Волны памяти - Изольда Рыбкина

мы с ним вместе обсуждали это и спорили. Узнав, что ты беременна, он зацепился за эту новость и практически заставил меня жениться.

Мне противно слышать упоминания об отце моего мужа. Неужели, этот мерзкий тип с первой встречи запал на меня? Интересно, а Игорь знает, что мы с его папашей были любовниками?

— Почему я потеряла ребенка? Как это случилось? — не желая уточнять подробности свадьбы, которую Игорь не хотел, и которой, как я поняла из его высказываний ранее, вообще не было.

— Ты неудачно упала с лестницы, — практически равнодушно говорит муж. — Я тогда был в командировке, и не знаю подробностей. Дома ты была одна, позвонила мне из такси и сказала, что едешь в больницу. Спустя час ты, рыдая, объявила, что у тебя случился выкидыш.

— На каком сроке это произошло? — мне так больно об этом даже думать. И по бОльшей части оттого, что я совершенно не могу вспомнить себя в ожидании малыша. Как я могла забыть своего ребёнка, пусть даже не успевшего родиться?!

— Это было через два месяца после регистрации брака, поэтому примерно три с половиной месяца.

Мне ужасно слышать это. Ребёнок уже был достаточно большой, у него билось сердечко. Он был живой внутри меня, и в один миг…

— Ты говоришь об этом настолько равнодушно, — замечаю Игорю, — ты не верил, что это твой ребенок? Или не хотел от меня детей?

— Наверное, скорее второе, — спокойно отвечает мужчина. — Мы с тобой никогда не были нормальными супругами… Поначалу что-то вроде бы налаживалось, но после твоего выкидыша, мы окончательно разъехались по разным спальням.

— Хочешь сказать, что у каждого была своя личная жизнь?

— Именно так, — соглашается Игорь, не уточняя подробностей.

— Зачем же тогда мы с тобой поехали в Тайланд? — смотрю на него непонимающе. Вопросов у меня становится всё больше, но приходится выбирать сначала самые важные.

— А вот это вообще интересная история, — вдруг меняет тон Игорь. — Последние где-то полгода ты стала пытаться налаживать отношения. Говорила, что хочешь нормальную семью, даже о детях впервые заговорила… Мне тоже захотелось попробовать. Мы снова начали спать в одной спальне, пару раз даже выезжали на выходные вдвоём. И эта поездка тоже должна была стать очередным шагом к сближению. Но вышло с точностью до наоборот.

Игорь замолкает, и я замечаю тот самый взгляд, который видела от него все первые дни после того, как пришла в себя.

— Что-то пошло не так?

— Хм… — мужчина ухмыляется, видно, что ему неприятно вспоминать. — Ты в Тайланде встречалась со своим любовником.

— Не может быть… — говорю с надеждой. Не могу же я быть такой мерзкой…

— Я застал вас в номере гостиницы. Голых, — злобно кривясь, говорит Игорь, а я не могу даже комментировать это. — Ты убеждала меня, что это была ваша последняя встреча, и ты пришла в отель, чтобы расстаться с ним, сказать ему, что встреч больше не будет, и ты начинаешь семейную жизнь.

Мне так стыдно слышать это всё, что я боюсь посмотреть на Игоря. Мне хочется прервать его на этих словах и просто уйти. Но я заставляю себя остаться. В конце концов, стыдиться нужно было тогда, когда я совершала все эти мерзости, а сейчас я пожинаю плоды своих поступков.

— И что ты сделал, когда всё узнал? Тогда ты принял решение развестись?

— Нет, в тот момент я был слишком зол, чтобы думать о будущем, мне хотелось придушить тебя. За те несколько месяцев, когда мы «спасали» наш брак, я всерьёз поверил тебе. У меня начали появляться какие-то чувства…

— То есть, ты… влюбился?

— Можно и так сказать. Но твой поступок всё перечеркнул. Ты стала мне отвратительна еще больше, чем когда бы то ни было. Поэтому я так общался с тобой, когда ты пришла в себя, не мог поверить, что ты действительно ничего не помнишь. Мне казалось, что это снова твои игры…

— Что ты имеешь в виду?

— Когда я поймал тебя на измене, ты проговорилась, что при разводе будешь отстаивать половину нашей семейной недвижимости. Эти слова меня и подтолкнули подать на развод, как только мы вернулись в Москву.

— То есть, ты не испугался того, что лишишься половины?

От этого вопроса Игорь вдруг рассмеялся.

— Дорогая, ты забыла, кто я? — потом спохватывается. — Ах, да, ты же и правда забыла. Так вот по своему первому образованию я юрист. Неужели ты думаешь, что я мог бы позволить кому-то меня облапошить?

— Тогда почему мы еще раньше не развелись?

— Меня всё устраивало. У меня была своя жизнь, в которой мне никто не указывал, что делать. Ты тоже не отсвечивала особо. Сопровождала меня на важные встречи, работала красивым лицом, и ничего от меня не требовала. Кроме денег, конечно. Но и тут мы нашли компромисс — я выдал тебе карточку с приличным ежемесячным лимитом, а если тебе требовалось купить что-то превышающее сумму на ней, то мы обговаривали это отдельно.

— Ты про ту карту, которую дал мне в больнице? Там огромная сумма!

— Поверь, до твоей амнезии там была цифра в два раза больше.

Обидно это слышать, но я не реагирую.

— И что же из моих покупок могло превысить лимит?

— Несколько раз ты просила купить тебе драгоценности к каким-то особенным случаям. Машины опять же я тебе покупал пару раз. В остальном ты старалась не злоупотреблять.

— Ясно, — говорю сдержанно, хотя мне ничего не ясно на самом деле. — А зачем я ездила в Центр репродукции? У меня не получалось забеременеть?

— Возможно… Мы полгода с тобой не использовали контрацепцию, а результата ноль. Я думаю, ты могла проходить какие-то обследования. Но очень странно, что твоих документов так и не обнаружили в той клинике.

— Игорь, ты мне так и не рассказал про несчастный случай, во время которого я потеряла память…

— Это было в тот день, когда я застал тебя с другим…

Продолжить рассказ мужчина не может, так как у него звонит телефон. Он сбрасывает, но звонок повторяется.

— Да, Валер, — с раздражением отвечает. — Я сейчас занят. Это может подождать?

Игорь умолкает и несколько секунд только слушает. Его лицо становится настороженным и очень взволнованным.

— Понял, — коротко говорит и добавляет: — Кирилла, Свиридова и Петровича ко мне в кабинет через полчаса. Тебя тоже жду.

Он сбрасывает вызов. Лицо его озабоченное и хмурое. Игорь поднимет на меня взгляд, некоторое время смотрит, ничего не говоря, потом, как мне показалось, собирается уйти, но вдруг останавливается посередине комнаты и, снова посмотрев на меня, говорит:

— Со счетов фирмы пропали