Битва за Ленинград - Дмитрий Сергеевич Филиппов

недели к роковым последствиям. Главное командование сухопутных войск, находясь в далекой от фронта Восточной Пруссии, не имело никакого представления о действительном положении своих войск в условиях зимы, хотя и получало об этом многочисленные доклады. Это незнание обстановки все время вело к новым невыполнимым требованиям»[68].

Войска Калининского фронта перешли в контрнаступление 5 декабря. На другой день развернулось наступление на обоих флангах Западного, а также на правом фланге Юго-Западного фронтов в районе Ельца. Несмотря на то, что 5-я армия не входила в состав центральной ударной группы Западного фронта, задача перед Говоровым стояла непростая: сковать немецко-фашистские войска, не дать им маневрировать из полосы армии к ее флангам, где войска Западного фронта наносили главные удары, и, наконец, не упустить момента для удара во взаимодействии с соседними армиями. За два месяца непрерывных боев 32, 82, 50-я дивизии 5-й армии превратились в надежный, единый, слаженный механизм. В рамках Клинско-Солнечногорской наступательной операции, дождавшись прорыва обороны противника в районе Истринского водохранилища, «11 декабря в наступление перешла 5-я армия. Она обеспечила ввод в бой 2-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-майора Л. М. Доватора. В первый же день наступления противник был отброшен от своих позиций на северном берегу Москвы-реки. Заняты районы Колюбакино — Локотня, освобожден ряд населенных пунктов. 20 декабря немецкие войска были выбиты из Волоколамска. В этот же день правофланговые части 1-й ударной армии, развивая преследование противника, вышли к р. Ламе»[69]. Сам Доватор погиб в боях под Москвой, но его конница сыграла важную роль.

«В ходе сражения немецкие войска потерпели ощутимое поражение. В результате контрнаступления и общего наступления они были отброшены на 100–250 км. Полностью были освобождены Тульская, Рязанская и Московская области, многие районы Калининской, Смоленской и Орловской областей. В то же время силы вермахта смогли сохранить фронт и Ржевско-Вяземский плацдарм. Советским войскам не удалось разгромить группу армий „Центр“. Таким образом, решение вопроса об обладании стратегической инициативой было отложено до летней кампании 1942 года»[70].

Но именно тогда, в те горячие декабрьские дни в Красной армии с подачи Г. К. Жукова появилась поговорка: «Упрись, как Говоров». Также Жуков в боевой характеристике от 28 января 1942 года на командующего 5-й армией Л. А. Говорова написал: «Можайскую и Звенигородскую операции провел успешно. Хорошо ведет наступательные операции по разгрому Можайско-Гжатской группировки противника»[71].

«Заслуги Л. А. Говорова в организации контрнаступления на врага были отмечены 2 января 1942 г. вторым орденом Ленина. Интересный факт: порядковые номера первого и второго орденов Ленина (№ 7551 и № 7552), которыми был награжден Л. А. Говоров, шли один за другим. Случай исключительный. К тому же он означал, что награжденных этим высшим орденом страны в течение почти двух месяцев не было. Слишком сложными и напряженными были они для нашей страны и тем ценнее являются эти ордена»[72].

В январе бои на Московском направлении продолжились. Вот сводка Совинформбюро от 16 января 1942 года: «В течение ночи на 16 января наши войска продолжали вести активные боевые действия против немецко-фашистских войск. Преследуя противника, бойцы тов. Говорова (Западный фронт) заняли четыре важных населенных пункта и захватили две вражеских танкетки, шесть орудий, 13 автоцистерн, 11 различных автомашин, четыре станковых пулемета, две радиостанции, несколько тракторов и другие трофеи. На другом участке бойцы тов. Ефремова, преодолевая упорное сопротивление противника, овладели 5 населенными пунктами и захватили 3 танка, 22 орудия, 16 пулеметов, 28 минометов, 53 автомашины, 78 велосипедов, 2 радиостанции и другое военное имущество»[73].

Девятнадцатого января войска 5-й армии освободили Можайск. Для Говорова это не просто город. Именно отсюда он был вынужден отступить, приняв на себя командование 5-й армией, и вот теперь он вернул потерянное. Это долг самому себе, Родине, всему русскому народу. Убежден, что взятие Можайска имело и большое значение и лично для Говорова. И это являлось своеобразным штрихом к уровню командования: я потерял Можайск — я же его и вернул. Уровень армии освоен в полном объеме. Пора на повышение, на управление фронтом. Это, конечно, домыслы, сам Говоров об этом не рассуждал, просто делал свое дело. Но что-то подобное могло витать в самом воздухе.

Леонид Говоров не дождался окончания Московской битвы. Он попал в госпиталь с острым приступом аппендицита. И такое бывает на войне. Командарм, не боящийся бомбежек, регулярно выезжающий на передний край обороны свалился от случайной болезни, от которой и в мирное время никто не застрахован. Командование 5-й армией принял на себя генерал-лейтенант И. И. Федюнинский. Сейчас мы знаем, что это было символичное назначение. Через каких-то полгода они вместе с Говоровым будут прорывать блокаду Ленинграда, а через два года разрушат смертельное гитлеровское кольцо. Говоров на Ленинградском фронте, Федюнинский — на Волховском, где он будет командовать многострадальной 2-й ударной армией…

В апреле 1942 года после выздоровления Говоров был назначен заместителем командующего Ленинградским фронтом. Он прибыл в блокадный город, спасение которого станет делом его жизни, миссией, ради которой он был рожден.

Ленинград был в плотном кольце. Связь с городом осуществлялась только по воздуху. Узнал ли Говоров тот Город, в котором прошли его студенческие годы, учеба? Узнал ли Город своего освободителя? Переживший первую, самую суровую блокадную зиму, голодный и холодный, но не сломленный, непокоренный, сжавшийся для ответного удара, сосредоточенный, неулыбчивый. Их характеры совпадали, вот об этом можно сказать с полной уверенностью. Своеобразная, отчасти даже мрачная красота Ленинграда, набережных, низкого свинцового неба, тяжелой, темной невской воды… Все это вошло в унисон с внутренней сущностью и характером командующего.

Как вспоминал начальник инженерных войск Ленинградского фронта Б. В. Бычевский: «В середине апреля 1942 года стало известно, что в Ленинград приезжает заместителем командующего фронтом генерал-лейтенант артиллерии Леонид Александрович Говоров. Имя это нам мало что говорило. Чего греха таить, даже к концу первого года Великой Отечественной войны многие из нас, в том числе и автор этих строк, сорокалетний тогда полковник, были наслышаны лишь о весьма узком круге наших высших командных кадров. Знали К. Е. Ворошилова, С. М. Буденного, С. К. Тимошенко. Имели какое-то представление еще о некоторых военачальниках.

А Говоров?.. Кто он? Лишь незадолго до того эта фамилия несколько раз мелькнула в сводках Совинформбюро. Из сводок явствовало, что в битве под Москвой Л. А. Говоров командовал армией, отличившейся в разгроме неприятеля на можайском направлении.

Все набросились с расспросами на Георгия Федотовича Одинцова{12}:

— Вы, артиллеристы, лучше знаете друг друга…

Ко всеобщему удовлетворению, оказалось, что Георгий Федотович с 1938 года служил вместе с теперешним нашим заместителем командующего в Военно-артиллерийской академии имени Ф. Э. Дзержинского. По рассказам Одинцова, это был тогда один из лучших преподавателей. Но характер его находился в вопиющем противоречии с фамилией.

— Двух слов не выжмешь, — вспоминал полковник. — А улыбки на его лице, кажется,