Моя чужая война - Мукимжонова Хосиятой

обозначала циклическое обновление, возрождение и бессмертие. Первый представитель этого рода был Амброуз Лэнгфорд. В своем гербе он хотел изобразить бессмертность своего рода. Ведь даже если умрет старшее поколение на его смену придет младшее. Король Амброуз Великий считал, что род будет периодически обновляться и никогда не прервется.

И нельзя сказать, что Амброуз Великий был не прав, потому что даже после потери трона последний представитель его династии Итан Лэнгфорд был жив. А это означает, что род еще не прерван.

Последний элемент герба Корона.  Величественный символ верховной светской власти, могущества, достоинства, избранности, славы и победы.

Целых десять лет в Академии Даймонд заучивал эту информацию о гербе тогда еще правящего дома. Даже сейчас после его падения он знал ее наизусть и считал, что вообще никогда не забудет это.

Несколько секунд Эмма молчала, потупив взор, но потом ответила:

–Это герб королевской семьи… Но я не из-за этого рисовала! Просто мой учитель рассказал нам ее историю и показал настоящий герб. Мне просто понравился рисунок – объясняла она.

Глядя на нее, Даймонд не мог сердиться. Детям свойственно подражать к вещам, сути которых они не понимают. И он не винил Эмму. Но злился на ее преподавателя. Взрослый человек должен был думать, прежде чем учить детей запрещенным вещам. В конце концов, и детей могут наказать за недозволенные мысли. Уж тем более как педагог он должен был думать и о себе, прежде чем показывать королевский герб отпрыску генерал-маршала.

–Тебе пора собираться, если не хочешь опоздать – хмуря брови, ответил он.

Эмма облегченно вздохнула и побежала вниз обедать.

Даймонд ничего не сказал ей, но решил сегодня, же пойти в Академию, чтобы потолковать с горе-учителем.

После обеда Даймонд припарковав свой внедорожник, входил в Академию. Со времен его выпуска это место кардинально изменилось. Здание капитально отремонтировали и модернизировали. От прежней Академии осталось лишь название. И нельзя было сказать, что она стала хуже. Просто изменения развеяли старинную атмосферу.

Даймонд хорошо помнил воздух этого места. Возвращаясь с каникул, он не без наслаждения вдыхал характерный запах здания и часто, порой и сейчас скучал по этому аромату. Запаху знаний, старинного замка, радости, дружбы и наконец, детства.

Поднимаясь по лестнице, он позвонил сестре. Телефон был выключен, что его не очень удивило, в стенах Академии было запрещено пользоваться гаджетами и уж тем более на занятиях. Предположительно поднявшись на второй этаж, он свернул в левое крыло, надеясь, что кабинет литературы не поменял местоположение.

Не прошел он и нескольких шагов как встретил своего куратора.

Это был пухлый мужчина лет шестидесяти пяти с лысиной на голове. Широкий лоб хмурился, а очки скособочились налево. У него был очень добродушный вид, а большое пузо делало его таким круглым, что он походил на пивную бочку.

Несколько секунд он недоуменно разглядывал своего бывшего ученика своими рыбьими глазами.

–Батюшки! Даймонд Блэк! Вы ли это?

Он взмахнул пухлыми ручками, изумленно раскрывая рот.

–Профессор Пайнс! Здравствуйте! Как вы? – улыбнулся парень и пожал руку своего преподавателя.

–Хорошо, мальчик мой. Живу, работаю, устаю. Что поделаешь, такова жизнь – качая головой, ответил мужчина.

–Но, профессор, если вы говорите такое еще до начала учебного года то, что будет потом?

–Знаете ли, мистер Блэк, томительное предвкушение всегда сильнее самого события. Ну да ладно, не будем об этом. Что вы здесь делаете?

Казалось, мужчина спросил об этом только для того, чтобы что-то сказать, а на самом деле ему не интересен ответ.

–Я пришел за Эммой.

Мужчина воодушевленно размахнул руками и заулыбался.

–Ох, мисс Блэк! Прелестная девочка, очень старательная. Одна из моих лучших учеников! Не в обиду вам сказано, Даймонд, но она совсем на вас не похожа. Хотя если вспомнить всех моих учеников вы были настоящей находкой. Мой Черный Бриллиант. Такой же драгоценный, редкий, поздно обнаруженный и при этом самый дорогой. Но ваша сестра совсем другое дело. Право же, в столь юном возрасте она уже хорошо разбирается в математике. А это я скажу вам наука очень сложная и глубокая….

Даймонд вспомнил, вот она причина, по которой он всегда избегал профессора. Он был слишком одержим своим предметом. Опыт подсказывал ему, что если он не остановит, то речь о божественной математике будет длиться вечность.

–Да, Эмма очень усидчивая – корректно отозвался он, хотя всегда смеялся над тем, что она заучка и ботаник.

–Так вы пришли договориться о дополнительных занятиях?

–Нет, сэр. Я пришел за Эммой. У нее как раз сейчас закончится литературный кружок- ответил он взглянув на свои часы.

–Мальчик мой вы что-то перепутали. Сегодня нет кружка.

–Да, нет же, есть. Эмма…

–Уверяю вас, мистер Блэк, этого не может быть. Я работаю тут уже почти полвека, и мы ни разу не нарушили традицию. Последний день каникул всегда освобождается от любых видов занятий, чтобы ученики могли собрать чемоданы и побыть в кругу семьи. Как вы могли забыть об этом, молодой человек?

Даймонд ничего не понимал. Он знал об этой традиции и говорил о ней днем. Но Эмма не могла его обмануть! Здесь определенно какое-то недопонимание.

–Но, профессор у Эммы....

Его перебил раздраженный голос бывшего куратора, который терпеть не мог пререкающихся с ним учеников. Пусть и бывших.

–Вашей сестры здесь нет! Ученикам строго на строго запрещено сегодня быть здесь. Также как и учителям проводить занятия.

С этими словами старик ушел, кряхтя и ворча себе под нос.

Даймонд остался на месте, не понимая его слов. А потом словно очнувшись, стал звонить Эмме. Один раз. Второй. Третий. Выключен.

С каждым разом его одолевал страх и плохое предчувствие. Развернувшись, он побежал к машине. Отмахнув все плохие мысли, он решил, что Эмма не поняла своего учителя, и скорее всего узнав, что урока не будет, вернулась домой.

Почти дойдя до внедорожника, он стал звонить маме. Слушая гудки, он разблокировал машину и заметил белый лист, прикрепленный к лобовому стеклу. Сразу отключившись, он дрожащей рукой взял записку. Не прошло и мгновения как его черные глаза расширились от всеобъемлющего страха.

Записка гласила:

"Надеюсь, ты попрощался со своей сестренкой, потому что больше тебе ее не увидеть".

      Сжав бумагу в комок, Даймонд запрыгнул в машину и на всей скорости помчался к отцу. По пути ему несколько раз перезванивала мать, но он не ответил. Не смог. Он не смог сообщить о том, что его сестра пропала. Не смог признать, что не уберег ее.

Через пятнадцать минут он ворвался в кабинет отца,