Вторжение - Даниил Сергеевич Калинин

великому лесу жертву, которая скрепит нас всех незримой цепью, что тверже камня и стали!

— Да-а-а!!! — еще громче загудели женщины.

— Жутко. — одними губами произнесла Виктория. По моей спине тоже бегали мурашки, и я был в шаге, чтобы не вернуться домой. Но было нельзя. Пока…

— Великий лес помнит! Великий лес ждет подношения! — надрывалась перед толпой главная женщина. Вновь заиграли флейты. Женщины продолжили странные танцы. Начали загораться небольшие костры, через которые они начали перепрыгивать в исступлении. Вокруг островка света стояла непроглядная тьма.

— Вернемся? — посмотрела на меня моя Виктория.

— Ты же хотела увидеть праздник? — улыбнулся я.

— Перехотела. — ткнула меня в плечо девушка.

Музыка стихла. Вернулись звуки ночной чащи.

— Введите жертву великого леса!!! — срывая голос провозгласила фигура в центре. Виктория крепко сжала мою ладонь.

— Кровь к крови! Плоть к плоти! Кровь в огонь! Плоть в огонь! Пепел для великого леса!

На поляну две крепкие женщины вывели девушку с завязанными глазами. Она совсем не сопротивлялась и по ее виду можно было понять, что ее опоили каким-то зельем.

— Здесь и сейчас огонь примет нашу жертву!

Виктория рванулась вперед, и я с огромным усилием смог ее задержать.

— Постой. — прошептал я ей на ухо. — Еще не время. Посиди тихо здесь. Что бы не случилось.

Усадив девушку, я медленно начал спускаться к ручью.

— Подготовьте жертву! — закричала женщина в центре, и с девушки сняли алый плащ. Под ним не было ровным счетом ничего. Худое тело под светом факелов выглядело жалко. Острые ключицы, кривые, сухенькие ноги.

— Подведите ее к огню!

Так вот зачем эта яма…

Девушки медленно повели к языкам пламени, проводя мимо собравшихся. Остановились сопровождающие на самом краю ямы.

К этому моменту я незамеченным уже перешел ручей.

— А теперь пусть великий лес привет жер…

— Дамы. — я вышел за спины женщин.

Над местом ритуала повисла громогласная тишина. Я успел вглядеться в лица собравшихся. Среди них были и вполне красивые молодые женщины, но взгляд их был пустым и злобным.

— А разве это не собрание монашек бенедиктианского монастыря⁈ — громко спросил я. Представляю, что сейчас испытывает Виктория. Но времени объяснять не было.

— ААА!!! — заорала главная.

— ААА!!! — вторил ей я — Не надо так орать, сударыня. Я просто путник, который плутал по лесу.

Тем временем я смотрел на спины тех, кого отвлекал. В свете факелов заблестели кирасы и алебарды.

— Взять его! — взвизгнула главная.

Ко мне двинулась толпа женщин.

— Всем стоять на месте! — зычно прозвучал мужской голос. — Городская стража.

Друг Фернандо оказался добрым малым и настоящим служителем закона, он выслушал мои предположения и не отказал проследовать за нами с Викторией. Правда я думал, что здесь собираются лихие люди или торговцы молодыми девушками, а вышло еще интереснее. Так или иначе отряд стражников уже был у руин. И как видно не зря.

— Ты-ы-ы!!! — бросилась на меня сумасшедшая сектантка. Я легко ушел от выпада, и та завалилась прямо в ручей. Стража уже вязала оставшихся женщин, а я прикрыл наготу несостоявшейся жертвы. Как ни странно, никто не плакал и не кричал, только шептали проклятия и причитали.

— Что ж, Себастья. — улыбнулся Кристоф, подходя ко мне. — Тебе награда положена. Как никак пятнадцать золотых.

Я поднялся с заросшего мхов пня и хлопнул его по плечу.

— Отдашь мне пять монет. Пять заберешь себе. Остальное отдай несчастной девочке. Пусть отпразднует свой новый день рождения. Она это точно заслужила. А кто это? — я окинул женщин взглядом.

— Заблудшие души, ведомые сумасшедшей женой местного ростовщика. От безделья до ереси один шаг. Не волнуйся, дело возьмет городская управа. Каждый получит по делам его.

Я молча кивнул.

Виктория вопреки моим мыслям даже не думала высказывать мне за то, что я не предупредил ее о своем плане. Она мило беседовала с девушкой в алом плаще, пытаясь приободрить бедняжку.

Возвращались мы за процессией из несостоявшихся убийц. Однако так просто они точно не отделаются. На лицо была явная ересь.

— Знешь что, фон Ронин? — уперлась щекой в мое плечо Виктория.

— Что, птичка моя? — улыбнулся я. Вокруг стояла непроглядная темень и я словно Прометей освещал наш путь.

— Таких праздников я больше не хочу. Совсем.

— Согласен. Проведем время в более спокойной обстановке. Со стенами, горячей водой и вином. И так уж и быть я не буду все время спать. А? Как тебе мой план?

— Говори прямо, Себастьян, мы не будем вылезать из постели целые сутки. — прижалась ко мне красавица.

Вот это встряска перед экзаменами. Никому не пожелаешь.

— Именно так. — я поцеловал ее в пахнущую травами макушку. — Именно так.

Глава 9

«Не стыдись учиться в зрелом возрасте: лучше научится поздно, чем никогда»

Эзоп.

— Ты так все проспишь, друг мой! — растолкал меня Лермонт. — Сегодня тренируемся с живым «противником», Себастьян.

Я с трудом разлепил глаза.

Сны были реальны настолько, что я чувствовал запах Виктории и ее прикосновения на коже. Редкий случай, когда просыпаться совсем не хотелось… Но тут же мысль о том, что я мечтаю о чужой женщине (и едва не влюбился во снах!), заставила меня недовольно скрипнуть зубами — и поскорее подняться с кровати.

Хотя вставать все одно не хочется…

Особенно учитывая, что я шестой день к ряду буду биться с детьми боярскими — и особенно казачками, сгоряча поверстанными мной в рейтары. И к слову, проблемы последних, в отличие от прочих служивых людей, заключается вовсе не в излишней строптивости и непокорности, чего я на самом деле ожидал после конфликта с атаманом.

Вовсе нет!

Просто на деле оказалось, что сидящий в подкорке образ донцов как отличных наездников, вовсе не соответствуют истине на начало семнадцатого века… Нет, стреляют казаки действительно метко. Да и на сабельках рубятся яростно и довольно умело. Даже с перезарядкой колесцовых пистолей разобрались побыстрее детей боярских — всего-то к концу второго дня боевой учебы! А вот в седлах казаки держатся… Держатся. На галоп даже могут перейти. Но, в сущности, местные донцы — это не всадники, это блин, морская пехота, причем говорю я на полном серьезе. Переняв боевые традиции бежавших на юг вятских ушкуйников, казаки на стругах каждое лето выходят по Дону в Азовское и Черное море, нападают на турецкие суда — и порой даже захватывают целые города! Но лошадьми казачки управляются пока лишь как средством передвижения — в то время как воевать верхом они толком и не умеют.

Или, по крайней мере, в этом искусстве всерьез уступают как рейтарам, так и детям боярским.

Переучивать людей приходится в рекордно сжатые сроки… Причем Степан Харитонов, на самом деле вполне справедливо оценивающий боевые качества своих казаков как всадников, гоняет новоиспеченных рейтар до седьмого пота! Благо, что лошадей, в том числе и заводных, в Ельце хватает после — разгрома татар…

А вот что было действительно неожиданно — так это то, что Алексей «свет Владимирович» с остающейся в городе полусотней детей боярских присоединился к обучению. Впрочем, без него (ну и присутствующих в моем отряде новгородских да московских служивых, в красках поведавших ельчанам о славном боевом пути под моим началом) никаких тренировок бы просто не получилось… Потому что как я и ожидал, местные служивые, в совершенстве овладевшие тактикой и навыками степной войны, переучиваться не хотят напрочь!

Окончательно придя в себя, я эхом ответил на замечание друга:

— Сегодня тренируемся с живым противником…

…Сотни новоиспеченных рейтар выстроились в чистом поле за стенами беломестной слободы. Неожиданно для меня, сегодня мороз спал — и солнце припекает словно весеннее, так что из-за частокола казачьего укрепления доносится веселый перестук капели.

Но даже теплое солнышко не может до конца избавить меня от мрачного настроя. Ибо сегодня нам предстоит осваивать базовую тактику рейтар, «караколь» на местных стрельцах и городских казаках, вставших впереди московских «мушкетеров» — и для верности выставивших перед собой колья. Маневр рейтар, который делает их настоящими рейтарами — и чует мое сердце, что легким день однозначно не будет…

Вообще караколь возникла всего полвека назад как