Боярышня Дуняша 2 (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

— Идём, батюшка, идём, — на разные голоса загомонили его люди, с любопытством косясь на дерзкую девчонку. Кто-то из них воскликнул:

— Это ж она! Та самая!

Дуня с любопытством посмотрела в сторону работников, но тут мужчины разошлись, а Петр Яковлевич с гордостью воскликнул:

— Смотри! — и подал кому-то знак.

Все отошли. Из толпы выскочил юнец, сел на корявое подобие табурета и схватился за рычаги, напоминавшими короткие весла. Боярин раздраженно отбросил палочку, которую где-то успел схватить, чтобы почесать… протез, посмотрел на изумленную Дуньку и рассмеялся.

А она не знала, на что смотреть. Перед её глазами были какие-то планки, шестерни, колесики, а на верху лопасти, как у вертолёта. Не сразу дошло, что планки — это рама и держатели для шестеренок и колесиков. А лопасти — это детский пропеллер, только в укрупненном масштабе. И во всём этом устройстве как-то умудрились приладить дощечку, на которую сел пацан.

— Дунька, отойди, — весело скомандовал боярин и пацан начал «грести». Его размеренное давление всем корпусом на рычаги заставляло крутиться каждую деталь и движение передалось на центральный шест, который начал раскручивать лопасти.

— Очуметь! — выдохнула Дуня. — А зачем так много всяких штуковин?

— Это же греческая механика, неуч! — счастливо смеясь, бросил Пётр. — Одно зубчатое колесо усиливает работу другого и так далее. В результате верхушка крутится с такой скоростью, которую не может выдать ни один ловкач.

— Крутится! — яростно закивала боярышня, не веря тому, что видит. Это было так здорово и всё сделано из дерева. — Ну надо же!

— А теперь смотри, смотри внимательно! — воодушевленно заорал Кошкин, хватая её голову руками, чтобы она наверняка не упустила ни одной мелочи.

Юнец усилил нажим, заставляя работать рычаги быстрее и поблизости от него стало невозможно стоять, так как лопасти подняли страшный ветер.

— Смотри! — закричал Пётр, и Дуня увидела, что вся нелепая конструкция приподнялась. — Ты видела? Видела?! — вопил он как ненормальный, победно вскидывая руки.

Дуняша с восторгом перевела взгляд на боярина и уважительно крикнула:

— Ну ты голова, Пётр Яковлевич! Супермозг!

Пацан-испытатель выдохся и медленно останавливал работу.

— Сделаем «Взлёт» крупнее, — не слыша её слов, но догадываясь по лицу Дуняши, что она в восторге, начал говорить он. — Поставим «Взлёт» на вездеход и будет он у нас летать! — торжественно объявил боярин и его люди одобрительно загомонили.

— Не, не будет, — покачала головой Дуняша и изобразив огорчение, пояснила: — Он слишком тяжёл.

— Тогда другую штуковину придумаем, и она будет летать! — с упрямством возразил Кошкин.

— Не, она не будет летать. Возможно, немного приподниматься вверх, но на этом всё.

Все замолчали и смотрели на Дуню, как на врага человечества, а она ради них же говорила правду. Слишком дорогое удовольствие в это время проводить заведомо неудачные эксперименты. Поэтому лучше горькая правда сейчас, чем потом сказать: «Я так и знала».

— Не понял, — вновь набычился боярин и при его сотне с лишним килограммов выглядело это устрашающе.

— Ну, если соединить «Взлёт» и вездеход, то, возможно, он сможет немного приподняться над землей… — Дуня глубокомысленно наморщила лоб и выдала: — …из-за разницы воздушного давления… ну, я так думаю. Просто приподниматься, а не летать.

— Ты… — процедил Петр Яковлевич, — вот хрена ли ты так! Я тебя позвал, чтобы ты выдала гениальную идею, а ты режешь всё на корню.

— Да я ж тебе серебро экономлю! — возмутилась она. — Ну скажи, разве я не права? Сам подумай!

— Да вижу уже, что права, но… — он расстроенно махнул рукой и отвернулся.

— Да ладно тебе, — примирительно произнесла Дуня, — другие и этого не смогли бы сделать, а у тебя прямо как по писанию, сначала была мысль, потом слово, а там и дело подоспело.

— Ох, Дунька, — вздохнул Кошкин, — не зря к тебе священники приглядываются. Болтаешь чего ни попадя.

Он с тоской посмотрел на модель «взлёта» и весь как-то даже похудел. Ещё пару мгновений назад был сияющим полновесным кабанчиком, а сейчас обмяк.

Дуня подошла к устройству и, проигнорировав сердитый взгляд юного испытателя, попыталась разобраться в том, что мастера нагородили.

Она вела пальцем от одной штуки к другой. Вроде всё понятно и наглядно. Такие колесики ещё Ванюшка использовал, когда делал со своим дядькой большую гусеницу. Но дальше «понятно» у Дуни не шло. Наверняка есть какие-то другие придумки, которые заменили бы всю эту массу штуковин, но она не знала. Это совсем не её тема.

Запах пота, шедший от пацана, защекотал нос, и она чихнула, потом ещё и ещё.

— Фу! — выдохнула она и свирепо почесала кончик носа. Дуня хотела прогнать недоросля, чтобы не мешал дышать, но тут её взгляд отметил крепкие ноги пацана. Он ещё не вошёл в силу, и строение тела у него было юношеское, но ноги…

— Э, Пётр Яковлевич, а чего сделали рычаги для рук, а не для ног? Мне вообще эта идея не нравится, так как на силе человека в принципе далеко не улетишь, но ноги всяк сильнее.

Дуне никто не ответил, зато все переглядывались между собой, и у всех был тот же вопрос. Действительно, а чего зациклились на работе рук?

— Так-то, — продолжила Дуня, — можно всё тоже самое сделать, только толкать от себя рычаг ногами.

— А обратно он как? — спросил кто-то из рабочих.

— А как сейчас сделано? Там же должно быть возвратное действие?

— На вездеходе оно есть, а здесь нам места не хватило.

— Ну, для ног надо сделать так, чтобы рычаг возвращался. А вообще-то… можно по-другому…

И Дуня изобрела велосипед. Точнее, кручение педалей и их действие на колеса. Довольная собою, она горделиво окинула обсуждающую её идеи компанию и бросив Петру Яковлевичу, что это все равно не поможет полететь данной модели, так как у неё нет хвоста и придающего ход вперёд элемента, направилась к выходу.

— Вот зараза, — покачал головой Пётр Яковлевич. — А что тогда полетит? — с досадой спросил её вдогонку.

— Да откуда я знаю? — возмущенно всплеснула руками Дуня. — Какой-нибудь воздушный шарик! — она обрисовала руками шар, потом нахмурилась и поправила сама себя: — Лучше не шарик, а форма котлетки.

— Какой котлетки? — опешил Пётр Яковлевич и щека его нервно дёрнулась. — Я так и не понял, что за тефтели, которые как котлетки, а теперь шары в форме котлет.

Боярышня остановилась и посмотрела на озадаченных мужчин, испепеляющих её сердитыми взглядами. Подумав о их неуравновешенности, она мило улыбнулась и терпеливо пояснила:

— Котлетки — это обжаренные в масле и томлёные в печи меленько-меленько рубленные мясные пирожочки. Вот прямо мясное тесто. Вкусно до обалдения! А форма у них вот такая! — Дуня изобразила овал.

— Ладно, иди уже, — буркнул Кошкин.

Дуняша уже повернулась и пошла, когда её окликнул один из мастеров:

— Боярышня, ты сказала воздушный шарик в виде котлетки, но почему ты думаешь, что он полетит?

— Если его наполнить горячим воздухом и постоянно подогревать струей горячего воздуха, то шар… то есть котлета, тьфу, запуталась… Если поймать много-много горячего воздуха в мешок размером с большую избу, то этот мешок поднимется в воздух и наверняка поднимет с собой кого-нибудь легкого. Собаку точно поднимет, а может, вон его! — подбородком Дуня указала на крепконогого юнца и мстительно добавила: — После поста.

— А почему он поднимется в воздух? — не отставал любопытный мастер.

Тут Кошкин ударил себя лбу и простонал:

— Какой же я дурак! Княжич же рассказывал, что горячий воздух поднимается и приводит в движение лопасти игрушки…

Он шальным взглядом посмотрел на Дуняшу и ринулся куда-то в помещение, оттуда послышался звук падающих деталей, но вскоре боярин вытащил ту самую елочку, что делали прошедшей зимой.

Дуня махнула рукой и отправилась к выходу. Полеты её не интересовали. В этом деле можно жизнь положить и ничего не добиться. Легкий газ ещё не научились выделять из чего-то там, а она понятия не имеет, как это делается. С созданием двигателя тоже всё сложно, даже если ей под нос сунут нефть… да хоть бензин-керосин! Куда его наливать, чтобы что-то затарахтело и заставило колеса двигаться?