Партизанские встречи - Вен. Андреев

В лагерь Пятра вернулся невеселым. Науменко ворчал:

— Без дила мовчить, а писля дила ще бильше. Ну, чего ты? Шо тебе точыть, скажи?

— Какой мост! А?.. — тяжело вздохнув, сказал Пятра. — Сколько же времени его строили?

— Ах, вот оно что! — сказал Рудь. — Славный мост, твоя правда, а вот пришлось взорвать его. Да-а… Жалко, конечно. Что же делать!

— Придется перестать рвать мосты, — пошутил я.

— Да-а, придется перестать. А? Пятра…

Пятра долго смотрел куда-то ввысь, через верхушки сосен, потом сел на старый пень, оперся на автомат, поставив его между ног, и проговорил, глядя в упор на комиссара:

— Не могу.

— Что?

— Не могу не рвать. И всё-таки жалко рвать!..

— Погоди, погоди, — перебил его Рудь — Жалко? И мне жалко, и всем нам. Но пора уже, Пятра, понять другое: ты не разрушил мост, а построил его. Да, да. Один из мостов нашей победы, которые мы все строим… И вот подожди, Украина назовет мост, построенный на этом же месте, твоим именем, именем Пятра. А что ты думаешь?

Пятра откашлялся. Лицо его густо покраснело. Он сбивчиво заговорил:

— А я, Герасим Яковлевич, я другое думаю. Вот доучусь, понимаете ли… Нет, не теперь. Я скажу, когда доучусь… Я назову, я попрошу тогда назвать мост… и ещё может… я попрошу назвать именем Петровича…

Разведка доложила о том, что фермы моста рухнули в реку. Дорога надолго вышла из строя. Вражеские эшелоны с техникой поворачивали обратно и направлялись к фронту обходными путями, а пехота выгружалась на берегу, переходила реку по кладкам и до следующей станции шла пешком.

4

— Эх, как бы я хотел попасть сейчас в Молдавию, — сказал однажды Моряк.

Мечта Моряка сбылась. В начале 1944 года наш отряд получил новое задание: нанести удары по южным коммуникациям врага, куда партизанские атаки сдвинули основной поток движения поездов.

Из Ровенщины начался наш новый поход по тылам врага.

— Подходяще, рейд — дело морское. Только вот погода, кажется, не по кораблику, — сказал Пятра, стукнув коня по крупу.

Погода, действительно, стояла скверная. В январе началась оттепель, полили дожди, снег растаял, дорога расползлась в черные озера грязи. Одежда промокала до нитки, но сушиться не было времени, да и негде.

Моряк шел в группе разведки. Он часто приносил ценные сведения о противнике и предлагал дерзкие операции. У города Оструг мы прорвались к реке Вилии и начали переправу.

Переполненная сбегавшими с высот водами, Вилия бурлила, пенилась и в стремительном движении подмывала и без того крутые берега. Пехота, на плечах неся продовольствие, боеприпасы и вооружение, прошла по доскам, уложенным на сваи сожженного моста. Освобожденные от груза повозки переправлялись вверх по течению там, где до разлива был брод. Науменко, получив приказание, носился на гнедом коне по берегу.

— Основная задача состоит в том, — говорил он, — чтобы и из этой воды вылезть сухим…

Моряк ринулся в реку, встав на седло ногами, и с противоположного берега подавал команду:

— Лево руля! Полный! Самый полный, жми на все моторы…

Всадники шенкелями и нагайками загоняли упиравшихся лошадей в воду, обходили указываемые Моряком глубины. За верховыми тянулись повозки. Мелкие полесские лошаденки шли вплавь, из воды торчали только головы. Течение поднимало повозки и сносило их в сторону. Лошади фыркали, испуганно озирались на пенистые гребни воды, выбивались из сил.

Наконец переправа закончилась, грузы уложены в повозки, и колонна двинулась вперед, за Оструг, по Западной Украине.

Дорога становилась всё хуже. Две недели лил дождь и сыпалась мелкая изморось. Партизаны вязли по колено в грязи не только на дороге, но и по обочинам. Потом повалил снег. Колесные повозки срочно пришлось менять на сани! Лошади измотались.

В Предмирке мы обнаружили конный завод. Охранялся завод ротой немцев. Охрану мы разогнали, часть её перебили, другую взяли в плен. Здесь мы основательно подремонтировались и приобрели не только хороших коней, но и сани, оружие, боеприпасы. Однако движение наше становилось медленнее, обоз с ранеными и больными вырастал. Мешал движению и глубокий снег. Снегопад перешел в метель, а затем закрутила сильная пурга.

В пять часов вечера 18 февраля мы выступили из Лопушна — большого села Тарнопольской области, где похоронили наших погибших товарищей. На площади у церкви вырос новый могильный холм с дубовым обелиском и пятиконечной красной звездой.

— У нас в Молдавии тоже Лопушно есть, — сказал Пятра, когда отряд прощался с могилой. — Обязательно памятник этим товарищам поставим там, в Лопушне, на Молдавии… И Петровичу памятник вместе с ними…

Колонна с трудом пробивала траншеи в снегу, понемногу вытягиваясь на узких улицах. Пронизывающий северо-восточный ветер с ожесточением вздымал тучи снега. Когда вышли в степь, лошади, тяжело ступая, грудью пробивали дорогу в балках, через кустарники, тонули в заснеженных оврагах. Снег ослеплял, забирался под воротники, вертелся вокруг всадников и обоза, оседал на землю и с новыми порывами ветра опять взмывал вверх. Всадники слились в одну бесформенную массу с лошадьми, ездовые — с повозками…

Ещё шесть таких дней, — и позади осталась пурга, около пятисот километров пройденного пути, взорванный вместе с эшелоном виадук на железной дороге и полтора десятка разгромленных вражеских гарнизонов. Ещё одно усилие — и мы у цели.

5

24 февраля на рассвете мы с боем ворвались в село Крынцилов, выбив пограничную заставу и охрану склада. Нам посчастливилось: в большом продовольственном складе оказалось множество рыбных консервов, колбасы, вина, меда, муки и спирта-ректификата.

Пробиваясь в Крынцилов, мы хорошо знали, что немцы попытаются устроить нам ловушку, и готовы были встретить любую опасность. Правда, мы надеялись на переправу. Топографическая карта ясно показывала, что через реку Збруч есть мост. Но карта устарела, и наши надежды не сбылись: моста уже не было.

История Крынцилова такова. До войны 1914–1918 годов село это составляло единое целое. Река разделяла его на две части, соединенные мостом. После же по реке прошла советско-польская граница, и образовалось два Крынцилова: на левом берегу большая — советская часть, а на правом — меньшая — польская. Только после воссоединения Западной Украины с Восточной Крынцилов снова стал одним населенным пунктом и через реку построили мост. Но его пришлось взорвать отходившим советским войскам.

Нацисты, оккупировав Украину, восстановили старую границу по Збручу. Галиция вошла в так называемое генерал-губернаторство Польши и Галиции, возглавляемое палачом Франком. Крынцилов опять разделили на две части. В половине села на правом берегу немцы поставили пограничную заставу.

Мы попали именно в правую половину Крынцилова.

Линия фронта с востока всё ближе подходила к Збручу. Немцы спешно возводили оборонительные сооружения. Мы разогнали строителей и сорвали оборонительные работы, но за нами увязался солидный хвост вражеских войск. Немцы приняли нас за прорвавшуюся глубоко в тыл регулярную часть и стремились уничтожить. Самым удобным местом для осуществления своего плана они считали Крынцилов, зажатый в долине скалистыми горами. Доставленные в штаб разведчиками Моряка «языки» показали, что немцы хотят или захлопнуть нас в Крынцилове, или сбросить в реку.

У самого села Збруч разделяется на три рукава. Течение здесь чрезвычайно быстрое, и река замерзает лишь в суровые зимы при больших устойчивых морозах. Ширина рукавов — от восьми до двенадцати метров. Удобных мест для наводки моста мы не нашли. Противник уже нащупал нас и начал усиленный обстрел. По селу и по склонам гор запрыгали разрывы снарядов и мин. В трех направлениях завязались бои.

«Держать противника до окончания переправы!» — такой приказ был двум бригадам. Но пока что мы не имели не только сооруженной переправы, но и места, где ее наводить.

Наконец на взмыленном коне прискакал Моряк и доложил:

— Место найдено.

Я отправился с ним. Нас провожали свист пуль и разрывы снарядов. Справа ревели танки. Два танка шли по дороге из Красного. Ещё одна танкетка и две бронемашины стояли у опушки леса и вели стрельбу из крупнокалиберных пулеметов и автоматических пушек. Но от бронесил врага нас надежно прикрывали лес и минное поле.

Вниз по течению, километра полтора от Крынцилова, стоял маленький хуторок, всего две хаты. Здесь уже сосредоточились наш кавэскадрон и первый батальон: они готовились строить мост. И будто специально для нас природа создала здесь две ровные площадки — одну на правом, другую на левом берегу. Река, заключенная в высокие скалистые берега, здесь больше напоминала канал, сооруженный руками человека. Она разрезала камни, немного изгибалась, и вода с шумом падала вниз.