Американский брат - Андрей Троицкий

– Да, я понимаю. В провинции все иначе.

– Наш штатный адвокат Моисеев – специалист по уголовному праву. Так что, тебе в этом отношении повезло. Но если он тебя не устраивает, я найду другого человека.

– По-моему, он свое дело знает, – сказал Джон.

Львов пошевелил ногами, задел мыском ботинка фотографию женщины в блестящей рамке. Он дотянулся до фотографии и небрежно сунул ее под столешницу, с глаз долой. Поговаривали, что брак Львова с молодой и привлекательной женщиной находился на грани распада, последние три месяца супруга банкира жила за границей. Вслух босс не обсуждал эту тему, даже с самыми близкими людям. Львов имел прекрасную репутацию, был человеком деловым и практичным, но внешне казался сентиментальным, набожным и несколько старомодным.

– Я сказал Моисееву, чтобы он сделал все, что можно. И чего нельзя. Только представь каково Тому, умному, образованному человеку, иностранному гражданину, в камере с бандитами. Они там на нарах спят в две смены, потому что места на шконках всем не хватает. В камеру на пятнадцать человек набивают тридцать. Дважды в день обыски – утром и вечером, табачный дым висит, как туман. В камерах разрешено курить, поэтому дышать нечем. И медицины – никакой.

– Это ужасно, – кивнул Джон.

– Я созвонился с одним большим человеком из города Владимира, очень большим. Он сказал, что ситуация простая и ясная. Этот мой знакомый попросит следователя, чтобы не тянул резину. Быстро закончил с писаниной и передавал дело в суд. А суд назначит Томасу штраф. Не думаю, что очень большой. В любом случае банк возьмет на себя все расходы. Ну, ты только не волнуйся раньше времени. В конце концов, человек, не посидевший в тюрьме, – это человек не совсем полноценный. Томас выйдет просветленным и мудрым. Его потянет к Богу. Вот увидишь.

– Думаю вот о чем. Может быть, Томасу надо заявить о том, что он американский гражданин? В этом случае он мог бы рассчитывать на помощь посольства.

– Ну, если мы хотим все испортить, – давай так и сделаем. Заявим, что Томас – американец. Ты думаешь, что отношение следователя или судьи изменится в лучшую сторону? Наоборот. Открой любую сегодняшнюю газету, ты там найдешь три-четыре статьи про Америку. И там твою страну кроют чуть ли не матом и поливают помоями. В каждой заметке сказано – американцы наши злейшие враги. Только о том и мечтают, чтобы завоевать Россию, население утопить в крови, а недра разворовать. И читатели в эту белиберду верят. Включи телевизор – там услышишь те же самые слова – американцы враги. Следователь и судья в отличие от тебя газеты читают. Не только читают, но и верят им. Скажи, ты хочешь погубить Тома?

– Но помощь посольства… Она будет не лишней.

– Какая помощь? На суд пришлют какого-нибудь безграмотного олуха, который половины того, о чем пойдет речь, просто не поймет. Потому что не потрудился выучить русский. А другую половину поймет неправильно. Вернется в посольство и напишет бумажку начальнику: так и так, присутствовал на суде. И вся помощь. Пойми: Тома задержали с паспортом на чужое имя. И пропуском в банк, – тоже на чужое имя. По паспорту он родился в столице Эстонии, в Талине, но живет в России и является гражданином России. Правильно?

– Правильно, но…

– Американский гражданин жил и работал под чужим именем, по подложным документам. Когда это выяснят, дело заберут из полиции и передадут ФСБ, так называется бывшее КГБ. Потому что иностранцами в этой стране занимается ФСБ, а не полиция. Я бы врагу не пожелал попасть в эту контору. Тома переведут в Лефортовскую тюрьму, где держат особо опасных преступников и шпионов. Том проведет там в ожидании суда год, а то и два. Чекисты захотят повесить на него что-то серьезное. А вдруг он планировал государственный переворот или покушение на политического деятеля? Или диверсию… А иначе зачем жил под чужим именем, почему скрывался? Его замордуют ночными допросами, лишат пищи и сна. И когда он дойдет до точки, когда о его шею и спину сломают несколько дубинок, – Том все подпишет. Все, что ему подсунут.

– Диверсия… Ну уж вы через край хватили.

– Следователь любую глупость выдумает, лишь бы получить на погоны еще одну звездочку. А Томаса привлекут по серьезной статье Уголовного кодекса. И сунут пять или семь лет лагерей. И срок он будет отбывать за три тысячи километров от Москвы. В лагере, где сидят иностранные граждане. Погода там гнилая: дожди, снег и холод, даже летом. Может быть, десять солнечных дней в году. Контингент – всякий криминальный сброд. Торговцы наркотой из Африки, убийцы, насильники… И отношение к этим иностранцам ничем не лучше, чем к русским заключенным: побои, унижение, голод и кое-что пострашнее… Тебе все ясно?

Джон кивнул, на самом деле Львов прав. Если начнут выяснять, почему два брата, граждане Америки, живут в Москве под чужими именами, – могут возникнуть серьезные неприятности. Проверят всех московских знакомых, женщин. С кем общался, с кем делил постель… Придется ответить на сотни неудобных вопросов, которые касаются работы, личную жизнь вывернут наизнанку и выставят на показ.

Полиция ничего криминального не найдет, но история со скандальным душком обязательно попадет на телевидение и в желтые газеты. "Бизнесмен из США жил по подложному паспорту" – хороший заголовок. По возвращении назад в Америку, брату будет непросто найти хорошую работу. В серьезный банк или трастовый фонд Тома на порог не пустят. Брат наверняка сможет устроится в каком-нибудь захолустье, бухгалтером, – и это не самый плохой вариант. А Джон наймется охранником в магазин верхней одежды или зоопарк.

– Пожалуй, вы правы, – сказал Джон. – Пусть брат остается гражданином России эстонского происхождения Отто Сеппом.

– Вот и ладно, и с Богом, – Львов вытер закипающие на глазах слезы. – Будем ждать хороших новостей. А если возникнут претензии к Моисееву, – звони мне. Я все решу за пять минут. Помни о главном, Джон, – мы не просто коллеги, мы старые друзья. Я много хорошего сделал для твоего брата. И еще сделаю много хорошего. Главное – не терять человеческих отношений, помнить добро и верить в Создателя нашего.

Он поднялся, похлопал Джона по плечу и, уткнувшись в платок, зарыдал. То ли аллергия тому виной, то ли просто расчувствовался после душевного разговора.

Глава 2

Под вечер сотрудника уголовного розыска майора полиции Юрия Девяткина вызвал начальник следственного управления ГУВД Москвы полковник Николай Богатырев. Кабинет был огромный, стены облицованы старомодными панелями под дуб, красная ковровая дорожка ведет прямо от порога к письменному столу – наверное, чтобы посетитель не заблудился. Девяткин сел к приставному столику, положив перед собой папку с бумагами и стал ждать, когда начальник докурит сигарету. Богатырев, – мужчина средних лет с небольшой лысиной и глазами навыкате, был одет в гражданский костюм, вышедший из моды лет десять назад, рубашку в бело-синюю полоску, похожую на матросский тельник, и серый галстук, напоминающий удавку.

– Ты сводку происшествий за последние трое суток читал? – спросил Николай Николаевич.

Девяткин соврал, что читал и стал наблюдать, как Богатырев тянется к графину, наливает воду в стакан и не может справиться с дрожью в руках. Ну, Николай Николаевич всегда выглядел так, будто вчера засиделся с друзьями, веселая вечеринка затянулась до самого утра. А к вечеру похмельные муки достигли той пиковой точки, когда не остается сил работать и вообще жить, глаза на мир не глядят, – хочется влить в себя графин холодной воды, лечь на кожаный диван, что стоит в углу, и умереть на нем.

Девяткин пребывал в хорошем настроении: около восьми назначена встреча с одной интересной женщиной, между прочим, врачом рентгенологом, это приятное знакомство, весьма возможно, перерастет в нечто большее. На всякий случай Девяткин еще накануне навел порядок в своей однокомнатной берлоге, купил вина и пирожных с ванильным кремом. Сейчас он поглядывал то на Богатырева, припавшего к стакану с водой, то на часы: до конца рабочего дня ждать недолго.

Начальник отодвинул стакан и сказал, что третьего дня в Центральном округе Москвы убит банкир и его жена. Все произошло в их квартире. Следов взлома нет, видимо, хозяин знал гостей и сам впустил их. Преступление с корыстным мотивом, пропали деньги и ценности. Кроме того, убийцы завладели ключами от двух сейфов, замурованных в подвале загородного особняка. Там грабители тоже побывали, сейфы пусты, если не считать нескольких мятых коробочек из-под колец и колье.

Хозяин квартиры был человекам старомодным, банкам не доверял, видимо, потому что сам всю жизнь имел дело с деньгами и хорошо усвоил, – надежных банков не существует. Поэтому ценности держал при себе, – и поплатился. Пострадавший профессиональный финансист, совладелец или бывший совладелец Московского резервного коммерческого банка, – на это надо обратить особое внимание. В этом месте Девяткин нахмурился, перестал поглядывать на часы и стал слушать начальника, не пропуская ни единого слова. Он чувствовал волнение и холод в груди.