Верное сердце (СИ) - Константин Константинович Романов

гор и Нэлвскими местами.

Ветер стал накатывать волнами с юга. Запах человечьей и конской плоти направился в сторону тёмной тучи. Из-за этого туча начала пульсировать, напоминать бешеное чёрное облако. Её должно было унести на север, но она парила над одним ей ведомым местом.

— Точек всё больше… — проговорил Нарт. — Стегайте коней, уходим! В Соловьиный утёс!

***

В зале советов, как обычно, обсуждали насущные дела одни и те же. Рилароя, советница-канцлер герцогини возрастом под пятьдесят, всегда, находясь при дворе, прикрывала светло-каштановые волосы подвязкой, а окружающих смеряла суровым взглядом двух серебристых пуговиц. Её муж, плотно сложенный Вольхат (на вид чуть моложе Риларои, хотя они были ровестниками), сидел в стороне и занимался бумагами и письмами, как и супруга. Но, в отличие от ведения государственных дел, какие вела советница, ласково называемая близкими Рилой, бумаги Вольхата повествовали о торговых сделках, об имуществе на балансе герцогского двора, о делах купеческой гильдии. Тучный Вольхат был не только советником по финансам, но и одним из глав купеческой гильдии герцогства.

Напротив Риларои сидела мастер-волшебник герцогства по имени Ольта: среднего роста, светлые волосы собраны в косу, голубые глаза игриво изучают окружающих. Чародейка она была добрая, но вспыльчивая. Силу её боялись в герцогстве по праву, ибо выводилась из себя эта относительно немолодая женщина довольно легко. Занималась она кропотливым изучением очередного чародейского трактата, о чём говорило скорее не то, что она не перелистывала страницу в течение получаса, а то, что рядом с ней постоянно мерцали искры, пускаемые щелками пальцев.

На другой стороне стола от Вольхата заседал темноволосый и ясноглазый Нойрбет, старший егерь герцогства, также называемый при дворе архиегерем. Тот возился с циркулями и линейками, перед глазами у него лежали карты герцогства и окружающих его территорий, будь то соседние феоды к западу или к югу, или группки небольших островов к востоку.

Наконец последней в зале, не считая слуг и стражи, была одиннадцатилетняя девочка. Табия носилась по залу, приставая то к работающим за столом, то к стоящим у дверей стражам, то к ожидающим у камина приказов слугам. Внешностью Табия была весьма отличима от большей части детей, ибо для своих одиннадцати у неё были необычайно длинные светлые волосы, аккуратная тонкая талия, подпоясанная тугим корсетом под платьем, но главное — глаза необычайно странного цвета. Радужка была абсолютно белой, почти сливалась с окружающей белочной оболочкой.

— Ох, любит барон Мэльдан эти охоты, — прервала молчание чародейка. — Точно больше, чем придворную жизнь.

— Он с малых лет при дворе, Ольта, неудивительно, — ответила Рилароя, советница герцогини, продолжая исписывать пергамент. — Думаю, или в Балатасирском лесу, или в охотничьих угодьях графа Горэссира кабанов и птиц гоняет.

— Хорошо, что дяди Мэльдана нет. Он неинтересный, скучный, постоянно с тётушкой Нарнетт время проводит, а люди слухи нехорошие про них пускают, — девочка прекратила носиться по залу, остановилась рядом с советницей-канцлером, та злобно взглянула на неё. — То ли дело тётя Нэрси. Госпожа Рилароя, когда она соизволит приехать к нам? Я уже скучаю по её россказням о заморских чудесах.

— Табия, она приедет, когда закончатся зимние шторма, — отвечала Рилароя. — Да, в этом году погода совсем переменилась. Обезумела природа, не иначе. А про слухи — чтобы я больше не слышала от тебя подобного, поняла?

— Рана нанесена нашему миру страшная, — мастер-волшебник Ольта отвлеклась от пускания под столом искр. — Вот мир и сопротивляется нам, паразитам.

— Что ты несёшь, Ольта? — воскликнула советница герцогини. — Опять начиталась сказок каких?

— Рила, шторма бушуют, последствия засухи мы разгребаем уже полгода, а самое сильное герцогство королевства подняло мятеж против короны!

— Я согласен с Ольтой, — отозвался Вольхат, сияя большими голубыми глазами. — Что-то в мире поменялось. Как и с нашей герцогиней. Её то кошмары мучают, то психика шалит. Срывается на нас. Всё из-за отъезда родных, плохо это, когда родня далеко. Почему её родители и муж ещё в Гил Амасе сидят? Наторговаться не могут? У моей компании одна крупная сделка занимает два месяца! И по месяцу на дорогу, туда и обратно. Только вот наши сидят там почти целый год.

— Тётя Нэрси обиделась на нас? — Табия дёрнула советницу за рукав, та сделала кляксу в записи и крепко выругалась про себя. — Поэтому она осталась с герцогами жить на востоке?

— Девочка моя, успокойся, — Рила погладила белоглазую девочку за руку. — Нэрси приедет, когда сможет… Вольхат, иди отсюда, не начинай свои деловые россказни при детях!

— Так полезно человека с малых лет учить уму-разуму, дорогая! — супруг Риларои был навеселе. — Мы с тобой наших детей ведь учили-учили, умными людьми растут!

— Табия не наш ребёнок! — тихо прикрикнула советница. — Пускай герцогиня разбирается, кто будет воспитывать её. Я не возьму на себя такой груз. Тем более она не вайнка…

Девочка, которую четыре года назад нашёл на севере сам верховный герцог, имела неизвестное вайнам происхождение. Она точно не относилась к малочисленному коренному народу севера — лодвинге. Остатки нортирцев, живущие на крайнем западе Апалаи, бывших земель Нортирской конфедерации, также не могли быть родными девочке, ибо нашли её на крайнем востоке Апалаи, где нортирцы не живут давным-давно.

На севере раньше было ещё несколько малочисленных народов, частично ассимилированных норами или вайями. Королевский историк и антрополог Гордуар Флойрзекиль, призванный из столицы королевства — Арлемиа — в Аргесал, столицу герцогства Мэссиров, так и не нашёл точного ответа, какое происхождение имеет девочка. И откуда у неё такие пронзительные цвета снежного покрова глаза, невероятно редкие для высшей знати и не встречающиеся у простолюдинов в принципе.

— Я ваша девочка! — всплакнула Табия. — Не бросайте меня!..

— Тихо, дитя! — советница обняла её. — Никто тебя не бросит!

— Табия, пойдём со мной! — от слуг, что дежурили у камина, откололась тучная женская фигура в весьма опрятном узорчатом платье. — Госпожа Рилароя, вы позволите?

— Да, конечно, Эрвия, — канцлер выпустила девочку из рук.

Гувернантка молодого герцога по имени Эрвия увела Табию прочь из зала советов.

— Я всё же не понимаю, чего наша герцогиня так с ребёнком возится, — задумался вслух Нойрбет, старший егерь герцогства, глядя на закрывшуюся дверь в зал советов. — Отдать девочку в приют, она же не вайнка, это все понимают! И с психикой у неё проблемы, в свои одиннадцать она слишком инфантильна! Как бы нашего молодого герцога своей инфантильностью не заразила…

— Нойрбет, ты жестокий человек, — удивилась советница. — Как тебя герцог Млабиурт вообще до членства в совете допустил?

— Рила, лучше меня и моей гильдии следопытов никто не знает горы, в предгорьях которых раскинулась половина нашего герцогства.

— Ни образования, ни управленческого опыта, ни