Рассвет мертвых - Лана Райтерман

много.

Роберта видела, что я расстроилась. Последний час она провела со мной. Чтобы не скучать Роберта принялась плести сложные косичные конструкции на моей голове. Ей нравилось возиться с волосами, а я не могла отказать ей в таком удовольствии, тем более мне было приятно.

Ни Ролан и никто из его друзей так и не появились в пивной.

В девять мы пошли домой к Роберте. День приближался к закату. Облака покрылись красным цветом. Воздух был полон свежестью и запахом ель. Приставали комары, от которых мы не успевали отмахиваться. Вечер казался мне особенным.

Странно было без Вальтера. С ним я привыкла проводить ночи и в редкие дни видела, как садилось солнце. Наступали сумерки, а за ними ночь. Все живое погружалось в сон. Кроме полноликой луны, которая следила за сном живых.

— Полнолуние. Прекрасное время, чтобы погадать на суженого.

— О, нет, что угодно, только не гадание.

Мы обе не хотели спать. Я знала, что не смогу уснуть до трех, а Роберта просто за компанию решила не ложиться. Она зажгла свечу и вытащила из-под подушки гадальные карты. К нам присоединился кот, которого я сразу схватила и начала заглаживать.

— Прогони ваську! — потребовала Роберта.

— Чем кот может помешать?

— Коты все чувствуют. Он будет шевелить усами, и создавать помехи моим волнам.

Я не прогнала кота. Если у Роберты не получалось гадать, это явно не из-за него. Но капризная Роберта все равно шугнула кота, только тот не обратил на нее внимания.

— Разбойник! Знает, я не обижу его.

Роберта тщательно перемешала карты и разложила в несколько рядов.

— Загадывай имя и выбирай.

— Я не буду.

— Ты чего? Что значит, не буду?

— Знаешь… это все не для меня.

— Почему?

— Я смотрю на тебя с Нестором и чувствую, что вы любите друг друга. А я никогда не любила и даже сейчас особой симпатии ни к кому не испытываю.

— Любовь приходит ко всем. Главное, дождаться ее. Меня мама почти ругала, что я не общаюсь близко с мальчиками. А мне тогда было шестнадцать лет. Виктор уделял мне внимание, но он, как мне казалось, был слишком взрослым для меня. Какой же я стала несчастной, если б согласилась на его предложение!

— Ты не знаешь, как могла бы сложиться ваша жизнь.

— Зато знаю, что нужно поступать так, как велит сердце.

Мы легли спать только в четвертом часу. Роберта рассказывала о своей любви к Нестору. Я хотела уснуть под ее голос, но вместо этого прислушивалась, как где-то далеко раздавались протяжные волчьи вои. От них и любви Роберты становилось тоскливо на душе.

Глава 5

Ким бодро таскал из развалюхи сына коробки с продуктами. Он соорудил из них пирамиду и позвал Ролана, но никто не вышел. Так и не дождавшись помощника, Ким указал мне на дверь склада и попросил разбудить Ролана.

— Разбудить? Он спит?

Сидя на одном ящике и положив голову на ящик повыше, Ролан спал и видел хорошие сны, судя по тому, что я не могла его разбудить. Я гладила его по руке, пощекотала и только запустила руку ему в волосы, как услышала сонные стоны. Ролан наконец-то открыл глаза.

— Мне снилась фея с белыми волосами и синими глазами. Наверно, это была ты.

— Феи не ходят в грязном комбинезоне и не пьют пиво в компании драчунов.

Я села на ящик рядом с Роланом, и он положил голову мне на колени.

— Я вчера ждала тебя, ждала. А ты не пришел.

— Вчера? У нас завал в магазине. Пока разбирал, жутко устал.

— Я тебя с ребятами хотела угостить. Вальтер выдал зарплату.

— Оказывается, я не вовремя взялся за работу.

— Да. Еще я обещала тебе как-нибудь погулять.

— Точно.

Ролан почесал голову и вскочил. Он думал о чем-то другом.

— Мне опять нужна помощь. Это будет нагло с моей стороны?

— Проблема с домом?

— Нет. Надо сделать мольберт.

— Что за «альберт»?

— Мольберт. Это подставка для рисования.

— Рисовать собираешься?

— Да. Но сама соорудить мольберт я не смогу, правильных рук у меня для этого нет. А у тебя такие найдутся.

— Ладно, уговорила. Только мне нужно знать, как выглядит твой «альберт».

Я принялась объяснять ему, что такое мольберт и из чего он состоит. Ролан морщился при моем рассказе. Рассказчик из меня выходил плохой, и я боялась, что бедный мальчик не сможет представить схему.

— Вроде бы, ничего сложного. Четыре палки и большая доска. Сделаю, но после того как разберу этот завал.

Ролан зевал и подтягивался. Я радовалась, что первая часть плана выполнилась, оставалась вторая — за Вальтером. Вальтер не уговаривался на мои просьбы открыть музей. Стоял на своем и твердил, что жители деревни не интересуются искусством. Не помогло и то, что я взяла его холодные руки и погрела. Он нахмурился, вырвался и ушел.

Я не поняла его настроения и вернулась в архивную комнату. Нужно было среди книг, выдуманных истории и легенд найти вдохновение. Рассказы о нечисти заинтересовали меня, но я не могла найти нужного, от чего мне бы захотелось взяться за карандаш. Ни ведьмы с метлами, ни вампиры, сгорающие на солнце, ни линяющие оборотни не вдохновляли на создание картины.

«Темный дар». Под покровом ночи рождается новая проклятая жизнь. Никогда она не увидит день и солнце — для нее они стали врагами. Только благородная луна сохранит ее секрет. Свидетельница, наблюдавшая наши перерождения, и мать, одарившая своими силами. Белая жрица может лишить разума, если мертвец разгневал ее, а может взять под свое покровительство. Счастлив тот, кому она благосклонна. Луна подарит не только защиту от солнца, но и особенный темный дар.

Мало кто из мертвецов хвастается темным даром. Проявляется он редко и передается от тех, кто владеет им. Порой в бездарном семейном древе появляется гений. Но это больше исключение, чем правило.

С новой жизнью просыпается и темный дар. Поистине могущественные: от подчинения чужой воли до обретения невиданной силы. Дары, несравнимые со знаниями ведьм. Их нельзя перенять или лишить…

В дверь постучался Вальтер. Я оторвалась от книги и наблюдала, как он прошел в комнату и присел возле меня. Темные глаза скользили по разбросанным на полу книгам. Наверно, он слов не находил, чтобы отругать меня за пренебрежительное отношение к чужому труду.

— Мне это нужно. Я перечитаю чуть позже.

— Почему ты сидишь на полу? Намного удобнее читать за столом.

— Книги не умещаются на столе. Мне нужно много места, а на полу в самый раз.