Играем в поэзию - Вячеслав Лейкин

Оказалось - слышали.

- Пишите, а через полчаса сдадите свои листки. Можете не подписывать. Читать буду подряд, не называя имен. Так сказать, анонимно...

Через полчаса я вместе с ними бурно радовался той складной и остроумной чепухе, которую они напридумывали; да и не чепухе вовсе некоторые строчки оказались просто превосходными.

Итак, "жил на свете рыцарь бедный"...

Во-первых, выяснилось, что "был он худенький и бледный", во-вторых, - "был он тихий и безвредный", в-третьих, - "позабывший клич победный", а в-четвертых, несчастный оказался еще и на руку нечист "спер он руль велосипедный".

Дальше читаем: "кто ответит на вопрос".

Вопросы оказались самые разнообразные: от философского - "для чего он жил и рос" и озабоченно-житейского - "сколько стоит купорос" до загадочных - "где гнездится альбатрос" (а действительно, где?) и "почему моряк - матрос" (и в самом деле, почему?). А завершился этот список вопросом вполне невинным - "для чего сопливым нос".

Двустишие "сгорел закат, спустилась ночь и все разбойники уснули" получило самые неожиданные продолжения, но наиболее живую реакцию вызвал вот этот простодушный вариант:

Один не спит, ему невмочь:

Клопы несчастного куснули.

Буриме оказалось, во-первых, последним заданием, когда надо было уже спешить, а во-вторых, действительно, трудным. Но кое-что у них все-таки получилось:

На берегу пруда сидит атлет.

Но бесполезна на крючке приманка:

Здесь вместо рыб на дне лежит скелет

И ржавая разбитая шарманка.

Еще вариант:

Был я сильный, как атлет,

Аппетитный, как приманка,

Стал я тощий, как скелет,

И печальный, как шарманка.

И, наконец, совершенно блестящая строфа, которую даже и заподозрить трудно в том, что она всего-навсего результат буриме:

Увитый мышцами атлет,

Червям могильным ты приманка,

И твой обглоданный скелет

Уже оплакала шарманка...

Все последующие четверги в Четыреста Сорок Восьмой комнате проходили примерно так же, как и этот - мой самый первый Четверг, - сначала читали по кругу новые стихи, а затем играли.

Из главок, посвященных этим играм, собственно, и сложилась наша книга, необычная хотя бы уже и тем, что у нее более двух сотен авторов, юных и безмятежных, радостно и беззаветно влюбленных в поэзию.

"НАСТУПИЛА ОСЕНЬ ЗОЛОТАЯ"

Как обычно, - прочли по кругу свои новые стихи и ждут, что дальше будет.

- А теперь, господа хорошие, давайте поиграем...

И вдруг:

- А что это мы каждый раз играем да играем...

- А разве плохо?

- Неплохо, конечно, но надо же, наконец, и делом заняться.

- Делом? Каким делом?!

- Стихи учиться сочинять. Ведь мы все-таки для этого сюда приходим...

- А во Дворце, между прочим, учат. Мне одна девочка рассказывала...

- Где?

- Во Дворце Пионеров.

- Понятно. Ну, что ж, давайте и мы учиться.

- Давайте.

- Прямо сегодня и начнем.

- Наконец-то.

- А с чего мы начнем?

- Как "с чего"? Со стихов.

- Ах, ну да, действительно. А про что у нас будут стихи?

Осмотрели друг друга, стены, потолок, выглянули в окно, заметили там осень и предложили:

- Давайте про осень.

- Замечательно. Будем учиться писать стихи про осень. А у кого мы будем учиться?

- Вы же сами говорили: надо учиться у поэтов.

- А и в самом деле. У кого же еще учиться писать стихи? Не у акробатов же? И не у сантехников. Только у поэтов! А как мы будем у них учиться?

- Мы вспомним, как поэты писали про осень, и сами так же попробуем.

- Прекрасная идея! Давайте вспоминать. Итак...

- Наступила осень золотая...

- Отлично! Еще...

- Уж небо осенью дышало...

- Великолепно! Дальше...

- Уж реже солнышко блистало...

- Понял - короче становился день. Давайте еще что-нибудь вспомним.

Завспоминали наперебой:

- про очей очарованье...

- про мертвые листья...

- про печальных журавлей...

- про соловья, который уж не поет...

- про пастушка, который уж не играет...

- про тоскливые дожди...

- про сонного медведя...

- про полные закрома...

- Молодцы! А теперь попробуйте про все это написать стихи. Можете даже объединяться между собой, - легче будет учиться. Ну, поехали!..

Минут через сорок прочли новообразовавшийся осенний цикл.

1. Приходит осень золотая,

Желтеют листья, увядая,

И ночь становится длинней.

Уж не поет наш соловей.

Медведь залез в свою берлогу

И тратит жир свой понемногу.

Пшеница убрана давно,

Колхозы выполнили планы,

И на пустынное гумно

Ползут унылые туманы.

(Женя Секина, Таня Слепова, Слава Гущина)

2. Наступила осень золотая,

Улетает певчих птичек стая.

Наступили хмурые денечки,

Уж с листов осыпались листочки,

Травка пожелтела и пожухла,

Злая туча дождиком набухла,

Солнце потускнело, словно глазки.

Мы к зиме готовим уж салазки.

(Катя Судакова, Ира Малкова, Оля Красная)

3. Желтеет листик, дождик льет

И соловей уж не поет.

Молчит кузнечик. И ребятки

Уж не играют больше в прятки,

А ходят в школу каждый день,

Упорством побеждая лень.

Заря все раньше догорает,

И пастушок наш не играет

Веселых песен на рожке,

Бредут коровы вдалеке,

Пожухлый объедая луг,

Летят журавлики на юг.

И мы, их слыша голоса,

Печально смотрим в небеса.

(Наташа Хейфец, Владик Васильев, Марина Красильникова)

4. Какая грустная пора;

А ведь вчера была жара,

Искрилось солнце в вышине

И было так привольно мне.

Теперь дожди, теперь тоска

И жизни ноша нелегка.

Смотрю безрадостно в окно,

А там и сыро, и темно

Какая скверная пора;

А ведь вчера была жара.

Вдруг вижу - журавли летят,

Спешат покинуть этот ад.

И я за ихним косяком

Готов пуститься босиком.

(Лена Пяткина, Вова Торчинский)

- Поздравляю!

- Вам понравилось?

- Очень хорошие стихи. Даже грустно стало.

- Как - "грустно"? Сами же говорите - "хорошие".

- Расстаться нам придется. Оттого и грустно.

- Расстаться? Почему?

- Да потому, что учить вас, дорогие мои, больше нечему. Да-да, абсолютно нечему.

- Но мы же только начали учиться!

- Только начали и уже все в полном порядке. Рифма на месте. Ритм - не придерешься. И весь ваш осенний набор вполне убедителен: и про листья есть, и про журавлей, и про дождики - ничего не забыто. Все, как у настоящих поэтов. Так что до свиданья, дорогие друзья! Творческих вам удач!..

Помолчали, похлопали глазами, ушами, подумали и говорят:

- Но стихи-то ведь получились плохие.

- Чем же плохие? Хорошие стихи. Рифмы - первый сорт...

- Да слышали уже. И рифмы, и ритм, и не забыто ничего, а стихи плохие.

- Но почему?!

- Потому что все, о чем в них написано, уже было. У других поэтов...

- И про осень золотую было...

- И про журавлей печальных...

- И про листья...

- Это, знаете, как называется?

- Ну, как?

- Это называется - штамп. Литературный штамп. У каждого поэта взять понемногу, перемешать аккуратненько и все. Стихи будут, как настоящие.

- Да, интересные дела получаются. Что же, теперь и про журавлей нельзя писать? И про листья? Какая же осень без листьев?

- Почему "нельзя"? Можно, но только по-своему. Чтобы ни на кого не было похоже.

- А разве такое возможно?

- Конечно, возможно. Лиза Аникина сегодня читала про листья, помните?

- Ну, помню.

- Ни на кого не похоже. И при этом очень хорошо. Лиза, прочти еще раз.

- И в самом деле, прочти, Лиза.

Осенние листья повсюду, везде:

У ветра запутались в бороде,

Игриво приникли к бродяге-котенку,

В пещеру проникли к трудяге-кротенку,

Добавили пятен пятнистому догу

И снова умчались куда-то в дорогу.

ПОЧЕМУ ОНЕГИНУ МОЖНО, А ИМ НЕЛЬЗЯ

Читали как-то стихи Александра Блока и, в частности, его трепетные "ямбы". И сразу же возник вопрос:

- А почему только "ямбы"? А "хореи" бывают? Или эти, как их там?

- А действительно, как их там?

- Дактили.

- А еще?

Подумали, напряглись, вспомнили:

- Анапесты.

- И наконец?

Амфибрахий так и не вспомнили.

- Вы напоминаете мне Евгения Онегина.

- Все вместе? Одного Онегина?

- Да.

- Интересно, чем же?

- "Не мог он ямба от хорея,

Как мы ни бились, отличить".

- Видите, он тоже не мог. И ему простительно. А нам и тем более.

- Не согласен. Евгений-то Онегин не мог их друг от друга отличить, "высокой страсти не имея для звуков жизни не щадить". А в вас эта "высокая страсть", как бы, предполагается. Она, эта "страсть", вас объединяет и собирает здесь в Четыреста Сорок Восьмой. И неспособность отличить "ямб от хорея" для вас непростительна.

- А что же делать?

- Научиться отличать. Тем более, что это так просто. Основных метрических единиц или стоп в русской поэзии пять: две двухсложные ямб и хорей, и три трехсложные: дактиль, амфибрахий и анапест. Пока понятно?