, есть ли у фас планы здания гестапо, — сказал вдруг Вернер, — иначе я сотрудничать отказыфаюсь!

— А что расстреляем — не боишься?

— Сначала чертежи, — твердо заявил немец.

* * *

— Герр Овечкин, откройте дверь! — унтер требовательно крутил звонок. Гестапо не привыкло долго торчать перед дверью. Наконец послышались шаркающие шаги.

— Кто там?

— Гестапо, нам нужно с вами поговорить.

— Вы серьезно? — Петр Сергеевич ухмыльнулся. — Значит, верно: если гора не идет к Магомету, то он — к горе?

— Прекратите болтать и откройте дверь! — унтер начал терять терпение.

— Пошел ты… — прошептал капитан по-русски, поднял револьвер на уровень груди и трижды выстрелил.

Унтер и солдат, стоявший рядом, свалились на пол.

— Что? Взяли русского офицера, колбасники? — Овечкин шагнул за косяк, и тут же автоматная очередь превратила три дырки на двери в частый пунктир. Потом стало тихо.

Петр Сергеевич зарядил недостающие три патрона, подтянул кресло-качалку на середину комнаты так, чтобы видеть и дверь, и окно одновременно. Ждать пришлось долго, их контора находилась в центре, а Петр Сергеевич жил на скромной окраине.

Сначала за дверью послышалась тихая возня. Капитан дважды выстрелил, там раздался стон. Затем взрыв гранаты добил раненого и вынес дверь. Сквозь дым и пыль солдаты ринулись вперед, стреляя перед собой наугад. Раненный в ногу и грудь, Овечкин вместе с креслом опрокинулся на пол и успел еще трижды нажать на курок…