Все еще люди - Белая лиса

и заряжать снова. Сержант остановился посреди сидевших добровольцев, некоторые из которых уже чуть ли не лежа заряжали магазины.

— Устали собачки? Что же, час отдыха! Солдаты, достаньте им из грузовиков, чем набить животы, — с этими словами, сержант просто наблюдал, как отряд добровольцев чуть ли не падает на землю от радости.

Элис только сейчас поняла, как страшно проголодалась, хотелось съесть что угодно, буквально. Желудок предательски урчал, отзываясь словно по рефлексу, ведь утром в лазарете ей даже не удалось нормально и позавтракать. Солдаты вытащили из кабин грузовиков два ящика, который тут же вскрыли. Полевая еда, кофе в пакете, который надо лишь надломить и он сам приготовиться в напиток, энергетический батончик и один рацион сухого пайка, состоящий из риса и консервированного мяса. Все это выдавалось каждому в руки в порядке очереди. Трое знакомых уже по обычаю сидели вместе и о чем-то беседовали, Элис присоединилась к ним чуть позже.

— Мы тут обсуждаем собак, — уведомила о теме разговора Эмили.

Собаки с хозяевами сейчас были дальше ста метров от добровольцев, бегая вокруг и порой выполняя команды апорт, сидеть, лежать и другие. Сейчас они походили больше на обычных домашних питомцев, хоть встретить таких и было редкостью. Не вызывающие страх, а даже небольшое умиление их поведением.

— Польская кросс-овчарка, — уточнила Элис, вскрывая пакет с едой.

— Она самая, — подтвердил Генри, медленно поедая рацион. — Суровая порода, преданная только одному хозяину и подчиняющее только ему. Если хозяин погибнет, собаку усыпляют.

— Помнишь, у нас на посту была такая, — продолжил обсуждение Итан.

— Ага, чистый зверь.

— И что с ней случилось? — заинтересовалась Эмили.

— Ночь тогда была, верно? — Итан посмотрел на Генри, и тот лишь утвердительно кивнул. — Вроде пятеро местных пытались тогда пересечь границу через наш блокпост. Мы проверяли документы и даже не заметили, как один из них начал доставать пистолет из-за спины. Пес, вроде Ривером звали, сорвался в этот же момент. Мы услышали только хруст костей, а когда уже посмотрели, пес вцепился ему в шею. Как мы поняли позже, этот зверь оторвал ему предплечье и кисть, в котором был пистолет, а потом уже и до горла добрался.

— Жуть, — подытожила Эмили, услышав рассказ. Она даже забылась на мгновение и перестала есть.

— Потом собаку усыпили, а хозяина разжаловали, — грустно продолжил Итан.

— Но она же спасла вам жизнь! — громко негодуя произнесла Фукс.

— По уставу — постовые собаки должны задерживать нарушителя живьем. Покалеченным или раненным, но живьем, — глубоко выдохнул Генри. — Как мы потом узнали, кто-то из высших чинов отдал приказ об отправке на пост боевой собаки. Он явно не смыслил в том, для чего они предназначены, скорее всего, просто черкнул наудачу. Больше нам собак на пост не отправляли.

— Это неправильно, — грустно произнесла Эмили.

— А боевые? — вдруг спросила Элис, ей захотелось узнать больше о меховых существах, что буквально недалеко радуются жизни.

— Для выполнения боевых задач и уничтожения сил противника. Их натаскивают не бояться выстрелов, отключают в них инстинкт самосохранения и учат убивать. А еще учат молчать. Они не должны подавать голоса без приказа, — подробно попытался объяснить Генри, вернувшись к своему обеду. — Эти, скорее всего, боевые, поэтому их обучают возле стрельбища. Не советую к ним подходить, кто знает на каком они этапе обучения.

После этого — разговор сошел на нет, все занялись поглощением пищи. На вкус для Элис еда оказалась просто безвкусной, словно из нее извлекли все, что могло хоть как-то возбуждать рецепторы языка. А может все дело в усталости, которая лишь сейчас медленно начала отходить, да и погода, что не прибавляла радости новобранцам.

Оставшееся время отдыха было посвящено светским беседам, где Эмили рассказала парням о том, как попала сюда, но умолчав о ее любопытстве насчет Krieg Korps. Генри же после школы по распорядительству корпорации был вынужден отправиться в полицейскую школу. По истечении которой его отправили на Сибирский конфликт, как военного полицейского, а по возвращении с него он долгое время пытался вернуться в мирное русло жизни. Не вышло, и он стал подавать документы в разные частные военные компании, которые каждый раз просто отодвигали его дело в долгий ящик.

Итан Вуд отправился на Сибирский конфликт из-за денег. У него была любимая, с которой он собирался играть свадьбу, но средств катастрофически не хватало. Пришлось взять кредит. Брать кредит у корпорации, это самая глупая затея, которая могла прийти им в голову. Ты буквально закладываешь все, имущество, работу, собственную жизнь, отдавая это с колоссальными процентами. Такое себе легальное рабство, как поговаривают среди обывателей. Свадьбу они сыграли, но погрязли в неустойках. Пришлось искать варианты. Так, он подписал контракт на отправку — на фронт. Спустя полтора года, ему сообщили, что его жена покончила с собой. Ее насиловали долгое время, пичкая наркотой, она как он узнал, стала просто живой собачкой какого-то богатея из корпорации, у которой они брали кредит. Вернувшись на родину, он отомстил, грязно и не думая о последствиях. Его посадили, но Krieg Korps выкупила его задницу и расположила в уютной и хорошей тюрьме. Золотая клетка, как он ее назвал. А потом предложили этот вариант.

Элис слушая всех их, даже не знала, что о себе и рассказывать. Спокойная школьная жизнь хоть и в опасном округе, но настоящие боевые действия были далеки от ее города. Пару раз в месяц или два, может, что и происходило, но в основном мелкие локальные стычки людей разных корпораций, о которых даже замалчивали в средствах массовой информации. Ей казалось, что рассказывать о ее школьных переживаниях было бы полнейшей глупостью. Поэтому лишь смогла рассказать о том, что ей вручили повестку вместе с дипломом об окончание школы. Глупо как-то это звучало для нее. У нее-то и проблем особо не было.

Оставшееся время они просто предавались молчанию, а вокруг кипела жизнь и диалоги, которые сливались для Элис в один белый шум. Сержант тоже, похоже, решил отдохнуть и уселся на один из пустых ящиков, на котором медленно и нерасторопно предавался обеду. “Сколько еще здесь сломанных людей? Может сержант такой, потому что с ним тоже что-то случилось в жизни?” — впервые задумалась Элис, глядя на спокойное лицо Мясникова. Девушка до конца отдыха так и не решится нарушить тишину между сослуживцами спросив о том, кто же такой