Молчание - Леони Вебер

Дома в лесу – не редкость, люди во Франции любят так жить, но этот выглядел давным-давно заброшенным. Я дернула калитку. Заперто. Но мне, высокой дылде, ничего стоит перелезть через этот заборчик, который назывался-то так чисто символично. Люди здесь не боятся грабителей, как в городе.

Я недолго думала, прежде чем оказалась во дворе. Совсем не думала. Во время прогулок мне уже неоднократно попадались заброшенные дома, точнее, остатки жилищ. И я всегда лазила среди них. Не потому что это мое хобби, или мне это нравится. Просто я знаю, что какие бы на месте дома не были развалины, это все равно остается частной территорией, на которую посторонним вход воспрещен. Я хочу, чтобы однажды меня поймали и пожаловались. Может, тот стресс, который я испытаю, заставит меня заговорить с папой.

3

Во дворе не было ничего, кроме одинокого, одноэтажного домика. Ни сарая, ни пристроек. Просто дом среди поляны. Здание целое, не развалюха, хотя видно, что очень старое, еще годов с семидесятых.

Я обошла дом. Ничего интересного. Нужно было уходить, но мне хотелось заглянуть внутрь. Я попыталась посмотреть в окна, но они были такими запыленными, что кроме очертаний предметов я ничего больше не увидела. Пришлось подойти к двери. Я дернула за ручку, надеясь, что она заперта. Но дверь поддалась и со скрипом открылась. Я поморщилась. В ушах звук отдался болью.

Ноги сами завели меня внутрь. Странно, но я не чувствовала тревоги, как обычно, когда делала что-то новое. Я стояла в прихожей. Очень тесная, старая мебель, точно лет тридцать – сорок тут уже никто не живет.

Я прошла дальше. Внутри домик был теснее, чем казалось снаружи. Всего кухня и одна большая комната, видимо, спальня. Как только я переступила порог кухни, мне сразу стало не по себе. Все было так, словно тут кто-то жил, а потом внезапно умер или пропал. Вся мебель, кухонная утварь на месте. На столе стоят тарелки с едой. Давно сгнившей, засохшей, но едой. Все готово к обеду. Или ужину.

Я зашла в спальню. То же самое. Кровать, тумбочки, все вещи на месте. На столе ручки, книги, все покрыто слоем пыли. Я подошла к шкафу и потянула дверки на себя, ожидая увидеть внутри скелеты жильцов в прямом смысле слова.

Конечно, никаких трупов в шкафу не было, только одежда, мужская и женская. Наверное, тут жила семейная пара. Я осмотрела весь дом, но никаких следов владельцев. Снова вернулась на кухню. Тут на столе я заметила что-то под одной из тарелок. Морщась от отвращения, осторожно подняла ее и вытащила фотографию. Девочка лет десяти-двенадцати позирует как для школьного альбома. Фотография тоже старая, не с восьмидесятых, конечно, но и не из этого века. Сейчас такие не делают.

Я перевернула фото. На обратной стороне была надпись:

Ирма. 1994.

Положив находку обратно на стол, я пошарила в кухонных шкафчиках. Ничего особенного, просто бытовая утварь. Присела на корточки, собираясь заглянуть в печь, вдруг найду там отрубленную голову, как в каком-то фильме, который я видела в детстве, но в глаза мне бросился белый конверт под столом. Я вытащила его и стряхнула пыль. Внутри ничего не было. Может, именно в нем выслали фотографию? Я посмотрела на отправителя. Какой-то Уве Шульц из Франкфурта. А получающие, – Хельмут и Урсула Шульц, – видимо, и есть хозяева дома.

Я положила конверт рядом с фотографией и только сейчас заметила, что в столе есть ящик. Дернула, и он открылся. Кажется, эти Хельмут и Урсула не особо заботились о приватности, ведь внутри была целая стопка писем. Я вытащила их и быстро просмотрела. Все в конвертах, но не запечатанные. Написан адрес Уве в строке получателя, марки нет. Хельмут и Урсула писали письма, но не отправляли их.

Мне снова стало не по себе. И тут, как под стать моему страху, снаружи раздался хлопок. Кто-то взрывал петарды в лесу. Наверное, те самые дети, которые чуть не убили меня своим шумом.

Я решила, что пора уходить. Все это – тишина дома и одновременно взрыв петард неподалеку – пугало меня. Опять таки недолго подумав, я взяла письма, фотографию Ирмы, и засунула себе во внутренний карман пальто.

Оказавшись во дворе, я на секунду остановилась. Меня обдул такой сильный ветер, что я чуть не задохнулась от потока воздуха в лицо. Над головой сгущались черные тучи. Я перелезла через забор и помчалась домой.

4

Чтобы успокоится, дома я сначала несколько часов занималась тем, что люблю больше всего – решала химические уравнения. У меня в комнате нет никаких книг, кроме задачников по химии. Я скупаю их, как и спиннеры, по пять штук за раз. А потом полдня провожу за ними.

Закончив, я села на кровать и положила перед собой фотографию и письма. Мне хотелось поскорее распаковать их и почитать, но я медлила. Даже мне, человеку, редко понимающему, что правильно, а что нет, казалось некорректным читать чужие послания. Но как я тогда пойму, что произошло в этом доме? А понять очень хотелось.

Я достала из тумбочки блокнот, ручку, и накидала пару вариантов. Во-первых, владельцы могли просто умереть. Но ведь судя по одинаковой фамилии, Уве – их сын. Почему он тогда ничего не сделал с домом? Даже не прибрался. Тогда переходим ко второму пункту. Владельцы могли сбежать, внезапно сорваться и уехать по каким-то своим причинам. Но в любом случае, зачем они писали письма и не отправляли их?

На этом список закончился, я зашла в тупик и поняла, что таки придется прочесть письма. Отложила фотографию и вскрыла первый конверт.

Письмо было на немецком, но не беда, я хорошо его знаю. Изучение языков – мое второе хобби после химии. Второе и последнее, на этом круг моих интересов ограничивается.

Уве,

Три года уже прошло, с тех пор, как ты узнал. Мы никогда не говорили тебе правду, но сейчас это уже неважно. Все грехи нужно искупить, и мы с мамой именно этим и занимаемся. Мы живем в лесу отшельниками, ни с кем не общаемся, каждый день час идем пешком до статуи. То место напротив нее служит нам напоминанием. Мы не ждем, что ты нас простишь, нам это не нужно. Просто знай, что никогда не поздно…

– Черт!

Я отшвырнула письмо. Вытащила бумагу из других конвертов и бегло просмотрела. Ну конечно. Судя по всему, на стопку писем пролили воду. Четко прочесть можно было только начало написанного, дальше чернила расплылись в синие пятна, на которые я несколько минут завороженно смотрела. Потом вернулась к реальности и тихо выругалась. Для полного понимания мне нужен весь текст. Как я