Гость Иова - Жозе Кардозо Пирес

эти книги. Простодушный дядюшка Анибал рассчитывает получить какое-нибудь пособие за сына, служащего в армии. Надежда эта оказывается призрачной. Тем не менее Анибал, не задумываясь, расстается со своей единственной ценностью — охотничьим ружьем, чтобы помочь попавшему в беду молодому Жоану Портеле. Несмотря на свою некоторую легковерность и даже чудаковатость, старый Анибал способен разобраться в сущности происходящих событий. «Национальная гвардия ведет с нами настоящую войну», — говорит он односельчанам, когда в Симадасе появляются жандармы.

Молодой приятель Анибала, безработный батрак Жоан Портела упорно ищет работу и мечтает добраться до Лиссабона, рассчитывая найти там какое-нибудь занятие. Вместе с Анибалом он направляется в Серкал Ново и здесь, на полигоне, попадает под обстрел и получает тяжелое ранение. Надежды Портелы рушатся, однако он мужественно и стойко переносит новую беду. Именно его сравнивает автор с Иовом. Но это не тот Иов, который проклинает день, когда он родился, и ночь, когда был зачат, а потом, когда перед ним является бог, признает мудрость и справедливость творца. Судя по всему, Портела не собирается примириться с судьбой и признать справедливость тех, по чьей вине он несчастен.

«Главное не утратить мужества, не пасть духом», — говорит дядюшка Анибал потерявшему ногу Портеле. Мужеством, стойкостью, силой духа в полной мере наделена свободолюбивая и гордая крестьянская девушка Флорипес. Полицейские хватают ее и держат в тюрьме заложницей, добиваясь, чтобы она выдала зачинщиков забастовки батраков. Флорипес угрожают суровой расправой, но жандармам не удается сломить ее волю.

Перед читателем повести проходит целая галерея образов, различных по значению и масштабу, но все это живые люди, реальные характеры. Четкость рисунка, умелый отбор основных деталей, строгая художественная логика делают образы Пиреса выразительными независимо от того, пользуется ли он густыми, интенсивными красками или прибегает к полутонам, к игре света и тени. Наверняка запомнятся и старая крестьянка Казимира, отважно защищающая свою внучку Флорипес, и тетушка Либерата, и капрал Три-Шестнадцать, одна из наиболее колоритных фигур казарм Серкал Ново, и двое молодых новобранцев, которых он учит уму-разуму в таверне, и жандарм, проявляющий сочувствие к Флорипес, и, наконец, безыменный, безмолвный, твердый как кремень крестьянин, над которым измывается фатоватый жандарм из Лиссабона, заставляя его стоять с рукой, привязанной к потолочной балке.

«Внизу, пригвожденный к покрытой царапинами садовой ограде, — говорится в повести, — Иов созерцал пустыми глазами, как на землю спускаются сумерки и прыгают вокруг него воробьи». А в это время на верхнем этаже офицерской гостиницы, выходившей окнами в сад, «американский гость» капитан Галлахер отстукивал на машинке секретное донесение о произведенных в Серкал Ново испытаниях американских снарядов. Это тот самый американский капитан с рыжей козлиной бородкой, из-за преступной небрежности которого Жоан Портела стал калекой. Автор не говорит нам, прибыл ли этот «гость» в Португалию в качестве уполномоченного НАТО или как представитель Пентагона, снабжающего салазаровский режим оружием и боеприпасами. Да это и не важно. Капитан Козлиная Бородка, как прозвали Галлахера солдаты в Серкал Ново, приезжает сюда испытывать американское оружие и ведет себя здесь не как гость, а как «конкистадор из Нового Света».

Однако португальцы хорошо понимают, чем чревато присутствие «американских гостей» на их родной земле. А потому на стенах домов, парапетах, асфальте дорог часто появляются надписи: «Янки, убирайтесь домой!» С живым юмором и сарказмом написана сцена бегства Галлахера, когда он обнаружил напротив отеля, где остановился, рожу с козлиной бородой и рогами и рядом аршинную надпись «US go home».

В повести «Гость Иова» нет последовательного описания жизни одного или нескольких главных героев. Нет в ней и столкновений, раскрывающих сложный и многогранный мир человеческих отношений. Нет фабулы в строгом смысле этого слова. Композиционно повесть представляет собой серию отдельных картин, зарисовок, которые сменяются, словно кадры кинофильма, порой непосредственно не связанные между собой. Но объединенные общей идеей, ясно выраженным лейтмотивом, эти картины как бы сливаются в стройную симфонию, дающую яркое представление о жизни страны, о тяжких испытаниях народа и его борьбе, о его разочарованиях и надеждах. В этой симфонии звучат мотивы безысходной тоски, горьких раздумий, но слышатся и голоса, полные решимости и отваги, веры в лучшее будущее. Это скорбная и в то же время оптимистическая симфония.

В соответствии с художественной задачей, которую автор повести поставил перед собой, он не занимается тщательным психологическим анализом. Поведение его героев, их поступки, переживания социально обусловлены с такой степенью определенности, что не нуждаются в особых психологических мотивировках. Вместе с тем в повести немало тонких наблюдений, которые делают изображаемые характеры по-настоящему жизненными и убедительными.

Стиль Пиреса удивительно точен, лаконичен, емок и упруг, напоминая порой до предела сжатую пружину. Ему чужды вычурность и изощренность, присущие декадентским течениям, почти безраздельно господствовавшим в португальской литературе на протяжении долгих десятилетий после буржуазной революции 1910 года. Он реалистичен, но не приземлен; эмоционален, но без сентиментальности; ярок, однако без импрессионистских изысков; к тому же абсолютно лишен ходульной патетики.

Все это в сочетании с особым ритмом повествования делает произведение Пиреса похожим на поэму в прозе и сообщает повести драматическую напряженность и внутреннюю динамичность.

«Пара внимательных глаз, две капельки жизни, перемещающиеся в узкой расселине ущелья с медлительностью сказочного чудовища…» Подобные живые, как бы физически осязаемые образы составляют характерную особенность творческого почерка Ж. К. Пиреса.

Писателю не свойственны скрупулезные описания, отягощенные бытовыми и иными подробностями. Он рисует жизнь крупными мазками и отбирает детали, которые красноречиво говорят о целом. «Поля, начисто выметенные ветром голода…» — замечает в авторском тексте Пирес, и перед вами сразу возникает картина повсеместного запустения и ужасающей нищеты. Будь Ж. К. Пирес не писателем, а художником, о нем можно было бы сказать, что он в равной мере искусный портретист и пейзажист. Как бы несколькими уверенными взмахами кисти он создает портрет персонажа, мгновенно врезающийся в память. Живые бусинки глаз дядюшки Анибала, настороженно глядящие из-под темных полей шляпы, и жгучие, почти без ресниц глаза молодого Жоана Портелы с двумя чахлыми кустиками бровей, лысого, с беретом поверх платка на голове… Взор этих глаз словно проникает в душу, будя в ней боль за печальную судьбу этих людей. И уж конечно, не забудется крестьянин-бунтовщик, прикованный наручниками к холеному столичному жандарму. Низкорослый, иссушенный солнцем, с челкой и короткими усиками, в жилете и рубахе из полосатого коленкора — один из тех, кто бродит по стране в поисках работы. Пирес любит и пейзаж, но он никогда не является для писателя самоцелью, чаще всего пейзаж дается глазами того или иного персонажа и служит его характеристике. «Гостиница еще спит,