К истории купеческого капитала во Франции в XV в. - Софья Леонидовна Плешкова

class="a">[4].

В досье Жана Дове по делу об имуществе Жака Кёра представлено 509 документов. Это описи имущества, объявления об аукционах и отчеты о них, записи показаний свидетелей, копии векселей и расписок или комментарии по поводу полученных документов (копии которых прокурор счел возможным не присоединять к делу), кроме того, переписка с Карлом VII по поводу распродажи имущества и вызова свидетелей.

Жан Дове фиксировал каждый свой шаг в течение четырех лет (1453–1457) судебного разбирательства, поэтому в донесении встречаются указания на участие прокурора в ассамблеях штатов Лангедока (1454, 1456), в выборах епископа и прочих событиях политической жизни Франции, что придает официальным документам живой характер.

Досье было составлено потомственным королевским советником и прокурором. Впервые имя Жана Дове (1400–1471) упоминалось в 1431 г. в документах о французском посольстве на Базельском соборе. В 1442 г. Карл VII назначил Жана Дове генеральным прокурором фиска, а затем сделал его генеральным прокурором Парламента Парижа, поручив ему завершить дело Жака Кёра.

Заинтересованность короны в конфискации имущества казначея нашла отражение в исполнительской деятельности одного из ревностных служителей королевского правосудия и фиска. Активность прокурора по выявлению и изъятию имущества осужденного, а также по взысканию долгов не оставляет сомнения в достоверности досье.

Инвентарные описи составлялись на местах. Поиски материалов приводили Жана Дове в Тур, Блуа, Орлеан, Париж, Руан, в Берри, Лангр, Лангедок, Лион, в Лионне и Божоле. Повсюду прокурор проводил опросы свидетелей и устраивал аукционы, которым придавалось большее значение, чем возврату долгов (взыскание последних осложняли неоднократные отсрочки и получение сумм, видимо, не было делом реальным).

Большой и интересный материал дают свидетельские показания. Перед Жаном Дове прошло более ста человек. Эти сведения расширяют представление о деятельности Жака Кёра и его торговых агентов, хотя неизбежно грешат неточностями.

Своеобразие этого источника как документа по социально-экономической истории создает определенные трудности в восстановлении картины как торговой, так, и особенно, предпринимательной деятельности компании.

Характеристика деятельности торговой компании возможна в ретроспективном плане, так как досье об имуществе составлялось спустя три года после ареста Жака Кёра. Кроме того, сведения об этой деятельности, представленные Жаном Дове, отрывочны, что вполне оправдывалось назначением миссии прокурора.

В материалах досье отсутствуют торговые книги и отчеты об управлении рудниками, хотя имеются сведения о том, что эти формы отчетности использовались компанией. Жан Дове столкнулся с явным нежеланием выдавать секреты и тонкости деятельности компании, что свидетельствовало о мошенническом характере операций последней. Королевский прокурор был вынужден ограничиться сведениями о примерной величине денежного капитала осужденного и подвергнуть конфискации часть его имущества.

Но для короны было вполне достаточно конфискации найденного имущества, а для судебного разбирательства хватило имевшейся информации о злоупотреблениях.

В этой связи досье может служить памятником французского судопроизводства середины XV в.

Дело об имуществе Жака Кёра вызывалось чисто фискальными интересами короны. Миссия Жана Дове завершала судебный процесс. Приговор был вынесен. Поэтому, когда по ходу дела о конфискации имущества вскрывались новые весьма существенные стороны незаконной деятельности королевского казначея, то они не находили должной оценки у прокурора и не могли отразиться на содержании уже вынесенного приговора. Так, не получили нужной оценки серьезные правонарушения, какими были расхищение королевского гардероба и присвоение налоговых сумм, нашедшие документальное подтверждение в досье. Процедура изъятия имущества не требовала доказательства виновности подсудимого, хотя независимо от этого способствовала обоснованию законности осуждения Жака Кёра.

Анализируя этот своеобразный источник по социально-экономической истории Франции, нельзя не отметить ценность имеющихся документов для изучения административной структуры Франции середины XV в.

Тесные связи между отдельными провинциями, вызванные активностью торговой компании Жака Кёра, свидетельствовали о незатихавшем ритме хозяйственной жизни в годы войны и обусловили послевоенное возрождение и завершение политической централизации.

Досье Жана Дове, несмотря на посвященность конкретному явлению, поднимает один из существенных для социально-экономического развития Франции первой половины XV в. вопросов о типичности деятельности торговой компании и фигуры Жака Кёра, позволяя видеть в них характерное явление. Процедура розыска и востребования имущества и долгов позволила вскрыть деятельность широкого круга бюргерства: налоговых сборщиков, купцов и ремесленников, бывших так или иначе связанными с торговой компанией Жака Кёра и занимавшихся деятельностью, аналогичной активности королевского казначея, но в меньшем масштабе.

Следует отметить, что досье Жана Дове далеко не единственный источник о деятельности Жака Кёра. По свидетельству М. Молла значительная часть рукописного материала находится во французских и других архивах и ждет публикации [18, 1, XVIII–XX].

В 1951 г. К. Маринеску [121] и в 1961 г. А. Лапером [108] были опубликованы письма арагонского короля Альфонса V королю Наварры относительно торговли с Францией и финансовых дел с Жаком Кёром.

В серии известных документов о деятельности Жака Кёра особое место занимают хроники и мемуары Тома Базена, Матье де Куси, Жака дю Клерка, служивших при дворе герцога Бургундского [24]. Современники казначея Карла VII давали высокую оценку деятельности Жака Кёра, его заслугам перед Францией, обвиняя французского короля в расправе над невиновным.

Упомянутые документы и нарративный материал дополняют характеристику деятельности торговой компании Жака Кёра и, следовательно, дают возможность шире представить картину социально-экономического положения Франции в первой половине XV в., которая тем не менее еще отнюдь не исчерпана

* * *

В зарубежной историографии, в частности во французской, фигура Жака Кёра издавна была объектом внимания. Яркая и трагическая судьба казначея Карла VII вызывала особенный интерес к этой личности, позволяла высказывать различные причины опалы и углубляться в исследование биографии. В стремлении возвеличить личные заслуги знаменитого советника Карла VII перед Францией в годы Столетней войны, сблизив его вклад в общее дело с заслугами Жанны д'Арк, оценка Жака Кёра приобрела определенно тенденциозный характер.

Известная исключительность Жака Кёра отодвигала на второй план закономерность его появления и главное — феодальную природу деятельности.

Для историков XIX-начала XX в. от О. Тьерри [57] и до А. Пиренна [131] Жак Кёр являлся олицетворением буржуазии, носителем капиталистических отношений. Его якобы буржуазная сущность противопоставлялась феодальной природе королевской власти.

Под влиянием концепции О. Тьерри об успехах и исключительной роли третьего сословия подобная интерпретация деятельности Жака Кёра заняла определенное место в историографии XIX в.

Среди работ этого времени наибольшего внимания заслуживают труды П. Клемана «Жак Кёр и Карл VII, администрация, финансы, промышленность, торговля и искусство в XV веке» [79]; Валле де Вирвиля «История Карла VII и его эпохи» [141]; Дю Фрее де Бокура «История Карла VII» [66] и другие.

В современной французской историографии в оценке Жака Кёра основополагающей остается концепция А. Пиренна, согласно которой Жак Кёр — типичный представитель третьего периода в развитии капитализма [131, 24–26].

Наиболее характерной из работ