Алхимия наших душ (СИ) - Зарецкая Рацлава

— Семь. — Эмили понимала, что после ее рассказа Стефан просто так не уйдет и начнет задавать вопросы, и она одновременно хотела этого и боялась.

— Это моя седьмая жизнь? — уточнил юноша, указав на себя.

Эмили кивнула.

Она отметила, что сегодня он выглядел не так потрепанно, как обычно. Старую толстовку сменила свежая нежно-голубая рубашка, чьи рукава, правда, были плохо проглажены. Джинсы тоже были другие, новее и чище, а еще Стефан уложил волосы и подушился, словно на свидание собрался.

В голове Эмили мелькнула шальная мысль, что это он для нее так принарядился, однако женщина быстро заставила себя прогнать ее.

— А какими были предыдущие жизни? — Зеленые глаза юноши горели неподдельном интересом.

— Эм, ну-у… — Эмили задумалась.

Ни одной реинкарнации Алена она не рассказывала о его прошлых жизнях. Ни один Ален не знал о том, кто он на самом деле и как давно знаком с Эмили.

— Когда мы встретились впервые, тебя звали Ален Дюрфор, — осторожно начла Эмили, боясь сказать что-то лишнее. — Ты был выше меня по положению, и мы не могли официально быть вместе, поэтому решили сбежать…

— Но ты задолжала местным бандитам, и меня убили, — перебил ее Стефан. — Закинув ногу на ногу, он откинулся на спинку дивана и деловито добавил: — Это я уже видел.

Эмили недовольно сжала губы в тонкую линию и опустила взгляд на свои колени. Поведение Стефана резко изменилось, когда они остались в гостиной наедине. Он без приглашения уселся на диван и тяжелым взглядом зеленых глаз потребовал от Эмили объяснений. Эх, ей бы выгнать его, но после того, как он все понял, она не смогла этого сделать. Удивительно, но оказалось, что все эти долгие годы она хотела все ему рассказать. Хотела облегчить свою ношу, поделиться ей с Аленом, но только частично. Знать все он не должен, иначе…

Что? Возненавидит ее? Будет испытывать к ней отвращение? Не это ли ей нужно? Ведь им обоим будет только лучше, если они разойдутся и больше никогда не встретятся. Возможно, тогда их судьбы изменятся, и в этот раз все действительно будет иначе. Круг замкнется, их истории завершатся. И всего-то и нужно, что рассказать ужасную правду. Признаться в страшном, бесчеловечном поступке, и дело сделано…

— Мне снилось много снов про мою первую жизнь, — продолжил Стефан. — Мы встретились на рынке, где я защитил тебя от озлобленного торговца. Мы тайно встречались в какой-то башне, я носил тебе букеты, сказал, что тебе подходят цветы сирени, а потом подарил это кольцо. — Стефан вынул из-под футболки цепочку, на котором висело кольцо с гравировкой «Аeterno te amabo». — Я буду любить тебя вечно…

Сердце Эмили пропустило удар. Она подняла взгляд на Стефана, качнула головой и тихо произнесла:

— Сирень была в другой жизни. В конце XIV ее еще не завезли во Францию.

— О, ясно, — выдохнул Стефан. Его взгляд скользнул по сиреневым пуговицам на черном халате Эмили.

— В 1457 году тебя звали Этьен Шанжене. Ты был богат, успешен и любим. Я была бесконечно счастлива, что ты вновь был со мной, пусть ты и не помнил свою прошлую жизнь. — Эмили тактично умолчала о том, что жизнь Алена была короткой. — В 1570 ты был Люсьеном Бонье, селекционером. Ты привез в Париж сирень и сказал, что она мне подходит. В 1684 году я знала тебя как Ремона Лафажа, живописца, который ненадолго приехал в Париж из Тулузы, но, встретив меня, не захотел возвращаться обратно. — Эмили замолчала, вспоминая то время. Она усвоила урок и не принимала ухаживаний Алена, но он был напорист и вскоре признался ей в любви. Конец его был весьма трагичен. — В 1759 году тебя звали Адриан Камбер. Ты был богатым дворянином и почти женился, но встретил меня, — Эмили вздохнула. После ее шестого отказал, Ален утонул в Сене, а спустя несколько дней за ним последовала его невеста, помолвку с которой он разорвал перед тем, как признаться Эмили в любви. — В 1815 году ты был личным секретарем Наполеона. Ты был очень предан ему, но после его вторичного падения тебе пришлось бежать в Англию. — Узнав о падении Наполеона, Ален предложил Эмили, которая никак не отвечала на его чувства, бежать в Англию, но, разумеется, получил отказ. В пути на него напали бандиты, обокрали и убили. — Ну а в 1940 году ты был капитаном французской армии и погиб в госпитале от пулевых ранений. Я была медсестрой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Скрашивать его последнюю жизнь Эмили не стала, потому что никак бы не смогла. К тому же, это был период Второй мировой войны, а скрашивать истории о ней бессмысленно.

— Значит, первая и последняя жизни были у меня неудачными, — заметил Стефан. — А я думал, что мне не везёт в нынешней, но тут я хотя бы пока не умер.

В мыслях Эмили грустно усмехнулась. Его смерть — всего лишь вопрос времени. Да, высшие?

Эмили слегка подняла голову и взглянула на потолок. Интересно, они сейчас наблюдают за ними? Слышат каждое их слово и продумывают дальнейший план игры?

— Во снах я видел большую часть своих жизней, и почти в каждой я выглядел одинаково, совсем не так, как сейчас. Пока что мне не снились жизни секретаря Наполеона, художника и дворянина. В них я тоже выглядел так, как в остальных?

Задумавшись о высших, Эмили без раздумий ответила:

— Да, ты всегда перерождался примерно с той же внешностью, с которой умер, будучи Аленом. Но в это раз ты совсем другой: маленький, страшненький и тощий. И это меня очень волнует.

— Маленький? — с ноткой обиды в голосе переспросил Стефан. — В плане роста или возраста?

Поняв, что обрекла мысли в слова, Эмили тихо чертыхнулась.

— Возраста, — скривившись, сказала она. Рост у него был нормальный, почти на голову выше Эмили. — Мальчишка ты еще, а я привыкла к взрослому и сильному Алену.

— Хорошо, пусть я юн, но далеко не слаб. И, если бы ты видела меня без рубашки, то не назвала бы тощим.

— Избавь меня от этого зрелища! — воскликнула Эмили, предостерегающе вытянув руку вперед.

Зеленые глаза Стефана озорно блеснули, и женщина почувствовала неладное. Уперев руки в бедра, он подался вперед, к Эмили, и на выдохе произнес:

— Однако я тебя волную.

— Что? Нет! — Лицо Стефана было так близко к лицу Эмили, что она могла рассмотреть едва заметные веснушки на его скулах. Ей бы отстраниться, но она не могла. Тело словно превратилось в камень, и не могло пошевелиться.

— Да, ты сама это сказала!

— Я не подумала! — Эмили ощутила, как к лицу приливает жар. Она что, смущена? Из-за этого мальчишки? Ужас какой!

Ухмыльнувшись, Стефан снова откинулся на спинку дивана. Как только его лицо оказалось на безопасном расстоянии от нее, Эмили расслабилась.

— Что ж, теперь я все понял, — сказал Стефан, задумчиво теребя цепочку с кольцом. — Данным-давно мы любили друг друга, но я трагически погиб. Ты не смогла смириться с утратой, стала жнецом смерти и ждала меня каждое столетие, так?

— Почти, — кивнула Эмили.

— Не расскажешь, как стала жнецом?

— Нет.

Стефан некоторое время смотрел на Эмили гипнотизирующим взглядом, но потом сдался и заявил:

— Если ты все это время любила меня, то почему сейчас прогоняешь?

— Потому что ты мне надоел. — Ответ на этот вопрос Эмили приготовила заранее.

— Надоел? — лицо Стефана даже вытянулось от столь неожиданного заявления.

Эмили кивнула.

— Да, надоел. Сначала было здорово, но потом отношения с тобой начали меня утомлять. Последние несколько столетий я старательно избегала тебя, но ты постоянно оказывался рядом. Знаешь, как я устала от тебя?

Она надеялась, что после таких слов Стефан обидится и уйдет навсегда, но помнила, что он был Аленом, которого ни что не останавливало от признания ей в любви.

Некоторое время мальчишка обдумывал слова Эмили, а потом снова подался вперед — будь он трижды неладен — и вкрадчиво произнес:

— Окей, я тебе надоел, пусть так. Однако мне очень нужна твоя помощь. Я обещаю, что не буду приставать к тебе и пытаться пробудить ко мне чувства. Просто помоги мне найти убийцу Золушки, и я навсегда исчезну из поля твоего зрения, обещаю. По крайней мере в этой жизни.