Американский брат - Андрей Троицкий

Минули пять дней. В загородном доме по-прежнему проживали два подозрительных мужчины, они редко выходили за забор, сидели тихо. У Скифа в Москве своей квартиры не было, он снимал комнату у старушки семидесяти лет, тети Паши. Хозяйка сказала, что имя постояльца то ли Васильев, то ли что-то похожее. Зовут Евгением. Официальных бумаг о сдаче комнаты этому человеку у бабушки нет, она грамоту плохо понимает, – только уговор на словах. Василевский приезжает приблизительно один-два раза в месяц, а потом пропадает. Платит исправно, вперед, случается, угощает старушку деликатесными продуктами. Очень спокойный доброжелательный человек. Не пьет и женщин не водит. При обыске в комнате не нашли ничего интересного для следствия.

Айвазяна выпустили из тюрьмы, пару дней он сидел дома, потом стал выходить за продуктами и газетами. На третий день поехал в центр города, где проходил музыкальный фестиваль, смешался с толпой и пропал. Оперативники, наблюдавшие за ним, поискали Айвазяна в окрестных переулках и вернулись ни с чем. В тот же день задержали Василевского, с большим чемоданом в руках, он вошел в парадное и позвонил в квартиру старушки, но открывать дверь вышли оперативники.

Василевского допрашивали пять часов без перерыва в местном управлении внутренних дел. Выяснилось, что он не судим, по притонам не ходит, в карты не играет. Женат, имеет четырех детей. Работает в потребительской кооперации, в Костроме, в Москву приезжает, чтобы привести на один из рынков грузовик с сыром, колбасными изделиями и свежим мясом. С Айвазяном был некогда знаком, это старый клиент, года три покупал сыр и копченую колбасу только у Василевского. Можно сказать, у них с Айвазяном были товарищеские, доверительные отношения. Даже пару раз в ресторане посидели…

Однажды Айвазян сказал, что у него в Москве много знакомств среди работников торговли. Те продукты, которые Василевский привозит на рынок и отдает за полцены, можно реализовывать совсем за другие деньги. Он предложил забрать у Василевского товар на реализацию, а расчет – через неделю. Айвазяну отгрузили полтонны сыра, две с половиной тонны свежего мяса и колбасных изделий. А взамен получил копеечный аванс, расписку и накладные.

Василевский ждал неделю, другую… К исходу третьей недели понял, что денег ему не видать и Айвазяна тоже. Обратился в полицию, но там сказали, что поймать афериста будет непросто. Поиски Айвазяна в Москве зашли в тупик, ясно, что он уехал далеко и вернется еще нескоро, если вообще когда-нибудь вернется.

Глава 8

Дом, в котором прошли лучшие годы жизни, по-прежнему выглядел неплохо. Особняк в викторианском стиле с мезонином и башенкой на втором этаже. Не помешало бы его покрасить, а в остальном все в порядке. Внешние ставни закрыты, входная дверь заперта на два замка. Джон не стал загонять машину в гараж, оставил ее улице. Поднялся на крыльцо, прошелся взад-вперед по широкой открытой веранде и зазвенел ключами.

Раз в месяц уборщица пылесосит ковры и вытирает пыль, а мальчишка мексиканец стрижет траву, а осенью убирает листья. Внутри полумрак, воздух неподвижный, пахнет пылью, полиролью для мебели, истлевшими коврами, старыми книгами и золой. В большом горшке возле двери – засохший фикус. Мягкая мебель под белыми чехлами. Над камином голова оленя, отцовский трофей. Господи, как хорошо, что существует место, куда можно вернуться, где тебя ждут, пусть не люди, но тени этих людей, воспоминания, живущие здесь.

Он вышел из задней двери, открыл ворота гаража на две машины. Переоделся в рабочую куртку, надел рукавицы. Достал и собрал длинную алюминиевую лестницу, залез на второй этаж. Поднялся на по крыше наверх, к коньку. Кровельный материал местами потрескался и теперь пропускает влагу. Следующий час он чистил желоба от прошлогодней почерневшей листвы. Мальчишка мексиканец тот, что косит траву, обещал забираться сюда и присматривать за желобами, но забыл или поленился.

Закончив работу, Джон собрал лестницу, спустился в подвал, включил свет и убедился, что здесь сухо. В отдельном закутке столярная мастерская отца, за перегородкой стиральная и сушильная машина. В высоком сейфе карабины и пистолеты, которые при жизни собирал отец. Джон пошел наверх, осмотрел потолок в спальне родителей. Пятна от протечек довольно большие, похожие на географические карты. Сейчас он пообедает в пивной "Золотая корона" и съездит в соседний городишко к Длинному Биллу. Билл выполняет ремонты любой сложности и занимается крышами, он из тех парней, кому можно верить.

Джон бесцельно побродил из комнаты в комнату, посидел в кресле перед камином, снял с полки и полистал книгу о птицах, живущих на Среднем Западе. Настенные и напольные в столовой часы стояли. Надо сказать уборщице, чтобы заводила их время от времени. Он подумал, что в последние годы, когда сыновья разъехались, матери одиноко было жить здесь.

Он толкнул дверь своей спальни. Окно выходит на задний двор, там гараж и клумбы с цветами. Впрочем, цветов нет, и клумбы тоже давно нет. Дом медленно, почти незаметно приходит в упадок, дома быстро стареют без людей. И городок стареет. Еще лет двадцать назад здесь работала фабрика, где выпускали упаковочный картон, небольшая типография, завод по производству свиных консервов. На главной улице было полно магазинов, кафе, прачечных. Теперь нет ни завода, ни фабрики, и магазинов заметно поубавилось. Цены на недвижимость упали, отдавать родительский дом за бесценок, – душа не лежала.

В этой комнате можно вспомнить все свое детство и юность, вплоть до того дня, когда он понял, что не хочет работать на фабрике, а хочет посмотреть мир, поэтому надо бежать отсюда. Он переехал в большой город, попытаться начать жизнь там. Два года учился в колледже, но решил, что архитектура – это не для него. Он подписал контракт с армией США, вступив в корпус морской пехоты. Теперь, много лет спустя, совершив большой круг, он хотел бы вернуться обратно, в этот дом, в этот город, в прежнюю жизнь.

Он присел на кровать и стал разглядывать выцветший от солнца плакат "Doors" на противоположной стене. Бумага пожелтела на солнце, краска поблекла, только Джим Моррисон по-прежнему был юн, прекрасен и талантлив. Да, в этой комнате можно вспомнить всю свою жизнь, только вспоминать не хотелось.

* * *

Он вышел из дома, запер дверь и минут десять колесил по городу, разглядывая дома и людей. Пешеходов почти не видно, большой хозяйственный магазин на центральной улице закрыт. Джон свернул к пивной «Золотая печать». Здесь царил полумрак, пахло мореным деревом и кислым пивом. За столиком дремал какой-то долговязый старик в соломенной шляпе с широкими полями, на табурете у стойки дядька с гривой седых волос и бородой, он читал газету. За прилавком незнакомый бармен, крупный парень в клетчатом фартуке от нечего делать протирал салфеткой пивные кружки. Джон заказал пинту светлого и спросил, работает ли сегодня Грейс.

– Она курит на заднем дворе, – сказал бармен. – Сейчас вернется.

Она появилась, когда Джон, сидя за столиком у окна, допивал уже вторую кружку. Высокая и стройная, с рыжими волосами, рассыпанными по плечам, вошла, она остановилась в противоположном конце зала, глянула на него. Джон снял бейсболку и помахал рукой. Она быстро подошла, наклонилась и поцеловала его в висок.

– Господи, – глазам не верю. Какими судьбами… Ты был у Терезы? Я заезжала к ней недели две назад. Она ничего тебе не рассказывала? Значит, забыла…

Грейс владела этим баром напополам со своим младшим братом. Этот бизнес, конечно, не золотое дно, но вечерами посетителей набивается довольно много. Она села напротив и стала внимательно разглядывать Джона. Под этим пристальным взглядом он почему-то смущался как мальчишка.

– Ты надолго?

– День побуду, то есть, я хотел сказать, – два дня, сегодня и завтра, – в присутствии Грейс он частенько путался в словах, не мог сосредоточиться и перескакивал с одного на другое. – Маму я навестил. Домой заехал, ну, крышу посмотреть. Ей давно уж нужен ремонт. Но ночевать там не буду. Надо застилать кровать, пылью пахнет и вообще… Короче, я остановился в мотеле. По шоссе в десяти милях отсюда, так удобнее.

В свое время, еще в школьные годы, он вместе с Грейс мечтал уехать отсюда, но уехал он один. У Грейс ничего не получилось. Долго болел отец, потом замужество, не самое удачное. Появился ребенок, очаровательный мальчик Итан, сейчас он ходит в третий класс, а и бар жалко бросать. В школе Грейс была самой красивой девчонкой, за ней бегали даже старшеклассники. Она так и осталась красавицей, только немного располнела. Сейчас, когда он смотрел на Грейс, появлялось чувство, будто он сделал в жизни большую ошибку или потерял нечто ценное, но что именно, – не сразу поймешь. Два года назад она развелась с мужем. Надо было, не теряя ни минуты, вернуться из Москвы, сделать ей предложение и навсегда остаться здесь.