Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Политику султана и всемогущих временщиков Али и Фуада критиковали почти открыто, несмотря на усиливающиеся репрессии и всюду рыскавших шпионов. В этих условиях создалось первое тайное турецкое общество, несколько напоминавшее общество декабристов. Целью этого «Общества новых османцев»[49] было ограничение самодержавия, введение конституционного правления и борьба против иностранного засилия.
Мысль о его создании зародилась в той самой маленькой редакции «Тасфири Эфкяр», о которой мы говорили выше. В ней же шла и подготовка к его организации. Шинаси и его товарищи, побывавшие в Европе, знакомили своих единомышленников с формами революционной борьбы на Западе. Движение итальянских карбонариев, революционные события во Франции и Германии, польское восстание 1861 г. изобиловали прототипами для создания «Общества». Известную роль в его появлении сыграли и многочисленные, бежавшие в Турцию венгерские эмигранты, участники событий 1848–1849 годов, которых, несмотря на все угрозы Николая I, турецкое правительство отказывалось выдать или хотя бы изгнать.
К 1865 году мысль о создании общества настолько созрела, что осталось лишь оформить его организацию.
В один из воскресных июньских дней, под предлогом прогулки, будущие члены Общества собрались в Белградском лесу.
Этот лес – прелестное место в складках зеленых холмов на европейском берегу Босфора, недалеко от Черного моря. Вековые платаны необъятной толщины окружают прозрачные пруды и озера, от которых еще в древности питались водой через монументальные, сохранившиеся до сего времени акведуки, бесконечные цистерны и водоемы Византии.
В праздничные дни бесчисленые каики подымаются вверх по Босфору и высаживают гуляющих у «Известкового мыса», где, по преданию, под кущей сохранившихся и по сей день вековых чинар сидел со своими крестоносцами Готфрид Бульонский. Отсюда широкая тенистая дорога ведет вдоль ущелий к Белградскому лесу. Он настолько велик, имеет такое количество укромных уголков, что собрание нескольких десятков молодых людей могло пройти никем не замеченным.
Среди присутствовавших на этом первом собрании были Шинаси и Кемаль, их ближайший соратник по «Тасфири Эфкяр» – Эбуззиа-Тефик, молодой, но уже видный литератор и чиновник – Зия-бей и много других молодых людей, среди которых можно было насчитать нескольких родичей влиятельнейших лиц столицы.
Основателем Общества был Нури-бей – родственник будущего кровавого султана Абдул-Хамида. Но тогда еще сам Абдул-Хамид, не бывший еще наследником, всячески афишировал свои либеральные взгляды, чтобы проложить себе путь к трону, конкурируя в этом со своим старшим братом – наследником Мурадом.
Душой Общества был Мехмед-бей – племянник виднейшего придворного Махмуд Недим-бея, впоследствии великого визиря. Это был в высшей степени экзальтированный юноша, выросший в Париже. Впоследствии он, вместе с Нури и еще одним из членов Общества, Решадом, во время осады Парижа в 1870 году находился в рядах национальной гвардии. Однажды он нелегально вернулся в Стамбул и расхаживал там в европейской шляпе, невзирая на то, что рисковал жизнью, так как все главари Общества заочно были осуждены на смерть.
Все члены Общества были знакомы с книгами о движении карбонариев, которые популяризировал среди них один из членов Общества, Айетуллах-бей. После долгого обсуждения было решено принять устав, с небольшими изменениями воспроизводящий устав карбонариев. Выработка устава была поручена Айетуллаху.
Число членов уже в ближайшее время достигло 245 человек. Все общество было разделено на «семерки», члены которых подчинялись председателю («рейс»). «Рейс» входил в соприкосновение с девятью «рейсами» других групп, но они не знали лиц, входивших в состав посторонних групп, кроме непосредственно им подчиненных. Так быстро создалась организация из нескольких десятков кружков. Общепризнанным оратором, выступавшим на собраниях, был Зия-бей, которого называли «османский Мирабо». Общее начальство было вверено Омер-паше. Это был венгерский эмигрант, вынужденный в 1849 году покинуть родину. Приняв магометанство, он быстро выдвинулся на высокие военные должности. Кроме него, из видных военных и чиновников в организации принимали участие: товарищ министра жандармерии Асым-паша и начальник военной школы Харбие – Сулейман-паша. Программа Общества была весьма скромной и сводилась к требованию конституционной монархии. Но по тому времени для страны, отставшей на два столетия, для страны, где царил самый ужасный деспотизм и произвол, это было уже значительным шагом вперед.
Младотурки, как об этом свидетельствуют их высказывания и практическая деятельность, отражали интересы торгового капитала и находящейся на грани окончательного разорения небольшой турецкой промышленности. Это были глашатаи буржуазной Турции, хотя и довольно робкие и половинчатые.
«Ты помнишь, – писал Маркс Энгельсу, – я тебе недавно указывал, когда мы говорили о Турции, на возможность создания пуританской партии, опирающейся на коран; теперь это осуществилось».[50]
Маркс дал меткую характеристику младотурецкого движения к моменту его выхода на политическую арену. Действительно, в это время почти все деятели Общества чрезвычайно считались с религиозными настроениями масс и всячески старались доказать, что проповедуемые ими идеи совпадают с доктринами ислама.
Идеологи движения утверждали, что все нововведения, все конституционные свободы являются лишь осуществлением догматов первоначального, не извращенного магометанского учения. Цитируя, например, текст корана: «о правоверные, не входите в чужой дом, не испросив разрешения и не сказав приветствие живущим в нем»,[51] истолковывали, что это и есть та неприкосновенность частного жилища для властей, которой добивалась когда-то буржуазия Европы и за которую борется сейчас передовая Турция.
Черпая свои силы лишь из тонкой прослойки либерального чиновничества, не помышляя об обращении к массам, от которых их отделяла глубокая пропасть, младотурки возлагали свои надежды на персональные перемены в династии, для достижения чего они и готовились к соответствующему перевороту. Вот почему они поспешили сблизиться с тогдашним наследником престола Мурадом.
«Либерализм» Мурада, в который твердо верили младотурки, имел весьма простое объяснение. Содержащийся, как настоящий пленник, в пышном дворце дяди, окруженный на все готовыми евнухами, старающимися по выражению лица падишаха угадать, не наступило ли время оказать ему «услугу», которая не забывается, наследник имел полное основание трепетать за свою жизнь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- За столом с Пушкиным. Чем угощали великого поэта. Любимые блюда, воспетые в стихах, высмеянные в письмах и эпиграммах. Русская кухня первой половины XIX века - Елена Владимировна Первушина - Биографии и Мемуары / Кулинария
- Граф Савва Владиславич-Рагузинский. Серб-дипломат при дворе Петра Великого и Екатерины I - Йован Дучич - Биографии и Мемуары
- Нансен - Александр Таланов - Биографии и Мемуары
- Записки бывшего директора департамента министерства иностранных дел - Владимир Лопухин - Биографии и Мемуары
- Хронико либеральной революции. (Как удалось отстоять реформы) - Олег Мороз - Биографии и Мемуары
- Черчилль-Мальборо. Гнездо шпионов - Ольга Грейгъ - Биографии и Мемуары
- Николай Георгиевич Гавриленко - Лора Сотник - Биографии и Мемуары
- Воспоминания: из бумаг последнего государственного секретаря Российской империи - Сергей Ефимович Крыжановский - Биографии и Мемуары / История
- Государь. Искусство войны - Никколо Макиавелли - Биографии и Мемуары
- Бальзак - Георг Брандес - Биографии и Мемуары