Охотники за человеческими органами - Гордон Томас

Какая-то машина обогнала его, когда он свернул с дороги вдоль озера на шоссе, которое через полмили заканчивалось перед высокими массивными железными воротами. С обеих сторон к ним примыкала и уходила в гущу деревьев высокая каменная стена со стальной проволокой наверху. За стеной ничего не было видно из-за густой листвы. От елей шел запах смолы.

Мортон нажал кнопку на приборной доске, и ворота бесшумно открылись внутрь. Он проехал немного вперед, остановился, подождал, пока они закроются за ним, и поехал дальше. На маленьком мониторе под приборной доской горел постоянный сигнал. Инфракрасные камеры, спрятанные среди деревьев, засекли машину. Если бы в салоне или под кузовом находилась бомба, они засекли бы и ее.

За поворотом расположилась школа, где раз в неделю, откладывая все другие дела, он читал лекции. Его предметом была изменяющаяся роль терроризма — нескончаемая тема. Те, кто приглашались на лекции, уже успели отличиться в СВДС,[8] частях «Дельты» или в одном из европейских подразделений быстрого реагирования. Но все равно лишь немногим удавалось получить здесь диплом. Для этого требовалось кое-что, о чем судил лишь он один, каждый раз задавая себе один и тот же вопрос: доверит ли он независимо от обстоятельств данному человеку свою собственную жизнь? Этот тест никогда не подводил.

Показалось здание главного штаба. У облицованного камнем и неприступного как крепость бывшего хранилища золота были узкие окна и внушительный вход под аркой, к которому вела широкая эспланада каменных ступенек. Мортон никогда не сомневался в том, что швейцарцы отлично знали, как понадежнее сохранить свой золотой запас. Припарковав машину, он взял папку и ступил на гравийную дорожку.

Из-за боковой части здания, в которой размещался отдел связи, появился Дэнни Нэгьер. Когда-то он потерял один глаз при установке подслушивающего устройства, но это ничуть не отразилось на его мастерстве. Он служил с Мортоном дольше, чем кто бы то ни было в службе Хаммер, побывал с ним во всех местах, где улицы не имеют названий, а смерть приходит в самых разнообразных формах. Дэнни тащил металлический ящик из-под инструментов и потирал пальцами повязку на глазу, как делал всегда, когда был чем-то доволен.

— В следующий раз, — заговорил он без всякого вступления, еще в нескольких ярдах от Мортона, — у нас будет парочка новых примочек.

— Стало быть, ты устранил дефекты? — Дэнни говорил, что на это может уйти несколько недель.

Дэнни улыбнулся.

— Двойные нагрузки всегда подстегивают мозги. Теперь у нас есть карманный сканер, который устраняет все помехи. Град, песчаные бури, десятибалльный шторм — все равно он выдаст тебе чистый звук с расстояния больше чем в полмили. А за сотню ярдов уловит вздох во время грозы, даю полную гарантию. Еще у нас будет летающая камера, не больше попугайчика. Вся штуковина покрыта защитной краской и ее трудно засечь даже с нескольких футов. Самое сложное было связать изображение со сканером. Зато теперь мы сможем видеть и слышать на операциях так, как раньше и не мечтали.

Мысли Мортона уже работали в практическом направлении.

— Пока я не представляю, где мы сможем это использовать.

— Я слышал, во Франкфурте пусто-пусто, — прищурившись, сказал Дэнни.

Мортон рассказал ему, что случилось с Кроузом, потом раскрыл папку и показал бланки из «Держим-в-Форме» и надписи, замазанные корректорской жидкостью.

— Давай я отнесу это Чепмену, — сказал Дэнни. — Если кто-то и сумеет снять эту штуку, то только он.

Джон Чепмен был экспертом школы по растворителям и подделке документов. Беря папку, Дэнни глянул в сторону школы.

— Один из русских вчера болтал про таких, как Кроуз. Он ручается, что через пять лет все они вымрут, как динозавры, и их заменят короли уголовного мира из Москвы.

— Как вообще дела у наших русских? — спросил Мортон.

Это был вполне очевидный поворот в сотрудничестве между Россией и Западом по вопросам безопасности. Русских готовили на инструкторов для их новой службы безопасности, заменившей КГБ.

— Довольно сносно. Но пока не владеют всеми техническими навыками. Это займет еще годик-другой. — Дэнни покрепче ухватил свой ящик. — Сегодня утром заходил Уолтер, говорил с инструкторами. Он, кажется, все носится со своей идеей, что если они слегка занизят стандарты, у нас увеличится пропускная способность. — Дэнни произнес это тем особым тоном, каким военные докладывают о поведении штатских.

— В тот день, когда мы начнем урезать хоть что-то, им придется принять мою отставку. — Холодность тона Мортона внушала большую угрозу, чем если бы он вспылил. — Где Уолтер?

— Поехал в Брюссель на семинар по компьютерам, который устраивает Европейское сообщество. Он, как и все новообращенные, стал чем-то вроде апостола Ай-Би-Эм и Макинтошей. Но собирается прикатить в Стокгольм, когда Иосиф будет получать своего Нобеля. Уолтер не упустит случая покрасоваться в лучах чьей-то славы!

— Я поговорю там с ним, — буркнул Мортон. — Ты же пока напомни всем в школе, что если им даже придется до минимума сократить прием, это все равно лучше, чем если кто-нибудь провалится на задании.

Мортон прошел в главный корпус. За дверью открывался холл с мраморным полом размером с небольшой бальный зал, ведущий к великолепной лестнице с балюстрадами из красного дерева. Это все, что Мортон оставил от прежнего убранства. Когда он прикрыл за собой дверь, группа стрелков в черных комбинезонах, черных беретах и высоких сапогах с резиновыми подошвами вынырнула из подвала, огромный холл наполнился эхом их шагов. С ними шли Шон Карбери и Джонни Куирк. На обоих были хлопчатобумажные куртки, какие любили носить все начальники отделов. Оба ирландца были коренастыми, мускулистыми парнями в расцвете лет.

Карбери раньше представлял свою страну в Организации Объединенных Наций; тогда немногие знали, что его искусство дипломата не уступает умению обращаться с оружием. Куирк был одним из лучших признанных умов в Дублинской Заставе, пока не ушел в преждевременную отставку, чтобы посвятить жизнь своей первой любви: изобретательству. Мортон наткнулся на него на торговой ярмарке, где тот искал спонсоров. Проведя полдня за разговором о серьезных деньгах, Куирк согласился, что работа в технической службе — единственный способ для него удовлетворить свою страсть. В тот день, когда Карбери стал руководить тайными операциями, Куирк взял на себя контроль за группой собранных с бору по сосенке ученых.

— Ты очень вовремя, Дэвид, — окликнул его через весь холл Карбери. — Мы как раз идем поглядеть, разобрались пьянчужки Джонни с тем оружием, которым был убит Стамп, или нет.

Куирк в одной руке нес парусиновую сумку, а в другой — жестяную коробку. Он ухмыльнулся Мортону.

— Пошли посмотрим. Даже если нет, это поможет тебе убедить Битбурга на следующем обсуждении бюджета, что мы вовсе не швыряем деньги на ветер.

Карбери закатил глаза.

— Он уже приставал ко мне раньше — хотел урезать рацион пайков жизнеобеспечения до учебных норм во время практических занятий. Я сказал ему, что не цветы на лужайке выращиваю.

Тон их разговора был обычным для профессионалов, обменивающихся своими профессиональными жалобами. Уолтер всегда пристает с такими вещами, когда наступает время утверждения бюджета.

Все вместе они спустились по каменным ступенькам в подвальные помещения и прошли мимо камер с табличками «Архив» и «Личные дела». За ними находилась бывшая плавильня, которую из арены кошачьих драк превратили в полигон для испытания рекрутов. Короткий коридор вел к двери, на которой красовалась корявая надпись: «Место Майка». Битбург протестовал против убого оформленной таблички. Мортон напоминал ему, что Майка нанимали не за его способности в чистописании.

Пещера, где дерзали новобранцы, была размером с футбольное поле, ее обустраивали лучшие голливудские дизайнеры. Они считали, что их нанял европейский продюсер — Дэнни прекрасно справился с этой ролью. По их макетам и рисункам, которые он привез из Лос-Анджелеса, и было воссоздано уникальное пространство: улица городского квартала с церквушкой, магазинчиками и школой; городские трущобы; кусочек джунглей. У одной из стен высилась вполне реалистичная скала с понатыканными крюками и альпинистскими веревками. На противоположной стене был изображен фасад здания с обгоревшими окнами. С панели в контрольной кабине можно было воспроизвести точное подобие песчаной бури, метели, наводнения, шума водопада или уличной пробки. Раз в полгода весь оперативный состав спускался сюда оттачивать свое мастерство под зорким наблюдением Майка.

Из контрольной кабины вынырнула фигура в защитном комбинезоне — это и был Майк.

— Привет, босс, не ждал вас здесь. У вас же еще месяц до тренировки.