Глубина погружения - Ирина Цветкова

Наскоро похватав документы и необходимые вещи в дорожную сумку, Оля, подхватив дочь, бросилась на вокзал. По дороге она объясняла Яне, что они немного попутешествуют на поезде, а потом вернутся. Говоря это, она и сама верила своим словам. Она думала, что они вернутся в этот город, в свою уютную квартирку, где все вещи ждут их возвращения. Но больше они не вернулись в Баку. Никогда.

Они оказались в мутной волне беженцев, которая понесла их по просторам необъятной России. Они часто меняли места проживания, так как всё зависело от наличия работы. Как только Ольгу сокращали (а работала она как неквалифицированный работник, хоть и с высшим образованием), приходилось искать новое место жительства и работу. Наверное, они проехали всю Россию. Жили и в бревенчатых избах (снимали внаём), и в обшарпанных рабочих общежитиях, и в коммуналках, где на кухне по дюжине хозяек. Работала Ольга то в аптеке уборщицей, то пробовала освоить в цеху рабочие специальности, то банщицей была, то пододеяльники шила… Последним местом работы была ткацко-прядильная фабрика, где она начинала цеховой уборщицей, потом ей доверили осваивать ровничную машину. Ей нравилось прясти ровницу, но из-за жуткого шума она не смогла работать в цехе. Её перевели уборщицей в административный корпус. Там, находясь в конструкторском бюро, она видела чертежи и, обнимая швабру, боролась с искушением взяться самой за черчение. Но по статусу это ей не положено. И, глядя с высоких волжских утёсов, Оля почувствовала, что пора покинуть этот маленький городок, где она занимается не своим делом. Пора выйти на другие просторы, иначе жизнь так и пройдёт, не начавшись. Только вот куда ехать? Комнатка в фабричном общежитии, которую им с Яной дали, была небольшая, но уютная и светлая, после многих переездов она была для них раем, вершиной счастья. Так что можно было бы и никуда не трогаться с места. Но подрастала Яна. Она вполне определённо заявила о своих планах. Вообще, Оля, занятая все эти годы основной проблемой: найти крышу над головой, работу, накормить, одеть, обуть, вдруг как-то иначе увидела подросшую дочь. Словно все эти годы они не были рядом, словно не росла она на глазах у Ольги. Она не узнавала свою выросшую дочь. Несгибаемый характер, железная воля, целеустремлённость, самопожертвование, самоотречение от всего, что мешало её жизненной цели. Когда во втором классе Яна впервые сказала, что будет командиром атомной подводной лодки, Оля только грустно улыбнулась. Командиром атомной подводной лодки на Северном флоте был её, Ольгин, отец, которого она никогда не видела. Не было даже фотографии. Он давно погиб, а потому присутствовал в их семье как гордость, как знамя, как легенда. Оля так и восприняла слова дочери – как желание приобщиться к семейной легенде, поддержать традиции. Но время шло, а Яна своего решения не меняла. Ходила на факультатив по физике, занималась электротехникой, тренировалась на выносливость. Видя, что отговаривать дочь бессмысленно, Оля решила зайти с другой стороны:

– Но ведь в училище подводного плавания принимают только мужчин!

– У нас по Конституции мужчины и женщины имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации – статья девятнадцать, пункт три, – парировала Яна.

– Послушай, давай мы напишем запрос в училище, так, мол, и так. Готовлюсь к поступлению, можно ли надеяться?

Письмо в училище написали, но ответа не получили. Оля подумала, что там, наверное, посмеялись над женским письмом. А Яна, наоборот, воодушевилась: не отказали ведь.

Вот они и приехали в Санкт-Петербург. Надеясь и не надеясь на поступление Яны, Ольга решила всё же, что и ей надо остаться в этом городе. Найти какую-нибудь работу, снять жильё и находиться рядом с дочерью.

… Воспетые поэтами питерские белые ночи были прекрасны, но они нарушали ощущение реального времени. Ольге казалось, что уже наступает день, пора трогаться в путь, а на самом деле всё ещё медленно тянулась белая ночь. Как бы ей сейчас хотелось взять такси и сказать водителю: «Провези-ка нас, голубчик, по историческому центру города». Никогда прежде Ольга не была в городе Петра, но она знала все архитектурные достопримечательности Санкт-Петербурга. Она давно мечтала увидеть бессмертные творения Растрелли, Захарова, Монферрана, Стасова, Кваренги, Росси и других, которые она видела лишь на фотографиях.

Но, скорей всего, придётся трястись в дребезжащем трамвае, гулко катящемся по рельсам и дёргающемся на остановках…

* * *

Старинный особняк XVIII века, массивная мраморная лестница, молоденькие курсантики с повязками на руке (как они называются: вахтенные? или постовые? или дежурные?) с удивлением и недоумением показывают, как пройти в приёмную комиссию. В приёмной комиссии офицеры вежливо объясняют, что девушек в училища подводного плавания не принимают. Ольга готова была уйти, но Яна, заявив, что нарушают её конституционные права, пошла к начальнику училища. Ольга уже чувствовала, что ситуация складывается не в их пользу и лучше всего незаметно исчезнуть, но видя решимость дочери и понимая безысходность ситуации – ведь специально ради этого приехали, что же теперь, назад возвращаться? – решила и сама бороться до конца.

Дождавшись в приёмной, пока освободится начальник училища, они вошли в заветную дверь с надписью: «Вице-адмирал Бортников Анатолий Васильевич». В огромном кабинете за большим столом сидел грузный седой мужчина в военно-морской форме. Жаль, что Ольга не разбиралась в погонах.

– Вы, наверное, родственники одного из наших курсантов? – первым нарушил он молчание.

– Да нет, мы… Моя дочь хочет поступать в ваше училище.

– Но вы же знаете, что мы принимаем только мужчин.

– Но мы равны перед законом! У нас равноправие! Мы же не мусульманская страна, где женщины не имеют никаких прав!

– Видите ли, девушка, тут дело не в правах. Просто физиологически организмы мужчины и женщины значительно отличаются друг от друга, и то, что мы, грубые мужики, можем взять на себя, то этого вам, нежным созданиям, мы просто позволить не можем. Вам нужно поклоняться, дарить цветы, целовать руки, а не засовывать вас в консервную банку на глубину несколько тысяч метров.

– А почему вы решаете за других? – наверное, чересчур запальчиво спросила Яна. – Почему вы считаете, что мне нужны цветы? Не хочу ни цветов, ни поклонений, хочу в консервную банку на глубину несколько тысяч метров!

Боясь, что Яна всё испортит, Ольга вступила в разговор достаточно осторожно и миролюбиво:

– Дело в том, что мы приехали издалека. Мы писали запрос, ответа не получили, а там жильё сдали, выписались, так что мы теперь в затруднительном положении. Мы надеялись на поступление, возвращаться нам некуда…

– Помню, было письмо. Мы ответили, что девушек в наше училище не берём.

– Но мы ничего не получали! И это дало нам надежду – раз не отказали, значит, можно попробовать.

При этом Ольга покосилась на дочь. Кажется, ей становилась понятной эта ситуация. Но Яна безучастно смотрела в окно.

Ольга понимала, что они проиграли. Но у неё оставался последний козырь.

– Поймите, для нас подводный флот – это не пустой звук, не блажь. Мой отец был командиром атомной подводной лодки. Я никогда его не видела, он погиб ещё до моего рождения. Его звали Владимир Смоляков. Он тоже учился в этом училище.

После некоторого молчания Бортников немного растерянным голосом спросил:

– Так вы – Ольга?

– Да.

– А с чего вы взяли, что он погиб до вашего рождения?

– Так мне говорила моя мать.

– Он погиб значительно позже. Мы с ним вместе учились, он был моим лучшим другом. Я могу опровергнуть информацию вашей матери. Он не мог погибнуть до вашего рождения, потому что мы с ним вместе забирали вас с вашей матерью из роддома. И у меня есть фотографии…

У Ольги перехватило дыхание. Она никогда не видела своего отца даже на фотографиях.

А Бортников вызвал какого-то Корнилова. Когда тот вошёл, он сказал:

– Вот эту девушку проведи в приёмную комиссию, пусть примут документы, как положено, потом отведёшь в офицерскую столовую, накормишь, а потом проведёшь экскурсию по училищу, всё покажешь.

Корнилов постоял в каком-то замешательстве, потом ответил:

– Есть.

Яна вышла первой из кабинета, и Бортников ответил на его немой вопрос:

– Эта девушка на первом, максимум на втором курсе выйдет замуж, пойдёт в декрет, потом ещё, и на этом её подводная карьера закончится. А вас, – он обратился к Ольге, когда они остались вдвоём в кабинете, – я приглашаю в ресторанчик, тут недалеко есть очень симпатичный.

Сказав подчинённым, что он идёт на обед, Бортников повёл Ольгу в ресторан. Они пришли в сумрачный зал, где было мало посетителей и, самое главное, не было музыки, что позволяло им разговаривать, Бортников снял фуражку, ослабил галстук и сказал:

– Ради Бога, не чувствуйте себя стеснённо. Нам надо о многом поговорить. Очень жаль, что мы так поздно встретились. Прежде всего – где вы остановились?