Рассвет мертвых - Лана Райтерман

дверь, как в комнату кто-то ворвался, подняв пыль. Игорь кричал, отвлекая нападающих. Но его быстро обезвредили, и стало намного тише. Преследователи пришли по ведьмину душу.

Тайник оказался еще теснее. В ней совсем не было света, и ведьма двигалась на ощупь. На полу она что-то искала.

— Еще немного, птичка. Здесь есть подпол. Там нас никто не найдет.

С каждой минутой тело слабело. Я пыталась отползти от ведьмы к двери. Но Марселина, продвигаясь вперед, тащила меня за собой. Наконец-то она нащупала кольцо в доске пола и отодвинула ее. Сбросив меня в яму, Марселина прыгнула за мной и задвинула доску. Шум в соседней комнате возобновился. Преследователи выбили дверь и ходили над нами.

Я понимала, что спасение было близко. Стараясь создать шум, я начала брыкаться. Марселина бесшумно боролась со мной. Ее белые глаза мелькали во тьме. Возбужденная тем, что ее скоро обнаружат, ведьма схватила мою руку и впилась когтями в рану. Я закричала от боли. Марселина вылила остатки яда и поцеловала в губы, чтобы я не смогла выплюнуть яд.

Наверху вспыхнул свет. Марселина злобно шипела и дралась. Ее голос становился все тише и тише, будто она удалялась от меня. Наступал долгожданный покой. Только свет мешал, но не так уж он меня сильно беспокоил.

Я отвернулась, чтобы уснуть. Но голоса вновь появились. Они пытались разлепить глаза, ослепляли светом. Давили на живот. Сунули пальцы в рот, отчего меня вырвало. Куда-то волокли и тащили. Я сопротивлялась им. Но меня хватали за руки и поили жижей, которой я захлебывалась и плевалась. Мучили долго, пока мне не стало жарко. Меня начало знобить, трясти, и вдруг я упала в ночь.

Жаркая и прохладная. Открыла глаза, но я видела смутно, и мир кружился перед глазами. Казалось, что мне привиделся кошмар, и проснулась среди ночи из-за него.

Черное небо бережно играло однобокой луной. Оно перекидывало диск блестящим звездам. Те не успевали ловить и, кружась бумерангам, луна возвращалась в руки своего господина. Даже у нее был защитник. За что меня так обделило небо? Была бы рядом крепкая стена, за которой я могла бы прятаться от всех. Я бы тонула в больших ладонях, купалась в тепле его солнца. Подари мне день! Взамен я расплачусь верностью. Будет мало, возьми жизнь. Только я устала быть беззащитной. Спрячь меня в своем гигантском карман на груди и носи с собой.

Как прикольный брелок. Или сувенир.

Отчего-то кожа на руке заныла. Я потрогала то место и впала в ужас. На руке зияла черная глубокая расщелина. Ум помрачился и я закричала.

— Тихо, Грета, пожалуйста, — зашептал успокаивающе нежный голос. — Сейчас ночь, успокойся.

Роберта обняла меня и прижала к кровати. Я была в ее спальне, но не чувствовала себя в безопасности.

— Я не могу вынести этого кошмара!

Голова полнилась безумием. Шальные мысли стреляли вхолостую, пугали разум и еще больше меня. В поле зрения попало открытое окно. Бежать! Разбить стекло и вырваться из плена. Домой, домой, где крепкие надежные стены, глубокий погреб — укромное место от враждебных ведьм. В моем прочном логове не прольется кровь и не войдет смерть. Она приходит к тем, кто ее зовет. Но не ко мне. Я переживу ее, пусть сгинет в пропасти ада вместе с теми, кого сожрала. Отрублю ее холодные безжизненные руки, чтобы не прикасалась ко мне. Выбью зубы и она не вцепится в меня. Конец. Конец всему. Я убью смерть.

Роберта силой уложила меня и накрыла одеялом.

— Спи, пожалуйста, Грета. Кошмар закончился.

Она гладила меня по голове, но страха я не с

могла сдержать и зарыдала.

Глава 6

Нам часто снятся сны, о происхождении которых мы не подозреваем. Собранные из числа прошлых воспоминаний они путаются между собой, создавая новый мир, так похожий на нашу реальность, и путая сознание. Некоторые сны запоминаются и становятся прозрением, преследуя по пятам. Как еще объяснить дежа-вю? «Это мне уже снилось!». Да, кто-то предупредил заранее о поджидающей опасности.

Так и мне что-то приснилось, но я почти не помнила. Словно это было очень давно, и отчего-то только сейчас я решила вспомнить. В памяти всплывали красные волосы и мертвые белые глаза, но, наверно, мне казалось, что это были мои воспоминания. Чьи-то чужие. Кто-то спихнул эту гадость на меня, чтобы самому не страдать. Я объясняла свои провалы в памяти разным абсурдом. Мне подходили любые объяснения, которые затыкали беспокойства. Временно становилось легче.

Но напоминал, что сны были явью, длинный шрам.

Наутро Роберта говорила о завтраке и планах на день. Я отказалась от всего, что она предлагала и удрала от нее. Вернувшись домой, я села на диван и погрузилась в забытье.

Больше всего беспокойство вызывало равнодушие. Я думала о ведьме, но без страха перед ней. Вспоминала о произошедшем как о чем-то обыденном. Заталкивая событие в дальний ящик памяти, я закрыла его. Переживания на этом прошли.

День шел за днем без забот и тревог. Ночь сменялась ночью. В раздумьях слишком быстро шло время, и я выплыла из омута тогда, когда постучались в дверь.

На пороге стоял счастливый Ролан. В руках он держал мольберт.

— Держи обещанное!

— Спасибо.

И захлопнула дверь.

Я долго смотрела на мольберт, вспоминая, зачем он мне. К вечеру память сжалилась надо мной и позволила вспомнить о музее, картине и Вальтере. Я не представляла, сколько дней я просидела дома и не ходила к нему. Взяв мольберт и краски, я отправилась в архив.

Вальтера я не заметила. Он был мне не нужен. Устроившись в своей архивной комнате, я быстро сделала набросок карандашом. В верхней части я нарисовала тучное небо. Низ холста, занимавший одну треть картины, занимала земля. На поле шло сражение людей. Слева в небе находилось большая голова злого волка. Справа — страшное лицо человека. Я взялась за краски. Раскрашивала фон, который становился все мрачнее. Хмурые тучи нависали над воинами. Два главных идейных вдохновителя сталкивали лбами свои лагеря, приказав драться до последней капли крови.

Шею обожгло чем-то холодным. Я испугалась нового заключения. Вспомнилась темная тесная комната без света. В архиве не доставало только запах трав.

— Как у тебя дела? — спросил Вальтер. Он гладил шею и плечи, чтобы успокоить. Я убрала его руки.

— Хорошо. У меня все хорошо.

— Тебя долго не было. Я начинал беспокоиться, что ты покинула нас.

— Нет. Я… вдохновение искала.

Вальтер обратил взгляд на картину.

— Животное против человека. Интересно, но