Иноагент - Виктор Зенонович Телегин

уставились на нее, потом расхохотались.

-За шишками ходила, - смеясь, выдавил Егоров. - Далеко ж тебя занесло, блин. От самого Пекина, небось, шуровала?

-От Харбина.

Китаеза скрестила руки на груди, вытянула ноги. Стройные, длинные ноги в обтягивающих штанах цвета хаки.

-Ребят, а вы куда едете?

-В Сурков.

Мрачное облачко набежало на лицо Си Унь.

-А тебе куда надо? - спросил Севко.

Китаеза не ответила, склонилась к ботинку проверить шнуровку.

-Так куда тебе надо? Черт!

В руке Си Унь блеснул маленький пистолет. Маленький, но выстрел из него оказался на удивление громким. Егоров завалился на бок. Во лбу - аккуратная дырочка.

Севко дернул с плеча автомат, но пуля, угодившая прямо в сердце, угомонила его.

Си Унь шмыгнула носом, спрятала пистолет.

Подобрала автомат, упавший с плеча солдата.

Перешагнув через труп Севко (глаза выпучены, на губах - пена), девушка добралась до тента, отгораживающего кузов от кабины. Отодвинула тент. Стекло. Затылок шофера. Глаза шофера, с ужасом глядящие на Си Унь в зеркало.

Его испуг позабавил Си Унь. Какие они птенчики, эти русские. Жалкие.

Коротко размахнувшись, она въехала прикладом автомата в стекло. Ни хрена. Только трещина. Еще раз. Стекло прогнулось и ввалилось в кабину, прямо на спину шофера.

-Что тебе надо? - заорал тот, крутя баранку.

Отверстие, образовавшееся после выноса стекла, было маленьким. Но не для Си Унь. Когда-то в детстве, в деревеньке неподалеку от Харбина, она лазала за яйцами в сарай соседа через дверцу для птицы.

Шоферу, наблюдающему за ней через зеркало, показалось, что эта китаеза резиновая.

Си Унь проникла в кабину и, сев на сиденье рядом с шофером, направила дуло автомата ему в бок.

-Привет.

Она улыбнулась.

Шофер кинул на нее дикий взгляд.

-Деревня Клюки, Сурковская область, наш новый маршрут, - сообщила Си Унь.

Глава 3

С пригорка виднелись крыши деревни Клюки.

-Останови, - приказала Си Унь.

Шофер вдавил педаль тормоза, испуганно посмотрел на девушку.

-Вылезай.

Солдат не шелохнулся.

-Вылезай, говорю.

Он заплакал.

-Послушай, не убивай меня. Я никому не скажу.

'Конечно, не скажешь'.

-Вылезай, я тебе ничего не сделаю.

Солдат выпрыгнул из кабины на дорогу, побежал к лесу. Беги-беги, заяц.

Си Унь неторопливо покинула машину и направилась следом, на ходу проверяя автомат.

Заяц спрятался за деревом. Девушка усмехнулась и дала короткую очередь. Посыпалась кора, с криком поднялась стая ворон.

-Ты обещала!

Она приблизилась. Солдат сидел у комля, вжавшись спиной в ствол дерева.

-Ты обещала. Сука узкогла...

Вторая автоматная очередь огласила лес. На гимнастерке солдата появилась пунктирная линия, через мгновение ставшая багровым пятном.

Си Унь вернулась к машине. Откинула тент, заглянула в кузов. Мясные мухи облепили лица Севко и Егорова.

Раздумчивая морщинка возникла на лбу Си Унь и сразу разгладилась.

Девушка влезла в кабину. Завела мотор. Сдала назад, развернула грузовик.

Через триста метров грунтовка пересекалась с просекой. Си Унь свернула. Грузовик запрыгал по колдобинам.

Когда девушка остановила машину, кругом был лес. Суровый русский лес. Надежный помощник для китаянки.

Бензин из канистры хлынул на лицо Севко, эскадрилья мясных мух взлетела, но несколько пилотов погибли. 'Так вам, мушки', - ухмыльнулась Си Унь. Облив Севко, она принялась за Егорова. Запах бензина стал невыносим, голова закружилась. Девушка поспешила выпрыгнуть из кузова, вдохнула лесного воздуха.

'Что же я делаю-то? Дура китайская'.

Она представила, как запылает грузовик, затем - лес. Как взметнется дымное пламя, понесутся сломя голову олени и лоси с дымящейся шерстью. В самом Владибурге почуют жар. Начнется суета, пришлют самолеты-амфибии. Суета... А ведь это именно то, что ей нужно.

Си Унь чиркнула зажигалкой.

До деревни Клюки девушка шла в сумерках, время от времени оглядываясь. Пока что ни огня, ни дыма над лесом заметно не было.

Си Унь сорвала и прикусила травинку.

Трещали цикады. Из-за горизонта, как детский мячик, выкатилась луна.

На отшибе, у водонапорной башни, притулился покосившийся дом, крытый новым железом. Перед домом огород - лук, картошка, помидоры. Крыжовниковые и смородиновые кусты.

Си Унь невольно улыбнулась: обустраивается.

Она прошла по тропинку к дому. Постучалась в обитую войлоком дверь.

Тишина.

Еще раз: тук-тук-тук.

-Кто? - мужской напряженный голос.

-Дэй Жикианг, открой. Это Си Унь.

Дверь распахнулась. Сильная рука ухватила девушку за ворот гимнастерки, втянула в пахнущую малиной темноту.

-Си Унь! Наконец-то. И, ради бога, называй меня Иваном: у стен есть уши.

-Хорошо, Иван.

Иван подошел к окну, плотно закрыл занавески. На минуту наступила полная темнота, затем под потолком вспыхнула лампочка. Си Унь огляделась. Хата, похожая на дом ее родителей, пока они не накопили на однокомнатную квартиру в Харбине... Печка, колченогий шкаф, стол. Пол из некрашеной доски. Грязные обои.

Желтое лицо Дэй Жикианга (Ивана) осунулось, в щелках глаз поселился страх. Одет в рубашку с закатанными рукавами, в шорты. Бос.

Си Унь вспомнила, как вместе с Дэй Жикиангом проходила обучение в Специальной Народной Дружине, как им досталась поощрительная путевка в Пекин и они ели мороженое на площади Тянь Ань Мэй, как трахались в одной из кабинок колеса обозрения в Парке Аттракционов.

-Как добралась? - кашлянув, спросил Иван.

Его скулы слегка порозовели, и Си Унь подумала: уж не вспомнил ли он ту кабинку?

-Превосходно.

-Хочешь есть?

Девушка поняла, что дико проголодалась.

-Да.

Иван кинулся к печке, загремел заслонкой.

-Ты садись, садись к столу, - бросил через плечо.

Си Унь опустилась на стул, вытянула ноги. Черт подери, как она устала.

Иван поставил перед ней котелок. Картошка в мундире. В голове девушки промелькнула картинка: ее мать ставит посреди стола миску с картошкой, отец потирает руки, радостно улыбается: 'Картошечка', берет горячую картофелину и ест ее, не очищая.

-Вот соль и сало, - несколько смущенно сообщил Иван, положив перед девушкой кусок сала, нож и солонку. - Сейчас схожу за пореем.

-Отлично, - вполне искренне сказала Си Унь и