Искусство и культура Скандинавской Центральной Европы. 1550–1720 - Кристоффер Невилл

Грамматика, любое упоминание о готском прошлом, по-видимому, просто исключили. Его оставили для фонтана во дворе замка, который не имел отношения ни к каким определенным текстам и который весьма разными способами соединял миры древности и современности.

Доппельмайер и все другие ранние комментаторы изображают фонтан Кронборга главным достижением мастера, произведением, равное которому вряд ли можно будет когда-либо увидеть в Нюрнберге. Действительно, городской совет неоднократно принимал меры, чтобы разрешить трудности, задерживающие работу. Муниципальные власти явно понимали значение этого проекта. Предвкушая, вероятно, новые заказы короля, они были решительно настроены, чтобы Лабенвольф показал себя и свой город с самой профессиональной стороны. В общем и целом городской совет сделал больше, чем это было необходимо. Пёмер заказал композитору три мотета во славу фонтана и короля для того, чтобы отпраздновать это событие. Имя композитора нигде не упоминается, но качество музыки отменное, и было высказано предположение, что мотеты сочинены Орландо ди Лассо, который в те годы работал в Нюрнберге, или Леонардом Лехнером [Kongsted 1991].

Кронборгский фонтан выставили на обозрение в Нюрнберге всего на три дня в 1582 году. В следующем году для площади рядом с церковью Св. Лоренца в Нюрнберге был создан Фонтан Добродетелей. Он был выполнен племянником и помощником Лабенвольфа, Георгом Вурцельбауэром; будучи меньше по размеру, он похож по форме и представляется отголоском утраченного Кронборгского фонтана (илл. 18) [Smith 1994: 241]. Его более скромные формы и размеры являются свидетельством невероятного масштаба заказа датского короля. Если предполагалось, что ассоциация с Кронборгским фонтаном будет очевидной, то, возможно, власти Нюрнберга хотели подчеркнуть его связь с монархами. Это бы подкрепило давние ассоциации города с империей, культивируемые благодаря традиционной важности города для Священной Римской империи (в том числе его роль хранителя императорских регалий), и его более неформальную роль центра производства для многих проектов Габсбургов в сфере культуры. Следует также отметить, что скандинавские короли и император во многих контекстах воспринимались как представители одного круга. Городской совет Нюрнберга вполне согласился бы с этим.

Илл. 18. Георг Вурцельбауэр. Фонтан Добродетелей. Нюрнберг. 1583–1589 годы. Фото автора

ТИХО БРАГЕ И УРАНИБОРГ

Датские аристократы, такие как Биргите Гёйе и Хейнрих Ранцау, заказывали замечательные и сложные работы у выдающихся мастеров. Для укрепления репутации своей семьи Гёйе и Ранцау располагали вкусом, богатством, хорошими связями и амбициями. Особенно Ранцау был глубоко увлечен гуманистической литературой и сам опубликовал некоторое количество текстов на латыни [Ludwig 2000; Lohmeier 2000 и др.]. Он также довольно активно занимался художественными и архитектурными проектами, но из них сохранилось очень немногое.

В том, что касается масштаба и характера деятельности, можно особо выделить одного из датских аристократов, который занимает особое место в европейской культуре. Тихо Браге (1546–1601) был одним из самых выдающихся астрономов и алхимиков конца XVI века [Thoren 1990]. Он поддерживал связи с научными кругами по всей империи и провел свои последние годы при дворе императора Рудольфа II в Праге после ссоры с молодым Кристианом IV. Его дружба с различными учеными имела важные последствия для художественной культуры Дании. Будучи гостем Вильгельма IV, ландграфа Гессен-Кассельского, страстный астроном-любитель Браге увидел фонтан, который принц заказал у Лабенвольфа, и, возможно, именно он содействовал заказу более крупномасштабной версии для Кронборга.

Браге завел дружбу со многими деятелями искусства и в родной стране, и во время своих путешествий. В Аугсбурге он нанял мастеров, которые позднее изготовили для него сложные инструменты искусной работы. Значительную часть работы выполнил ювелир Ханс Кроль из Вестфалии в поместье Браге. Браге питал глубокий интерес к искусствам всех видов, от астрономии и алхимии до изобразительных искусств и литературы, и он нередко поощрял их сочетание. Гравюры по его портрету, возможно, созданному Тобиасом Гемперлином, молодым аугсбургским художником, приехавшим в Данию по его распоряжению, выполнялись дважды Жаком де Гейном, в Харлеме и Амстердаме [Christianson 2000: 284–287]. Браге также довольно бесцеремонно предъявлял права на художников и ремесленников, приехавших работать на Фредерика. Так, придворного зодчего Ганса ван Стенвинкеля Старшего он называл «мой архитектор» и нанял его для выполнения архитектурных чертежей. Более того, ван Стенвинкель и Гемперлин, так же как и другие, до определенной степени были вовлечены в научную работу Браге, обучались у него астрономии и помогали ему в наблюдениях [Thoren 1990: 99, 133–135].

Фредерик предоставил в распоряжение Браге остров Хвен в Зундском проливе, недалеко от Кронборга, и там была построена его резиденция-обсерватория, названная им Ураниборг. Здание было небольшим, но весьма примечательным (илл. 19) [Ibid.: 105–115, 144–150; Johannsen 2006]. Центральный корпус был квадратным в плане и ориентирован по сторонам света. Внутри он был разбит на четыре равные части, отделенные друг от друга коридорами, соединяющимися в центре здания. Такой симметричный план был обычным для XVI века. Замок Шамбор Франциска I, строительство которого началось в 1519 году, представляет вариант такого плана, хотя в него добавлена центральная лестница. Нередко предполагается, что самым непосредственным источником влияния была Вилла Ротонда Андреа Палладио под Виченцей, что аргументируется пребыванием Браге в Венето в 1575 году и его явным восхищением увиденным, а также тем, что планы здания были опубликованы в 1570-м[32]. Вилла Ротонда также более напоминает Ураниборг и масштабами, и простотой формы. В любом случае он внес в эту концепцию значительные изменения, чтобы здание более соответствовало своему предназначению, ведь это был не загородный дом для отдыха, а своего рода академия, посвященная астрономии, где обучалась группа студентов и помощников. Так, план этажей был упрощен, на них были устроены большие кабинеты. На северном и южном концах он добавил круглые павильоны с высокими коническими крышами. Каждую треугольную секцию крыши можно было убрать, благодаря чему обеспечивался свободный вид на звездное небо в любом направлении. Позднее были добавлены другие павильоны, поменьше, покоящиеся на столбах, благодаря чему появилась возможность использовать больше инструментов. Потом на участке была возведена отдельная подземная обсерватория, в которой располагались более крупные инструменты.

Илл. 19. Ураниборг, обсерватория Тихо Браге. Хвен, Дания. Строительство начато в 1576 году. Из сочинения Браге «Astronomiae Instauratae Mechanica»

Замыслы Браге относительно Ураниборга простирались дальше его научного применения. Он нанял Лабенвольфа для установки примечательной гидравлической системы, благодаря которой вода лилась через трубы в стенах. Поэтому представляется вероятным, что Лабенвольф также создал фонтан, который был установлен в месте пересечения четырех коридоров. Четыре головы, из ртов которых текла вода, олицетворяли ветра разных направлений, в соответствии со сторонами света, по которым было ориентировано здание. Как и в Кронборге, давление воды обеспечивало вращение фигуры, по-видимому, изображавшей Уранию, на вершине композиции[33]. Фонтан стоял непосредственно под позолоченной фигурой Пегаса, увенчивающей центральный купол (в нем располагались куранты, так что он не использовался в качестве обсерватории). Офорт, выполненный по заказу Браге, изображает крылатого коня, вставшего на дыбы, который бьет копытом, чтобы открыть Гиппокрен, источник, питающий муз на горе Геликон; затем он проявляется внизу, в фонтане, в самом центре композиции. Однако в этом случае Браге в первую очередь думал об одной музе: Урании, музе астрономии, которой был посвящен дом – Ураниборг, или замок Урании. Эти мысли были развиты в надписях и в стихах, написанных и изданных самим Браге [Brahe 1598; Brahe 1596][34].