Ип - Уильям Котцвинкл

— Пошли, страшила. Никого нет.

Пальчики Герти, такие крошечные в его огромной ладони, взяли инопланетянина за руку. Шагая впереди, переваливаясь, как он, Герти провела его за руку через комнату, и они вышли в коридор.

— Идем, я тебе что-то покажу.

После того, как он погрузился на несколько часов в устройство «Скажи по буквам», в преобразованную в электромагнитные волны речь, он понимал уже почти все, что ему говорил ребенок. Теперь можно было попробовать свои силы в этом новом для него языке.

— Скажи по буквам «механический», — произнес он.

Герти посмотрела на него и ответила:

— Эм, и, ха, а, эн, и, че, и, эс, ка, и, и краткое.

— Это неправильно, — сказал он.

— Ой, ты умеешь говорить!

Она потащила его дальше, в спальню матери, и там инопланетянин ощутил биополе тонкого и гибкого существа. Поле было красивое, но окрашенное одиночеством.

ПИИП-ПИИП-ПИИП…

Приняв сигнал, он посмотрел в окно и увидел ее: она въехала во двор и остановила машину у огорода. Разве не родственны их души? Разве ее сердцу меньше дороги овощи? И разве на этой основе не может возникнуть дружба? Не следует ли все-таки собраться с духом и показать ей себя?

Нет, это было бы безумием. Она не поймет его присутствия в чулане сына. А объяснить будет трудно, хотя он и овладел их языком.

— Мама в саду, — сказала Герти. — Она не услышит, что мы здесь.

Герти подошла на цыпочках к телевизору и включила его. Появился скачущий Маппит[4], его выпученные глаза были очень похожи на глаза страшилы.

Инопланетянин подошел к экрану ближе.

— Ты умеешь считать до десяти? — спросил пучеглазый Маппит.

— Умею, — ответила Герти.

— Один… — сказал Маппит.

— Один, — повторил страшила.

— Два-а! — пропела, став перед экраном, Герти. — Двадцать, тридцать, сорок, путесят!

— Путесят, — повторил страшила.

Огромные ступни Маппита задвигались: он плясал. Герти посмотрела на перепончатые ноги существа из космоса.

— Ты Маппит? — спросила она.

— Нет, — ответил старый ученый.

— Яблоко, — сказал Маппит.

— Яблоко, — сказала Герти.

А страшила уже зашел, переваливаясь, за телевизор — ему хотелось посмотреть поближе, как тот устроен. Его психический щуп переходил с одной детали на другую: необходим высокочастотный блок, этот блок даст ему возможность перенести сигнал игрушки «Скажи по буквам» в область микроволновых частот.

Да вот же блок, остается только его вынуть. Но делать этого нельзя, ведь он принадлежит тонкому и гибкому существу. Она привыкла к этому ящику, привыкла в него смотреть.

И все же придется на время взять эту деталь: без нее не обойтись.

Герти, однако, визжала от восторга, ей хотелось играть, и старый ученый только собрался извлечь из телевизора высокочастотный блок, как она нахлобучила ему на голову ковбойскую шляпу — похожая уже красовалась на голове у нее самой.

— Мы оба ковбои!

— Будь… — сказал Маппит.

— Будь… — повторил страшила.

— Я вижу по вашей одежде-е, — фальшиво пропела Герти, — что вы ко-о-овбо-о-ой…

— Будь хорошей, — сказал страшила.

Мать наверняка обратит внимание на радостные крики девочки. Инопланетянин подошел, шаркая, к окну и посмотрел наружу. В саду никого не было.

Поля шляпы мешали ему смотреть, он сдвинул ее назад и показал в сторону своего чулана.

— Домой, — сказал он.

— Скажи еще раз, — попросила Герти.

— Домой.

Герти закатилась счастливым смехом.

Снизу послышался голос тонкого и гибкого существа:

— Герти, хочешь увидеть большую-пребольшую тыкву? Такой ты еще не видела.

— Я играю, мамочка. С… с…

— Будь хорошей, будь хорошей, — сказал страшила.

Он взял ее куклу и вывернул кукле руку. Старый ученый уже знал, что это действует на Герти как выключатель: она умолкает.

И правда, она сразу умолкла.

Они пошли тихо по коридору, но он не удержался и остановился у перил взглянуть украдкой на мать: та стояла у столика для корреспонденции и просматривала почту.

— Пошли скорее, страшила, — прошептала Герти.

Снизу донесся голос Эллиота:

— Привет, я уже дома!

Втолкнув старого ботаника в чулан, Герти вошла за ним следом. Она взяла «Скажи по буквам» и нажала кнопку для буквы «М». Но вместо «М» на дисплее появилась буква, какой никто на Земле никогда не ведал. И голос из коробки уже не назвал добрую старую букву, не сказал: «Эм». Голос сказал: «Блип». Или, во всяком случае, нечто похожее, нечто очень странное, и звездный мудрец, знавший все тайны компьютеров, улыбнулся своей широкой-преширокой черепашьей улыбкой.

— Что такое с моей игрушкой? — воскликнула Герти.

— Ничего, — ответило существо из космоса.

Перестроить сигнал ему удалось; для этого понадобилось только разрушить связи в микросхемах и ввести в электронную память новый словарь.

Дверь чулана открылась, вошел Эллиот.

— Эллиот, — сказал со своих подушек страшила.

У Эллиота отвалилась челюсть.

— Это я научила его говорить! — гордо заявила Герти.

— Ты меня назвал! — воскликнул Эллиот. — Скажи еще раз.

— Эллиот.

— А ты будешь Ип. Можешь сказать: «Ип»?

— Ип, — повторил инопланетянин.

В дверь комнаты три раза стукнули.

— Это Майкл, — сказал Эллиот и распахнул дверь чулана. Они вышли в комнату, и одновременно в нее вошел из коридора Майкл.

Страшила посмотрел на него и проговорил:

— Скажи по буквам «механический».

— Эм, е, ха… что?!

Эллиот улыбнулся.

— Мы научили его говорить.

— Я его научила! — возмущенно закричала Герти.

Майкл уже стоял перед Ипом.

— А что еще ты можешь сказать?

— Скажи по буквам «зануда».

— Только этому он и выучился? Говорить, чтобы мы сказали по буквам?

Звездный бродяга еще не очень хорошо понимал детей, но уже знал: самое необходимое он объяснить им сможет. Во-первых, они должны взять для него на время у своей матери высокочастотный блок, а во-вторых, следить за тем, чтобы ему, Ипу, всегда хватало еды.

Зазвонил телефон, снизу донесся голос Мэри:

— Эллиот, тебя!

Эллиот вышел в коридор, снял отводную трубку и внес аппарат в свою комнату.

— Привет, Эллиот! — Его ухо наводнили режущие слух, но при этом еще и гнусавые звуки. — Это Лэнс. — Эллиот ощутил в голосе Лэнса опасное, вынюхивающее любопытство. Лэнс не звонил ему почти никогда, разве что поврать, с каким, мол, высоким счетом, например, он выиграл в «Астероиды»; а теперь почему-то этот же самый Лэнс болтает и болтает без конца о Сатурне, о марсианской горе Олимп и о всяких других диковинах. — …да, Эллиот, ничего, кроме космоса, в голове, будто к мозгам прилип этот космос. Чудно́, правда? А тебе не кажется, что вообще происходит что-то странное? Мне так кажется…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});