В ловушке безысходности - Анастасия Акулова

Ей всё доставалось легко. Всегда. Единственная дочь богатого графа, она не зала ни в чём отказа с самого детства. Её обучали лучшие учителя, ей доставалось всё самое изысканное. И за это он, герцог Моран, мог бы ей отчаянно завидовать, если бы не видел в ней всего лишь недалёкую избалованную куклу, за милым «фарфоровым» личиком и изумительно-женственной фигурой которой только весьма надоедливая и скучная личность.

По крайней мере, он видел её такой. Но не мог не признать, что на людях она буквально расцветает, и кажется весьма очаровательной.

«Пока не начнёт задирать нос» — про себя добавил он, мельком взглянув на сонное личико по-хозяйски приобнимающей его за плечи жены.

— Дорогой, почему ты не спишь? — Тихий голос казался очень громким в этой тишине. — Что-то случилось?

Герцог едва сдержался, чтобы не поморщиться. Его, лицемера со стажем, ужасно раздражала лживая забота, тем более от женщины, которая давно ему осточертела.

Судя по кокетливой улыбке на её губах, она по прежнему считает, что он готов упасть ей в ноги и исполнить любую прихоть своей «богини».

Если бы брезгливость была ядом, герцог умер бы в тот же момент. Хотя, быть может, и намного раньше. Но он лишь сдержано улыбнулся:

— Всё в порядке, дорогая.

Томно вздохнув, Айла изящным жестом откинула на спину красивые распущенные волосы, в свете огня так похожие на настоящее золото, обошла кресло побоку, и, видимо, не найдя другого места, без раздумий устроилась на коленях герцога.

«Как девка из дешёвой таверны, — про себя заметил он, — Хотя почему «как»?»

Жажда стряхнуть с себя жену, и, желательно, прямо в камин, только обострилось, когда та начала перебирать его волосы.

«Ненавижу этот чёртов навязанный брак» — в миллионный раз за последние десять лет сокрушённо подумал Вальтемат.

— Всё ещё переживаешь из-за разговора с королевским послом? — голосом серены проворковала она, — Дорогой, ну разве ж это проблема? Что нам стоит выполнить условия? Так или иначе Эмили когда-нибудь вырастет, её нужно будет выдать замуж. Согласись, племянник короля — далеко не худшая партия. Не кронпринц и его брат, конечно, но и у нас не королевство. На мой взгляд, чем скорее заключим помолвку, тем лучше. Тогда мы всегда будем при дворе.

Вальтемат, бросив на жену раздражённый взгляд, устало потёр виски. Иногда её недогадливость и беспечность утомляла его куда больше, чем политика.

— Не уверен, дорогая, — зубы свело от простецкой улыбки, — что ты внимательно слушала посла. Что он сказал?

— Что его величество изволил уведомить нас о своём желании заключить магический брак между его племянником, герцогом Ориганом Беркутом, и нашей дочкой-первенцем, — практически процитировала она, — А что тебя смущает? То, что брак магический? Согласна, неприятное обстоятельство, но мы же как-то с тобой живём уже пятнадцать лет в таком браке. Или тебя смущает разница в возрасте? Маги остаются внешне юными до самой смерти, да и видеться они, я так понимаю, будут не так уж часто. К тому же, до совершеннолетия Эмили ещё долго…

— Дело не в этом, — он, скорее, размышлял вслух, чем пытался что-то объяснить жене, — Им нужна не Эмили, Айла. Не она первенец, если ты ещё помнишь.

— Глупость, — фыркнула она с насмешливой ноткой, — Не на Джонатане же герцогу жениться.

«Не женщина, а кукушка, — подумал Вальтемат, — Даже не помнит, кого родила в первый раз».

Однако герцогиня, запнувшись на полуслове, побледнела, давая надежду, что он ошибался на этот счёт. Синие глаза с хитринкой вдруг стали какими-то пустыми, и женщина почему-то схватилась за горло и слегка прокашлялась, словно ей стало вдруг не хватать воздуха.

— Неужели ты думаешь, что они каким-то образом прознали про того ребёнка? — Наконец, сипло выдохнула она, внимательно, даже умоляюще взглянув на мужа, будто в надежде, что он опровергнет её предположения, — Откуда?..

— А вот это и вправду глупый вопрос, — сухо заметил герцог, вновь напрягшись, — Некоторые маги в королевстве, начиная с одной небезызвестной, в особенности тебе самой, личности, знают буквально всё такого рода, просто не всегда считают нужным лезть. Видимо, это не тот случай. Оно и понятно. Надеюсь, мне не придётся объяснять, к чему приведёт магический брак королевского племянника с нашим истинным первенцем.

— Зависимость. Полная и нерушимая вассальная зависимость, — почти в ужасе прошептала женщина, бегая глазами по комнате. — Почему им неймётся?

— И снова глупый вопрос, — фыркнул Вальтемат, опять наливая себе вина, — Независимое герцогство на границе двух огромных, вечно враждующих государств, уже много веков лезущих из кожи вон, лишь бы перепрыгнуть друг друга на мировой арене. По примеру твоего отца ты знаешь, что стать вассалом — всё равно что рабом. Из вассального герцогства или графства начинают высасывать соки, как из колонии. Дай только шанс — сожрут и не подавятся. И, кажется, такой шанс уже нашли.

В глазах Айлы читалась такая незамутнённая паника, что даже герцог, находящийся далеко не в самом радужном настроении, не выдержав, расхохотался, заставив её вздрогнуть.

— Не трясись так, дорогая. Магический брак возможен только с совершеннолетия и требует абсолютно добровольного согласия обоих, не продиктованного никаким магическим внушением или психологическим давлением. Если мне не изменяет память, нашей дочери-первенцу исполнится восемнадцать только через два года. Мы ещё сыграем пару шахматных партий.

Айла могла только удивлённо приподнять бровь. Определённо, это вечер открытий: меньше всего она ожидала услышать подобные слова от своего простака-мужа.

А брошенная ими много лет назад девочка готовилась к ещё одному переломному моменту в своей жизни — сдаче экзаменов и поступлению в колледж, не подозревая, что кто-то в этот же момент решает её судьбу совсем иначе.

Глава 2

Надежда-это наша жизньВ надежде заключаются все целиВ надёжности вся сила естьА в безнадёжности — бессилие.

Надежный человек — твой друг,А в ненадежном — нет надежды.В надежде черпаем мы силы, наконецНадежда умирает ведь последней.

Спустя два года.

Молоденькая девушка стояла близ преподавательского стола в одной из аудиторий, где принимают экзамены. Почти болезненно худая, в старых потёртых джинсах и заношенной кофте она казалась бы младше своих лет, если бы не взрослая серьёзность в усталых льдисто-серых глазах. Она могла показаться сейчас совершенно равнодушной, если бы не напряжённо-прямая спина. Так же, как и улыбка на её губах вполне могла бы сойти за самоуверенную усмешку, если бы не затаившаяся в уголках губ усталость.

— Ну что ж, Миронова, держи, — С едва заметной улыбкой произнёс преподаватель, отдавая девушке зачётку, — Заслужила.

Чуть слышно выдохнув, девушка с улыбкой взяла зачётку, и, пробормотав «до свидания» быстрым шагом вышла из аудитории.

Чувству, которое поселилось в груди, трудно было дать название. Не ликование — Кармина знала, что у неё всё получится, так как отдала этому много сил. Скорее, это была несмелая радость от осознания, что она преодолела ещё одну ступеньку на пути к цели.

«Осталось ещё пару экзаменов, и я заканчиваю колледж, — с лёгкой мечтательной улыбкой подумала она, шагая по шумным улицам города, — Ещё совсем чуть-чуть… У меня будет нормальная работа. Возможно, когда-нибудь я сумею даже поступить в университет».

…Общежитие встретило привычным запахом старого подъезда. Быстро добравшись до своей комнаты, Кармина сходу буквально сбросила с ног великоватые старые кроссовки и неуклюже плюхнулась всем телом на кровать. Видавшая виды железная кровать ещё советского образца громко протестующе скрипнула, но девушка, по привычке молниеносно одевшая наушники, уже не слышала ничего, кроме любимой композиции. Единственным внешним раздражителем, мешающим полностью расслабиться, был пристальный изучающий взгляд соседки.

«Она как те бабушки-сплетницы, располагающиеся у каждой многоэтажки, из тех, кто называет проститутками всех девушек, у которых длина юбки выше щиколотки, — подумала Кармина, слегка подёрнув плечами и раздражённо посмотрев на соседку, от чего та сразу отвернулась, — Такой же прилипчивый, надоедливый взгляд, способный зацепиться за мелочь, вывернуть человека наизнанку. Раздражает. Впрочем, есть люди с куда более неприятными качествами. Мне ли не знать».

Быстрым и не слишком аккуратным движением расплетя собранные до этого ранее в пучок тонкие болезненные волосы, Кармина, наконец, вздохнула спокойно, и, обняв руками подушку, уснула под одну из любимых классических композиций — серенаду Шуберта, прямо в одежде. Что не удивительно, она готовилась всю ночь. Да и день был тяжёлым.