Армада - Илья Бояшов

Главврач, поскрипывая шезлонгом, находился в сладостной неге ничегонеделания. Он только что отогнал от себя стеком повизгивающую похотливую обезьянку – одну из тех, которых уже приодели в платья. Стоически прислушивался он к пьяным крикам, визгам и бестолковой, спорадически вспыхивающей револьверной и автоматной стрельбе. Закатное небо раскалилось над островом – на другом конце его в наступающей черноте уже робко проклюнулись звезды.

– Великие смыслы! – воскликнул Главврач измотанному последними событиями Психологу, который чудом разыскал товарища во все усиливающемся хаосе. – Послушайте, коллега, к лешему все и всяческие так называемые великие смыслы!.. Вот что я вам скажу, попирая сейчас, возможно, единственный клочок земли на всей планете и задрав свою античную голову к вечерним небесам! До несколько сбившегося со своего места Альфа Центавра – отсюда два миллиона лет, до Кассиопеи – вовсе несметное их количество. Что уж говорить о туманности Андромеды! Понимаете идею? Великих смыслов не существует. Только маленькие – у каждого свой! Маленькие смыслы – вот что еще может спасти нас, барахтающихся посреди миров, которым плевать на то, сколько муравьев здесь осталось – десять миллиардов или сто тысяч. Вселенная хохочет над нами, мой друг. Нет, хуже, она просто отказывается замечать ту пыль, которая называет себя человечеством. Заметит ли она наше исчезновение? Вряд ли! Посему я буду кормить свою канарейку, а вы пресмыкайтесь перед нашим Аттилой, нашептывайте ему всякие приятные мелочи. Без сомнения, он будет рад им. Сегодня хирурги с «Юда» отличились – провели операцию по отрезанию хвостов у этих женоподобных островных тварей – и вы знаете, все прошло успешно! Доказали, что обезьяны вполне могут конкурировать с женщинами – в чем я, впрочем, и раньше не сомневался! Кажется, работы по производству резиновых и ватных куколок нам уже не грозят. Сервус, старина, выпьем хотя бы за это!..

Совсем недалеко от склонившихся над мензурками друзей, за кустами магнолии плакал отчаявшийся капитан-вертолетчик. Молодой человек пытался вступить в общество поэтов с «Чуда», однако высокомерным товарищам робкий романтический стих летуна не подошел, и на последнем собрании ему решительно отказали. Более того, вертолетчика подняли на смех! Обиднее всего – среди собравшихся были и маститые стихоплеты и даже один беллетрист-майор, автор необъятной саги, которая называлась «Похождения нового Одиссея». До сих пор несчастный не мог прийти в себя. Зависть к наиболее удачливым и плодовитым товарищам душила отвергнутого лирика. Многие собратья по цеху уже печатались в стенгазетах с однотипным названием «Суровая морская дружба», а он все еще мял в руках свои тонкие папиросные листочки. Ему ставили в вину, что он не может толком срифмовать «море», «совесть» и «честь». И кто ставил! Бездари, не способные писать даже классическим гекзаметром! Слезы катились из глаз отверженного, и он тихо вздыхал, не прислушиваясь к задушевной беседе двух стареющих коллег.

– Все идет, как и заведено, – продолжал разливать эликсир Главврач. – Сегодня, не позднее шести часов вечера, двое молодых людей стрелялись из-за обезьяны. Нонсенс? Фантасмагория? Отнюдь!.. Кстати, оба дуэлянта ранили друг друга. А причина – банальнейшая любовь. Подумать только, не поделить мартышку! Кто бы сказал мне об этом полгода назад, когда мы еще грузились на наши бесполезные галоши!

Безобразия тем временем продолжались.

Помимо грабежей, пожаров и ничем уже неприкрытой зоофилии, к крайней обеспокоенности Первого флаг-капитана, среди подчиненных начали прорастать побеги самого настоящего вольнодумства. Ищейкам Тайного ведомства попался смутьян, прижимающий к груди «Розу Мира». Более того, еретик занимался возмутительными проповедями. Сонмы мародеров мелькали перед этим лейтенантом, с хрюканьем разбегались беспощадно уничтожаемые кабанчики, распутные напомаженные обезьяны тащили на его глазах в пальмовые рощи отбившихся от коллектива матросов, а он готов был без конца рассказывать каждому встречному-поперечному о бессмертии душ и о бесконечном совершенствовании человеков. Лейтенант цитировал целые отрывки о перевернутых вверх ногами анти-городах, химерах, Жруграх и о неизбежном возмездии за каждое, пусть даже самое незначительное зло. Слушателями являлись перепившиеся баталеры, забывшие свое ремесло артиллеристы и прочая бестолковая мелочь, что еще больше встревожило Первого флаг-капитана. Ко всему прочему, ему позарез нужен был зреющий заговор.

Корабельный Торквемада взялся за дело с похвальным рвением. Лейтенантик тут же был доставлен к пылающим кострам адмиральского лагеря.

– Ну и как прикажете с ним поступать? – скорее насмешливо, чем раздраженно вопросил Адмирал Первого флаг-капитана после короткого допроса.

Ответ был поистине иезуитским:

– Бойтесь блаженных! Истинная погибель не от крикунов и бузотеров, но от подобных младенцев с их дурацкими истинами. Весь ужас тех истин – в их космической простоте! И горе царству, если хоть несколько дураков прельстятся подобными идеями. Можно разогнать орду воинов, но что делать с апостолами? И посему – прежде всего избавляйтесь от тех, кто не прочь подставить вам щеку!

Адмирал ничего не смог возразить на столь убедительную аргументацию. Услужливые морпехи-охранники тотчас подбросили в костер дровишек. Правитель приказал отставить кресло подальше, чтоб не пахло горелым мясом, и в свете разгоревшегося пожарища принялся просматривать бумаги. Раздувшаяся от бронежилетов гвардейская стража, не снимающая пальцы со спусковых крючков, преданно торчала позади него.

– Ваше Величество! – на исходе третьей недели пребывания на острове разбудил старикана Первый флаг-капитан. – События выходят из-под контроля…

«Итак, переворот свершен, – наконец-то сообразил Главный механик. – Господи, до чего мы дожили! Старый пердун за какой-нибудь месяц докатился до цезаризма. А чего еще можно было ожидать?»

Стоя позади лакеев и флигель-адъютантов, он незаметно для других отхлебывал из фляжки свое любимое пойло – ядреную мешанину из джина и текилы. Подобная смесь переворачивала внутренности. Время от времени Механик рыгал, как дракон. Добродушный корабельный романтик был прав: все, что прежде тайно затевалось придворной камарильей, в одно прекрасное утро обрело силу закона – толпа льстецов мгновенно превратилась в касту вельмож, лейтеха-морпех – в преданного мамелюка Рустама, Особый корпус во главе со своим дуболомом – в гвардию. Пока остальное стотысячное стадо бегало и разоряло остров, Первый флаг-капитан не терял времени – и был вознагражден за бессонные ночи.

Новоиспеченный император уставился на угрожающее зарево, со всех сторон охватившее лагерь – сюда уже долетала гарь и воздух чиркали искры.

– Когда же это случилось, господа? – обратился Главный электронщик к бледному даже в свете пламени Главному интенданту. – Как же такое произошло, что мы умудрились за три недели изгадить приютившую нас, единственную оставшуюся землю? Отказываюсь верить, не могу понять, как такое можно натворить! А главное, зачем? Что заставляет этих мерзавцев все заливать мочой, рвать, топтать и вырубать? Кому помешали пальмы? При чем здесь животные?..

– Ах, оставьте при себе ваше нытье, – цедил Интендант, пытаясь угадать по выражению лица настроение старца, которого только что без всякого юмора, буднично провозгласили императором. – Ясное дело, нам нужно уносить отсюда ноги. И чем скорее, тем лучше… Экипажи превратили парадные «форменки» в тряпье, а у меня даже гюйсов запасных не осталось, не говоря о робах…

Гомон осатаневших толп зловеще доносился до кресла. Доклады взволнованных сексотов о моральном состоянии масс были один чернее другого. Когда Адмирал подносил к слезящимся от дыма глазам бинокль, то повсюду ясно видел перекошенные физиономии вандалов и их сизые, воспаленные от водки носы.

Психолог в некоторых случаях все еще допускался до царственной особы.

– Единственный разумный в нашем положении выход – немедленно посадить этих мерзавцев на корабли! – выразил он мнение большинства. – Установите мегафоны на вертолетах – пусть облетят всю округу. Дайте двадцать четыре часа на сборы. Предупредите, что все оставшиеся по истечении этого срока будут расстреляны из пушек и пулеметов. Начинайте эвакуацию немедленно, сразу после оглашения приказа.

Возник еще один, невероятный по сложности вопрос. Ревнители остатков нравственности предлагали оставить на острове обезьян, дабы окончательно не разложить нижних чинов. Однако им возражали реалисты.

– Вы понимаете, чем это пахнет! – схватился за голову Главный электронщик, но ему резонно напомнили о римских легионерах, имевших обыкновение таскать за собой в походах коз и овец.