Сказочное невезение - Диана Джонс

Я нагнал Кристофера в просторной пустой зале, где в длинный ряд окон вливался яркий белый лунный свет. Дрожа от холода в своей ночной рубашке, он медленно поворачивался на одном месте.

– Здесь, – повторял он, причем довольно громко. – Я ведь знаю, что здесь! Почему же тогда не могу найти?

– Что ты ищешь? – спросил я.

У него вырвалось что-то вроде «тьфу!», а потом он резко повернулся ко мне. Впервые я видел, чтобы Кристофер вел себя чуть ли не грубо.

– А! – проговорил он. – Это ты. А я было принял тебя за привидение кита-горбача. Ты что тут делаешь? Я вроде как наложил на тебя довольно сильное сонное заклятие.

– А я взял и проснулся, – сказал я.

– Чтоб я провалился! – ответил Кристофер. – Похоже, талантов к волшебству у тебя больше, чем мне казалось.

– Но ты-то что здесь делаешь? – не отставал я. – Тебя уволят. Это же женская половина.

– Ничего подобного, – возразил Кристофер. – Женская половина там. – Он указал пальцем. – Там тоже нарисована черта, за которую, полагаю, тоже запрещено заходить. Хочешь – пойди посмотри сам. А эта часть чердака пустует, по всей ширине дома, и есть в ней что-то очень странное. Ты сам-то не чувствуешь?

Я уже было собирался ответить: «Чушь полная!» – потому что мне казалось, что он просто пытается отвлечь меня от того, что мне по-настоящему интересно. Я даже набрал было воздуху, но выпустил его без единого слова. Потому что вокруг действительно чувствовалось что-то странное. Оно напоминало гудение, которое я ощущал в кабинете у дяди Альфреда после того, как дядя Альфред занимался там волшебством, – только тут это подрагивание было старым, несвежим. Казалось, что производит его не человек. Больше было похоже на легкое землетрясение, только трясла землю не природа, а волшебство.

– Да, тут просто мурашки по коже, – сказал я.

– И так оно по всему зданию, – сказал Кристофер, – хотя здесь ощущается сильнее всего. Я уже облазил все это чертово поместье, так что уж я-то знаю.

Тут я действительно отвлекся, хотя прекрасно понимал, что отвлекает он меня нарочно.

– Как, ты даже забирался на женскую половину и в кладовую к мистеру Амосу? Да ни за что не поверю.

– В винный погреб мне попасть не удалось, – поведал Кристофер огорченно, – но во всех остальных местах я побывал. В кладовой у мистера Амоса воняет сигарным дымом и спиртным, а у миссис Балдок полная комната куколок в кринолинах. Спальня мистера Амоса будет пороскошнее, чем у графини. У него круглая кровать. Обитая малиновым шелком.

Тут я отвлекся окончательно. Попытался вообразить себе, как мистер Амос ворочается на круглой малиновой кровати. Это оказалось потруднее, чем представить себе графиню в ряду девиц из кордебалета.

– Врешь ты все, – сказал я. – Мы же почти не разлучались.

Кристофер усмехнулся – или передернулся. Обхватил себя руками поверх ночной рубашки и сказал:

– Грант, какой же ты простофиля! Создать собственный фантом проще простого. Вам всем казалось, что я стою у стенки, пока графиня лопает свой ужин. Я же знал, что в это время мистер Амос точно занят только ею. Ты сам подумай, Грант. Много я в последнее время смотрел на тебя или заговаривал с тобой, когда подавали ужин?

Я сообразил, что вовсе не смотрел и не заговаривал. Удивился. Трудно было не отвлечься еще сильнее, чтобы выпытать у Кристофера, как он это делает, однако я взял себя в руки.

– Да, но что ты искал? Давай рассказывай. Ты ведь мой должник.

– Грант, – сказал Кристофер, – экий ты приставучий. Бегаешь за мной и вынюхиваешь, будто ищейка. Ну так и быть, расскажу. Только пойдем-ка обратно к себе. Я уже ноги отморозил.

Когда мы вернулись в комнату, он надел свою щеголеватую льняную курточку и завернулся в одеяло и простыню.

– Уже лучше, – сказал он. – И почему тут по ночам так холодно? Потому что мы высоко в горах? На какой высоте расположен Столлери, Грант?

– Три тысячи футов, и ты опять пытаешься меня отвлечь, – поведал я.

Кристофер вздохнул:

– Ну ладно. Я просто тянул время, чтобы сообразить, с чего лучше начать. Наверное, с того, что сам я не из вашего мира. Я из другого, из совсем другой вселенной, мы ее называем Двенадцатые Миры. Тебе трудно поверить в то, что твой мир – не единственный мир в мире, Грант?

– Да не особенно, – сказал я. – Дядя Альфред мне рассказывал, что, возможно, существуют и другие миры. Говорил, что все это как-то связано с вероятностями.

– Да. Правильно, – сказал Кристофер. – Одно недоразумение прояснили. Дальше тебе придется поверить, что я родился кудесником с девятью жизнями – а это куда круче, чем родиться просто волшебником, уж я-то знаю, о чем говорю, Грант, – и хотя жизней у меня осталось не так много, это никак не влияет на мои силы. И дома, в том мире, где я живу, я учился на так называемого Крестоманси. Крестоманси – это маг, которого правительство назначает следить за тем, как используется волшебство. Ты пока понимаешь, о чем речь?

– Да, – ответил я. – А если тебе не по душе эта работа?

– Тонко подмечено, – сказал Кристофер. – Остается одно: сбежать в Седьмые Миры. – Он рассмеялся, правда довольно печально. – Честно говоря, – продолжал он, – уже даже не прочь был стать Крестоманси, но потом я вдрызг разругался со своим опекуном, нынешним Крестоманси. Он человек очень серьезный и правильный – из тех, кто и допустить не может, что в чем-то не прав, – ну, ты понимаешь, о чем я.

– А чего бы ему не обучить кого-нибудь другого, с кем бы он лучше ладил? – предложил я.

Даже в темноте было видно, как Кристофер качает головой.

– Нет. Насколько нам известно, обучать-то больше некого. Судя по всему, Габриэль де Витт и я – единственные кудесники с девятью жизнями во всех известных мирах. Так что никуда нам друг от друга не деться. Он меня не одобряет, а я считаю его занудой. Но повздорили мы не из-за этого. У него под опекой много других людей моего возраста, почти все они живут вместе с ним в Замке Крестоманси, и есть у нас одна чародейка из Десятых Миров, которой нравится, чтобы ее называли Милли, и это такой особый случай. Она приезжает только на каникулы, потому что ее родные настаивают, чтобы она училась в пансионе. Последний из них был в Швейцарии…

– А где это? – спросил я.

– У вас в Седьмых ее нет, – ответил Кристофер. – Она расположена в Альпах, затиснута между Францией, Германией и Италией…

– Германию я тоже не знаю, – сказал я.

– А Тевтонские страны? – предположил Кристофер.

– А, ты имеешь в виду Славяно-Тевтонские страны! – догадался я. – Про них я знаю. Мама говорит, что Тесди… что предки моего отца приехали оттуда во времена Завоевания.

– О том, что история и география здесь совсем другие, мне и без тебя известно, – сказал Кристофер. – Учили-то меня неплохо. Ты хочешь услышать остальное?

– Продолжай, – попросил я.

– Так вот, – сказал Кристофер. – В этой швейцарской школе Милли было очень плохо. Она говорила, что и ученицы, и учителя – просто жуть и их там ничему не учат, а еще ее вечно наказывали только за то, что она не такая, как все, поэтому на последний семестр она отказалась туда ехать. Но опекун, разумеется, отправил ее насильно, потому как ведь так оно положено. Она расплакалась. Вообще-то, она никогда не плачет, поэтому я понял, что ей действительно скверно. Попытался сказать об этом опекуну, но он и слышать ничего не хотел, и тут-то мы и повздорили в первый раз. Милли пришла в полное отчаяние и просто сбежала из школы. И сделала это очень хитро, она ведь чародейка: учителя и опекун решили, что она прячется где-то в Двенадцатых Мирах. Но я-то знал с самого начала, что она в какой-то другой серии. Сказал об этом опекуну, но он ответил, что не намерен выслушивать всякие юношеские бредни. Так мы повздорили во второй раз.

Ненадолго повисло молчание. Я почувствовал, что Кристофер погрузился в мрачные размышления. Наконец он вздохнул и продолжил:

– В общем, вскоре после этого я почувствовал, что, где бы Милли ни пряталась, она попала там в беду. Я так разволновался, что снова пошел к опекуну. Но он, если не вдаваться в подробности, приказал мне заткнуться и выйти вон.

Опять ненадолго воцарилось мрачное молчание.

– Тогда мы повздорили в третий раз, – снова заговорил Кристофер. – Он сказал, что они делают все возможное, чтобы отыскать Милли, чтобы я прекратил зря тратить его время, а я ответил – не всё они делают, хотя бы уже потому, что он не желает меня выслушать. Признаюсь тебе, Грант, не будь он тоже кудесником с девятью жизнями, я бы превратил его в слизняка, так я рассвирепел!

– В результате ты сам отправился ее искать, – подытожил я.

– Когда бы все было так просто, – сказал Кристофер. – Я даже до этого доходил не одну неделю. Выяснить – разумеется, втайне, – куда сбежала Милли, само по себе оказалось нелегко, а как я теперь понимаю, это было самой простой частью задачи. Через пару дней я засек ее где-то в этой части Седьмых Миров, а за несколько часов сообразил, что нужно сделать, чтобы они меня не поймали. Мой опекун считает, что я скрываюсь в Двенадцатом «Б», но это только прикрытие – ради этого я и поехал с цыганами. С тех пор начались задержки. Цыгане, понимаешь ли, чуть ли не единственные люди, странствующие из одного мира в другой…