Его запрет - Лана Легкая

по закрытой двери.

Глава 11

Я вновь игнорировала присутствие Славы в своей жизни. В который раз? Уже и не смогу назвать точную цифру. Здоровалась и уходила, если не удавалось избежать встречи, но чаще прокрадывалась в свою спальню и спускалась только тогда, когда он уезжал.

Не могла его видеть.

Это больно.

Каждая встреча.

Каждый взгляд.

Даже простое «привет» мучило меня. Так зачем страдать?..

Ночь, проведенная в квартире мужчины, была последним разом, когда мы полноценно разговаривали друг с другом. Слава больше не писал, когда не мог дозвониться до Марка и, кажется, совсем забыл о моем существовании. Но это и к лучшему. Его слова больно ранили меня. И если тогда я считала их сказанными специально, чтобы оттолкнуть, то сейчас они казались очень даже искренними.

Да и наша дружба с Юлькой стала какой-то ненастоящей. Теперь мы общались только в стенах университета. Она больше не звала меня в гости, а я и не напрашивалась.

С Сережей мы расстались на следующий день после вечеринки. Юля подтвердила слова Славы, рассказала, как он подливал крепкий алкоголь мне в вино. И что он действительно бросил меня в тот вечер. Парень предпринял несколько попыток извиниться, как-то загладить свою вину, но… Даже если бы не случившееся, я бы не смогла продолжить встречать. Я ничего к нему не чувствовала. Да, не было неприязни и отвращения, когда он целовал меня или касался, но разве такими должны быть отношения?.. Сомневаюсь.

Я все больше провожу времени за учебой. И все меньше хочу выходить за пределы своей комнаты. Даже брат обращает внимание на мою замкнутость.

— Не хочешь съездить к речке? — спрашивает он. — Снимем домик на выходные.

— Вдвоем?

— Пригласи подругу, — я неопределенно кручу головой. — Я тоже не откажусь от разгрузки. Ты ведь не хочешь пропустить весну? Вы с Юлей посплетничаете, а я порыбачу, может, Сизов заедет.

— Нет! — вырывается у меня. Последнее, о чем я сейчас мечтаю, так оказаться со Славой в одном доме. Лицом к лицу. Даже если он приедет всего на пару часов и будет изображать хорошего друга, максимально игнорируя меня. — Мне нужно готовиться к экзаменам, — спешу исправить ситуацию. — Давай лучше после экзаменов. Хорошо?

Марк не обращает внимания на мою нервную реакцию.

— Без проблем, — отвечает он.

Но она не укрывается от Ирины — нашей помощницы. Я ловлю на себе ее внимательный взгляд. Да и после того, как брат ушел, женщина подходит ко мне и тихо интересуется:

— Лиз, у тебя точно все хорошо?

— Конечно, теть Ир, — отвечаю я.

— Ну сколько я просила не называть меня так. Просто Ирина, — она присаживается рядом и улыбается. — Ты поссорилась с Юлей?

— Нет.

— Или дело в мальчике?

— И да, и нет, — отвечаю я, смутившись. Трудно назвать Славу мальчиком.

— Не хочешь рассказать?

Очень хочу! Но вряд ли меня кто-то поймет. Вновь укажут на возраст, назовут ребенком и посмеются. А брат еще будет жутко злиться. И еще неизвестно, на кого больше: на меня или на Сизова.

— Нет, спасибо, теть Ир. Там ерунда.

— Ну смотри, — женщина поднимается на ноги, я думала, она вернется к работе, но она обнимает меня, прижав голову в груди, целует в макушку и шепчет: — Скоро твое сердечко перестанет вспоминать о нем.

Я не знаю, как реагировать на слова Ирины, на то, что мои чувства не оказались для нее тайной. Неужели все так очевидно?

— Надеюсь, — шепчу я, смаргивая слезы.

— Тише, — она проводит ладонью по плечам, когда по моему телу пробегает дрожь. — Твой брат ничего не видит. Слеп, как все мужчины.

— Я очень на это надеюсь.

— Если бы он что-то знал, то не позволил бы Вячеславу Львовичу появляться в этом доме. Ты уж поверь.

— Вы же не скажете?.. — спрашиваю я, взволнованно всматриваясь в женское лицо.

— Ну если не сказала раньше, зачем я буду говорить теперь? — отвечает она, ласково улыбаясь. — Да и у Вячеслава Львовича вчера родился сын. А это еще одна причина, чтобы поскорее забыть о нем. Ты же не из тех девочек, что будут разрушать семью.

— Родился сын? — переспрашиваю я, отпрянув и ожидая ответа.

Я ведь знала, что Слава скоро станет отцом, но почему сейчас услышанное так удивляет меня? Почему мысль о ни в чем неповинном малыше заставляет злиться и приносит столько боли?

Глава 12. Вячеслав Сизов

— Вы можете войти в палату и увидеться с сыном и женой, — сообщает медсестра.

— Она мне не жена, — отвечаю я, поднимаясь с диванчика.

Отвечаю довольно грубо, лучезарная улыбка сестрички меркнет. Но лишь на мгновение. За ту сумму, что я отдал в клинике, персонал не мог не радоваться моему присутствию.

— Проходите, пожалуйста, — девушка придерживает дверь.

— Спасибо.

Марина родила несколько часов назад. Естественно, она предупредила о том, что едет в клинику, как только начались схватки. Попросила поторопиться, поддержать. Только я не понимал зачем. Она же знала, что я не испытываю к ней никаких чувств. Мне было откровенно все равно, как в дальнейшем сложится ее судьба. Если бы не неожиданная беременность, то наши дорожки вряд ли пересеклись вновь. Да и о самом процессе появления детей на свет я не горел знать. Как по мне, это должно проходить без лишних глаз. Женщина и врачи. Все. Без мужей, мам, бабушек и прочих родственников. Четко, по делу, без подсказок, вмешательств и ненужных эмоций.

— Даже не подойдешь? — интересуется молодая мать.

Я делаю несколько шагов вглубь просторной палаты. Осматриваюсь. Комфортное помещение. Светлые стены, кровати для матери и ребенка, диван для гостей, пеленальный стол.

— Ты серьезно сейчас оцениваешь, за что отдал деньги?

— Угу. Прикидываю, сколько ты мне будешь их возвращать.

— Циник ты, Сизов.

— Если бы не твое шаткое положение, то назвала бы меня сукой. Не сдерживайся.

Марина хмыкает. Уставшая, с аккуратно собранными волосами, блеском на губах, без прежней яркости.

— Ты всегда остаешься собой, Слава. Никаких сантиментов, проявления чувств, нежности.

— А почему я должен меняться?

— Не знаю. Наверное, потому, что у тебя теперь есть сын, — она поворачивает голову на крохотную детскую кроватку. — Хоть взгляни. Я уже молчу о цветах, шарах и простом «поздравляю».

Я делаю несколько шагов.

— Поздравляю, — отвечаю, рассматривая младенца, завернутого в голубую пеленку. — Но ты же большая девочка и знаешь, что мужчина любит ребенка в том случае, если любит его мать.

— А ты вообще способен любить женщин? Да хоть кого-нибудь?.. — спрашивает она, склонив набок голову.

— Не знаю, — я пожимаю плечами, почему-то именно в