Правдивая история короля Якова - Анфиса Каховская

когда ОН так силён. Ведь это же для нас…

– …единственный шанс. Знаю. Всё знаю. Скажи, Пармен, ты не обращал внимания, что люди в Древии уже очень редко вспоминают Короля? Они привыкли к своей нынешней жизни, и я не уверен, что многие захотят что-то в ней поменять. Для них жизнь при Арне почти не отличается от жизни при Короле. Простых людей мало занимает политика, они хотят просто жить – спокойно, сыто, радостно. Ради чего мы всё делаем? Только ради его величия?

Пармен хмуро выслушал друга.

– А такое слово как «справедливость» тебе не знакомо? И тебя, между прочим, никто не заставлял ехать с нами. Я своего Короля никогда не предам, что бы там ни делали и не думали эти твои «простые люди». А тебя никто не держит. Если ты не готов продолжать делать наше дело, можешь искать себе другую труппу. С «простыми людьми».

– Да куда ж я от тебя денусь, – вздохнул Урош. – Ответь мне только на один вопрос. Ты же видел эту девочку. Скажи мне, ты действительно готов принести в жертву двоих детей? Ты на самом деле допустишь, чтобы твой сын обманул, соблазнил влюблённую в него девочку – сколько ей? По-моему, ещё меньше, чем ему, – а потом убил её отца? Это твой план?

– Ты сгущаешь краски. Всё не так.

– Всё так. И я не сгущаю краски, я просто называю вещи своими именами. И вот теперь мне по-настоящему страшно.

Урош вскочил и почти бегом направился к повозке. А Пармен остался сидеть, не отрывая взгляда от пляшущих языков костра, словно ожидая, что те дадут ему ответ на все мучающие его вопросы.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,

в которой погода снова преподносит сюрприз.

Неужели прошёл всего один день? Всего лишь день назад она впервые сама, не Отражением вышла в город. Дарина не могла в это поверить! За сутки в её жизни произошло больше событий, чем за последний год.

Всё началось – да! – с того, что она сняла Слово Арна с артистов. И сейчас она уже не думала о том, правильно ли поступила, хотя в начале и сомневалась. Стражники ведь не арестовывают людей без причины. Но что произошло, то произошло. Теперь уже ничего не исправишь. Да она и не хотела ничего исправлять.

Сейчас, возвращаясь домой второй раз не Отражением, она была просто фантастически счастлива, ей не верилось, что всё началось только вчера.

Дарина вспомнила, как шла вчера той же дорогой, опасаясь того, что ждало её дома, – и улыбнулась.

Самый большой её страх, что отец узнал о том, что она уходила из замка, к счастью, оказался напрасным. Она благополучно вернулась в свою комнату, где её встретил Пушистик, сообщивший, что отец не заходил. Значит её преступление осталось нераскрытым.

Дарина быстро отправила покорно сидевшее в кресле Отражение обратно в зеркало и вздохнула облегченно. Она вдруг поняла, как глупо было подменять себя Отражением – отец сразу бы это заметил. Глупо, да, очень глупо. И всё же она не жалела о своем поступке – глупом, нечестном, стыдном. И мало того. Ей хотелось его повторить. Очень хотелось.

Завтра опять спектакль. Она снова увидит Его. Сможет подарить ему цветы. Теперь они знакомы и, может быть, он даже скажет ей пару слов. И пойти Отражением – нет, это невозможно!

У неё перед глазами всё время крутился момент, когда Он подошёл забрать у неё книгу: его глаза, его голос, его руки. Прикосновения. И сердце сладко сжималось. И желая продлить удовольствие, она отмотала волшебное воспоминание назад. И снова – глаза, голос, руки.

Что это за книга была? Кажется, пьесы. Да какая разница! Глаза, голос, руки.

Этот крошечный эпизод пересилил даже воспоминания о том, как она подарила букет. Она хваталась за него снова и снова и не хотела отпускать.

Уже было очень поздно. Дарина знала, что устала, что голодна – именно знала, а не чувствовала. Стол, конечно же, был накрыт – расторопные невидимые слуги никогда не забывали о своих обязанностях, и она поела, рассеяно отрывая куски чего-то и наливая что-то себе в бокал. Для неё сейчас не было определённых блюд – была лишь абстрактная еда.

Странно. Ей до сих пор казалось, что она не вернулась домой, что какая-то её часть – и большая часть – всё ещё там смотрит спектакль, переживает, плачет, восторгается. Но ведь она здесь, дома. Её Отражение здесь же.

Впечатление было настолько сильным, что Дарина подошла к зеркалу, чтобы убедиться, что Отражение на месте. Естественно, оно было там.

«Подумай, спектакль давно кончился, все разошлись, – сказала себе Дарина. – Даже Отражение не смогло бы ничего увидеть, если бы было сейчас там. Что за бред?»

Просто необходимо было лечь.

И она легла.

Но стоило ей закрыть глаза, как сегодняшние впечатления накинулись на неё все разом, словно голодные псы на мясо. Они совершенно не соблюдали очереди, толкались и вырывали её друг у друга. И каждое норовило урвать себе кусок Дарининого внимания.

Яркие моменты спектакля сменялись воспоминаниями о городской улице, лицо орущей тётки закрывалось букетом, который Дарина протягивала на сцену.

В конце концов, совершенно измученная, она уснула. Но и во сне, видно, мысли продолжали одолевать её, так как, проснувшись, она тут же поняла, что приняла два очень важных решения.

Первое: самой, не Отражением больше выходить категорически нельзя. Это очень рискованно и очень страшно.

Второе: она обязательно пойдёт сегодня на спектакль сама, не Отражением.

И конечно, она оставила Отражение дома. Сторожить кресло.

И сейчас, возвращаясь обратно, она даже вздрагивала при мысли о том, что не решилась бы так поступить.

Что если бы после спектакля Иларий – теперь она знала его имя! – взял бы за руку не её, а Отражение. Она бы не почувствовала тепло его руки, не ощутила бы его дыхание. Да, может, она вообще бы ничего не услышала. Среди толпы, среди грома аплодисментов – только она сама могла разобрать его тихие, быстрые слова. У него не было возможности уделить ей достаточно времени – на них смотрели сотни глаз, спектакль только закончился. Поэтому, когда она протянула ему свой букет, он лишь наклонился к ней и торопливо шепнул: «Завтра в полдень у входа в театр. Хорошо?»

Он назначил ей свидание! Разве, сидя в комнате, она смогла бы испытать все те чувства, которые нахлынули на неё в тот миг!

А взгляд! Какой взгляд он ей подарил! Только ей! Разве через Отражение она смогла бы рассмотреть, что у Него небесно-голубые глаза!

Дома она долго не могла заснуть, всё вспоминала этот взгляд!

И конечно, назавтра утром она опять усадила Отражение напротив зеркала, а сама отправилась на свидание.

Погода потихоньку входила в своё