Царство (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич

Архиепископ Уппсалы ненадолго прищурился, с неудовольствием выслушав ответ викария. И только после долгой паузы он нехотя произнес:

- О вражде братьев-Всеволодовичей мне уже ведомо. Когда мой человек покинул Хольмгард, Ярослав спешно собирал рать – в поход на брата.

Римлянин довольно кивнул:

- Но раз так, разве не самым лучшим решением будет согласиться с предложением посадника и оказать Хольмгарду помощь в борьбе за независимость? Тем более, что Ливонская комтурия, со слов русов, также готова выступить против Всеволодовичей…

Ярлер издал сдавленный, презрительный смешок в ответ на предложение Агостино, после чего грубо рявкнул:

- Нет, конечно! Пусть русы льют кровь друг другу, сколько захотят – а мы силой заберем Альдейгьборг и возьмем под контроль всю торговлю русов! Ливонцам же будет достаточно и Пскова с окрестностями…

В этот раз на лице епископского викария не нашлось места и отдаленному подобию улыбки – оно затверденело, словно камень, а слова его были холодны, будто лед:

- Архиепископу Уппсалы не стоит забывать, что папа Григорий IX объявил крестовый поход в Финляндию – и что именно крещение язычников, как и насаждение истинной веры среди схизматиков есть истинные цели крестоносцев!

Свей не остался в долгу, холодно бросив в ответ:

- Архиепископ Уппсалы никогда об этом не забывал. Как и о том, что люди посадника прямо сказали, что не собираются признавать власть и главенство папы Римского! Они лишь разрешат нашим пресвитерам проповедовать… Хах! Да когда наши рыцари войдут в Альдейгьборг, то к вечеру того же дня в нем не останется ни одного схизматика! Все они будут крещены – или примут смерть, достойную их жалкой веры…

Последнее заявление было откровенно кровожадным. Однако оно нисколько не смутило викария – наоборот, слова свея породили на лице Манчини очередную улыбку:

- Выходит, в главном мы сходимся. Осталось лишь убедить Ульфа Фасе изменить направление удара с земель еми на земли Хольмгарда… Однако здесь именно ваше влияние, архиепископ, будет заметно весомее – и именно ваши слова смогут повлиять на ярла.

В этот раз Ярлер широко улыбнулся – не слишком тонкая лесть была ему все же весьма приятна. Изменился и тон его голоса:

- Однако я не откажусь и от вашего присутствия во время переговоров с ярлом! Впрочем, Фолькунги хорошо осведомлены о том, что происходит в северных землях русов – и наверняка знают о вражде братьев-конунгов. И конечно, они с куда большей радостью отправятся покорять богатый Альдейгьборг, чем нищих язычников-емь… Особенно, если тевтонские рыцари войдут в земли Хольмгарда с запада! Однако прежде, чем отправиться к ярлу, я все же хотел бы получить подтверждение о намерениях ордена и его возможной поддержке.

Агостино Манчини серьезно кивнул:

- Я уже отправил своего человека в Дерпт. И как только он получит ответ ландмейстера, то тут же доставит его назад.

- Это хорошо… А что касается посланников-русов? Люди, кто свел вас, наверняка знают про их местонахождение и сейчас… Если проблема в воинах – то я могу хоть сейчас послать за тремя десятками рыцарей! Они захватят этих послов и связанными бросят нам под ноги еще до того, как прогорит огонь в этом очаге!

Однако епископский викарий в ответ лишь покачал головой:

- Увы, это невозможно. Как только русы донесли до моего слуха предложение посадника, они тотчас покинули место встречи – а вскоре и Уппсалу, отплыв на юг на торговом судне. Очевидно, они предполагали возможность захвата и пыток с нашей стороны… К слову, справедливо. Но, по большому счету, это ничего не меняет. Нужно лишь отправить в Хольмгард новых лазутчиков и дождаться ответа ландмейстера Ливонской комтурии, согласовав с ним совместные удары. И тогда, я уверен, мы увидим, как схизматики-русы принимают истинное крещение!

Три месяца спустя…

Солнце медленно вставало над сосновым бором, словно касаясь крон столь густо растущих деревьев, что со стороны могло показаться, будто лес и вовсе непроходим. Хотя на самом деле это был лишь обман глаз – редкий подлесок хоть и создавал впечатление незыблемости древесной стены, но на самом деле сквозь него мог бы пройти даже конный ратник!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Впрочем, никто в лагере свеев и не думал посмотреть в сторону холма, покрытого шапкой сосен. Стоянка их, расположенная у впадения реки Ижора в Неву, была выбрана ярлом Ульфом Фасе не случайно: широкий прямой плес просматривался в сторону Альдейгьюборга на многие версты, и внезапное приближение дружины Александра, сына конунга Ярицлейфа – коли он все-таки решатся дать бой! – просто невозможным. Русы, имея привычку грузить пешцев на суда (откуда и название их – судовая рать) и вести всадников берегом, вдоль реки, будут издали замечены отправленными на восток, к Альдейгьюборгу дозорами.

А потому просыпаются недовольные вынужденной заминкой свеи неспешно, сладко потягиваясь и мрачно осматриваясь по сторонам: сколько еще торчать в этой дыре? Пусть летнее солнышко ласково греет храбрых крестоносцев целыми днями напролет, а запаса круп и вяленого мяса достаточно, чтобы прокормить войско еще в течение нескольких седьмиц, но безделье расхолаживает потомков свирепых викингов. А все потому, что только успел ярл войти в устье Невы, ведя флот из полусотни шнеков-«змей» (каждый из которых вмешает от пяти десятков до доброй сотни воинов), как получил он тревожное известие от лазутчика из Альдейгьюборга. Последний сообщил черную весть: сын конунга Хольмгарада прибыл на север с личной дружиной и верными боярами, приведя с собой плененного посадника и близких к тому купцов. А еще раньше в город вошла низовая рать из верных Ярицлейфу дружинников – и вместе с гридями Александра гарнизон крепости вырос вдвое…

Да, ярл все одно мог бы взять штурмом град русов – но только штурм этот был бы слишком тяжелым и кровавым для свеев, и потери могли составить до половины войска, а то и больше! А значит, даже заняв с боя Альдейгьюборг, Ульф Фасе рисковал его не удержать…

Вот потому-то вождь свеев и выбрал удобное место для стоянки, на обширном участке берега у устья Ижоры, где можно было без особых сложностей разместить и большую рать – и принялся ждать. Ждать подкрепления из Уппсалы, ждать, когда рыцари Ливонской комтурии займут Хольмгард и окажут помощь против Александра. А то и вовсе заставят его бежать на юг, к отцу – пока еще у конунгова щенка есть возможность бежать… Или, наконец, его самой большой глупости – попытку напасть на войско свеев, вдвое превосходящее рать Альдейгьюборга!

Да невдомек было ярлу, что русские князья умели честно дружить с местными племенами, не пытаясь крестить их огнем и мечом, а лишь проповедуя, не давя неподъемной данью – и защищая, когда требуется защита. А потому местная ижора крепко дорожила дружбой с русичами, и в ответ на просьбу княжича Александра справно несла дозорную службу в сторожах по Неве. Именно от старейшины племени, Пелгусия, княжич узнал о прибытии свеев… И именно Пелгусий, дав Александру Ярославичу лучших воинов своего народа, провел объединенное русско-ижорское войско по узким лесным речкам и известным только ижоре тропам в непроходимых с виду чащах, скрыв рать от вражеских глаз! Высадившись на реке Тосне, еще до того, как свейские дозоры заприметили бы противника, Александр спрятал дружину под сенью дремучих дубрав и сосновых боров. Спрятал – и провел до этого самого холма, что возвышается над местностью у впадения Ижоры в Неву…

Вот только не столь и много у княжича воев. Вперед, к самой кромке леса, выдвинулись сейчас три сотни стрелков – ладожских ополченцев, отборных дружинников владимирской земли с тугими составными луками, искусных ижорских охотников… За ними встала и оставшаяся рать, разделенная на три полка. По левую руку ждут своего часа конные боярские дружины из самых преданных и верных новгородцев, три сотни тяжелых всадников. В центре – Переславльские и Суздальские дружинники, личники Александра и отцовские гриди, пять сотен витязей. По правую руку – там, где лес ближе всего подходит к берегу – скопились оставшиеся вои-пешцы: ижорцы, ладожское ополчение и закованные в броню боярские отряды. Всего их около тысячи ратников…