Нью-Йоркский марафон. Записки не по уму - Александр Попов

Человек – черта. Переступишь, пиши пропало.

Если бы Земля по форме была схожа с телом, на ее локтях бы высилась Россия.

У человека два сердца: одно нижнее, другое важное.

– Ты что так разглядываешь?

– Жизнь.

– Ну, и как?

– Она тут другого рода.

Говорят, грядет проверка прописки на Земле. Тех, у кого ее нет, отправят на историческую родину.

– А у времени есть господин?

– У всего есть господин.

– А кто он, господин времени?

8-й километр

В день выборов упраздняют деньги в общественном транспорте и в туалетах.

Посуда, на любой полке посуда. У людей не так. Чуть повыше поставил, и Земля на одного человека худеет.

Второй век народ бежит, а жилья всё одно не хватает. Интересно, когда других насытим собой, куда они побегут?

– А человек чем пахнет?

– Светом.

Чай в пакетах победил чифир. Давайте наладим выпуск водки в одноразовых пакетиках. Тарная экономия – раз, карман не тянет – два, про три молчу.

Наша экономика основана на переименованиях городов, улиц, людей, взглядов…

Самое страшное биологическое оружие – власть.

Если на один из необитаемых островов свезти политиков, а на другой уголовников, на каком ангел родится?

Секунды прошлого простят нынешних?

Политика Запада двухцветна – это убожество. России – одноцветна, а это позорище.

Россия – посредник между Западом и Востоком. Посредственность – ее удел?

Птиц по осени на Юг тянет, меня – на Запад. Шаги в ту сторону продлевают осень.

Всем когда-то доктор поставил диагноз «жить!». Доктора нет, а диагноз? Где диагноз?

Русский царь всё пировал, народ бедствовал, до края докатился. А царю всё нипочем, нагрузил людей непомерным. Море черное выпить, расстояние от земли до неба определить да отгадать, о чем царской голове думается. Закручинился народ русский, в смурь впал. Решил из последней пряжи веревку вить, зыркнул на небо из остатних сил, а там облако Конфуция ухмыляется.

– Эй, русский, давай вместо тебя к царю схожу.

– Сделай милость, мне его в тягость видеть.

Переоделось облако в смурь русскую и к царю отправилось.

– Ну что, народ, готов море черное выпить?

– Готов, царь-батюшка.

– Ладно, а каково расстояние от земли до неба?

– Возьми пряжу и измерь, ровнехонько будет.

Дивится царь уму-разуму народному да на последний вопрос надеется.

– Ну, а скажи, о чем я думаю?

– Ты думаешь, перед тобой твой народ стоит, и ошибаешься. Конфуций я, ты понял, Кон-фу-ций!

|

9-й километр

Годам угодны гении.

И человек, и истина – дети. Они то в прятки, то в жмурки играют.

– Причина первой русской революции?

– Чехов умер.

– Второй?

– Толстой ушел тайком из страны.

– А третья будет?

– На нее народа не хватит.

– С чего народ начинается?

– Со спины.

_?

– У евреев она стена плача, немцы свою сломали.

– А у нас как со спиной?

– У нас она кремлевская.

Нельзя систему выборов власти спускать сразу на людей. Нужно ее на собаках опробовать. Если не рехнутся четвероногие, то и двуногие умом не тронутся.

У космонавтов дублеры есть. Почему их нет у губернаторов, у мэров? Сколько бы людей кучеряво зажило.

Интересно, в горбачевский период шампанское о борт разбивали? Неужели корабли в плаванье насухую шли?

Депутат с икрой – бутерброд.

У меня знакомый гримирует голубей под попугаев.

Его как-то спросили:

– Почему ни один из ваших не заговорил?

– Они слишком умны для этого.

Проснулся русский правитель, затревожился и спросил у зеркала:

– Какова цена моя?

Думало, думало зеркало и поморщилось:

– Христа продали за тридцать сребреников, ты не дороже.

Разум разрушает. Разоружение – отказ от разума.

Вывод? Выход в никуда.

10-й километр

Власть менять нельзя. После смены праздники в рост, а за будни обидно.

Пока человек не дотянется до звезд, от неба не убудет.

Одна сторона зеркала приговорена к стене, другой хуже – она осуждена на нас.

В прежние времена книги читал, нынче подсел на новости: кто кого убил, изнасиловал, украл. Уши на осень потянуло. Опадают уши. Надежда на нос, там всегда весна.

У нас в городе театр с химчисткой соединили. Сдал одежку и на спектакль. Публика довольна, актеры при зарплате. Директора от учебника химии не оторвать. Как выразился главреж: «Чистая душа к одежде чистой липнет».

Общеизвестно, к дрессировке тяготеют высокоразвитые животные. Это убаюкивает и позволяет жить в согласии со своим народом.

– Сериалы смотришь?

– Ага.

– По какому каналу?

– По окнам.

Если бы у окон были руки, а еще лучше – ноги…

Люди – актеры. Большая часть из них приговорена. Приговор жуткий: «Быть самим собой».

Я у осени пастух. Листья опавшие пасу на дорогах, погибнуть им не даю под колесами. Люди до листопада не доросли.

Небо в облака побелили. Говорят, завтра и землю побелят.

Как-то довелось посидеть в огромном аквариуме, там меня друзья под камень замаскировали. Битый час наблюдал за людьми в рыбьей компании. Потрясает! За муравьями и то веселее подглядывать.

Если из карты вин выбросить цену, она обернется сборником стихов. Выходит, если стихи стоят, они – вино?

Вот, говорят, «в люди вышел». А как обратно?

Говорят, и там ждут. Говорят, и там мечтают. Говорят, и там видят сны… И все они о жизни.

11-й километр

Во мне погиб диетолог естества: тянет мысленно раздевать женщин до состояния, предписанного природой.

Под Новый год набираю желающих подработать официантами в лифтах. На подъеме пьется славно, на спуске закусывается.

Если бы из меня повар не получился, я бы стал верблюдом. Он герб города и гарант слюны.

У водителей – права, у поваров – право!

Тому, кто родился в рубашке, пиджак ни к чему. Пиджак при галстуке – собачий прикид.

Говорят, Герберт Уэллс любил приворовывать шляпы, после чего отсылал терпиле записку: «Кланяюсь Вашей шляпой. Уэллс».

Бутерброды падают маслом вниз из чувства самосохранения.

Люди необъективны, а зеркала и подавно. Лужи, те лживы. Реки подвижны. Озёра в ряби. На море волны. На себя где взглянуть?

Выписка из медкарты:

«Для уравновешенной психики пациенту необходимо еще 25 % жизни».

Доктора называют прикосновение лба к полудню солнечным ударом, а я это мгновение считаю удачей.

Все вредные привычки из разряда друзей. А дальше – кому что слух ласкает.

Учился ли я? Скорее, сопротивлялся. Мне не по вкусу то разнообразие блюд, что предлагают в школах, институтах. Понятное дело, преподаватели гнобили, но раздражало их другое – в одном из блюд я был недосягаем.

Сузь мысль – вот и лазер.

Читателю без головы шампунь по барабану.

Длина волос – дело вкуса, юбок – моды. Куда короткомыслие пристроить?

Говорят, в одной стране все воровали. Решили даже по этому делу чемпионат устроить. А как путного не осталось, на перьях ворон соревновались. Кто сможет перышки так повыдергивать, что ворона позора не заметит? Подкрался к вороне Большой вор, самый большой и главный, и давай щипать сладострастно. А пока ощипывал, маленький воришка с него штаны спер. С тех пор и стали поговаривать: «А Король-то у нас голый!»

12-й километр

Коллекционирую обладателей счастливых билетов. Городу требуются счастливые лица.

При нашей географии не хватает мест в истории.

Отбыл в отпуск, и город затрясло. Мне намекали, что балласт, но кто мог подумать, что до такой степени.

Есть у моего ресторана и золотые, и платиновые карточки. Не ценят. Придут, выпьют на проценты, слегка закусят, и поминай как звали.

Мой метод здорового образа жизни в чем заключается? Во-первых, рекомендую употреблять в пищу сырые продукты. Там витамины, да и для энергоресурсов страны полезно. Во-вторых, бегом под горячий душ – доводить пищу до кондиции.

Что до медицины, она у нас народная. Что до образования, лучше от него отказаться. Знание – наипервейшая зараза. Культура на лицах нарисована. С политикой проще, одни стирают, другие полощут.