Бразильский карнавал - Арина Каледина

Тишина… Только где-то внизу негромко жужжит пылесос.

Крошечная площадка, три одинаковых двери, деревянная лестница вниз.

Сунув ноги в сценические босоножки на высоченных каблуках, стараясь не шуметь, Лёля спустилась на первый этаж, и, к счастью никого не встретив, выскочила на улицу. Прочь отсюда! Прочь!

Обычный шум большого города мгновенно вернул ощущение реальности. Будничная жизнь текла мимо потоком разноцветных машин и пешеходов. Тюремное окошко и биде на миг показались всего лишь ночным недоразумением.

«Ни за что туда не вернусь! – думала Лёля, инстинктивно сжимая кулаки. – Сейчас немножко пройдусь, а потом что-нибудь придумаю! Только без паники!» – и она поковыляла в ту сторону, где в просвете между домами угадывалась многолюдная городская площадь.

На площади, удобно устроившись в плетеных креслах под веселыми пестрыми зонтиками, пили кофе беззаботные горожане, улыбаясь солнцу, летнему дню и еще чему-то своему. Трудно было поверить, что здесь, в двух шагах от каморки на чердаке люди просто живут, читают газеты, разговаривают на своем, всем понятном языке и даже не подозревают о том, что вот эта симпатичная, чем-то расстроенная девушка только что сбежала из иного, большинству обывателей незнакомого мира – царства соблазна и искушений, похоти и вседозволенности…

На готической башне, похожей на остро отточенный карандаш, устремленный острием в облака, стрелки часов сошлись в верхней точке. Башня вдруг вздохнула и запела, старательно, словно ученица по нотам, выводя диковинную, непривычную уху мелодию.

Лёля брела по улице, то и дело спотыкаясь, с трудом удерживая на ногах постоянно соскальзывающие босоножки. Взглянув на свою злополучную обувь, обнаружила, что длинные тесемки, обычно обвивающие икру до колена по принципу римских сандалий, безвольными хвостами тащатся по асфальту. Всего-то? Завязав тесемки, почувствовала себя почти счастливой. Много ли человеку для счастья нужно? Предполагалось, что у Лёли для счастья все уже есть…

Если бы только можно было выкинуть вчерашний день на свалку небытия и больше никогда о нем не вспоминать…

* * *

Лёля шла по незнакомой широкой улице, разглядывая все, что попадалось на глаза.

Вот она – заграница. Центр Европы! Никаких многоэтажных новостроек, похожих друг на друга как безликие кирпичи. Повсюду старые дома в пять-шесть этажей, у каждого свое лицо, свой характер. Этот дом – сразу видно – капризный брюзга. Насупился и подозрительно косится бликующим окном на огромный щит у подъезда с непривычно откровенной рекламой женского белья. А это длинное здание с симпатичными башенками по бокам – наверное, административное: на окнах одинаковые светлые жалюзи, за которыми просматриваются одинаковые ряды книжных полок, заставленных одинаковыми толстыми папками. Длинная стена витрин высотой в два, а то и три этажа. Манекены за стеклом – вовсе не настоящие куклы. Это подросшие дети, которые замерли по команде, играя в старую игру «Море волнуется раз…» Того и гляди «отомрут» и отправятся по своим делам – на почту, в кино, на рынок.

Возле кондитерской лавки Лёля остановилась и долго терлась носом о волшебную витрину с пирожными – точную копию картинки из старой маминой поваренной книги. Вспомнила, что забыла, когда ела в последний раз. Сунув руку в карман, обнаружила скомканную десятидолларовую купюру – все, что осталось после оформления заграничного паспорта, визы и покупки билетов. Зажав в кулаке свое состояние, на секунду зажмурилась (для храбрости), и решительно шагнула в прохладу банковского холла. Уже через пять минут ощутила себя вполне кредитоспособным туристом, беззаботно позвякивающим местной валютой.

Только подумать, всего неделю назад она сдавала последний экзамен в институте, танцевала в дипломном спектакле на одной из прославленных российских сцен и замирала от мысли, что Европа вот-вот приветливо распахнет перед ней ярко освещенное окно! Сказочно мерцающая на горизонте мечты Европа…

Ещё вчера вместе с новеньким дипломом в кармане лежал «серпастый» и «молоткастый», самый надежный в мире паспорт, вселяющий уверенность в завтрашнем дне. Ты – гражданин великой державы, а, значит, защищен и неприкосновенен. А сегодня…

Лёля старалась не думать категориями «сегодня», а, тем более, «завтра», просто шла, вдыхая незнакомый город.

Голова, обдуваемая теплым ветерком, потихоньку начинала соображать. Неожиданная мысль позвонить в советское посольство показалась спасительной.

В первой же телефонной будке к своему великому удивлению Лёля обнаружила толстый справочник, который почему-то никто не украл. Хорошо, что ума хватило перед отъездом выучить словосочетание «Ambassade de Russie». На всякий случай. Вот и пригодилось…

…Закончив короткий разговор с представителем власти, Лёля в полном изнеможении выползла из будки, плюхнулась на каменный поребрик у дороги и принялась думать…

Думала долго – минут пятнадцать (вечность для блондинки). В ушах набатом звучал бесстрастный голос: «Вам следует немедленно явиться в посольство. В двадцать четыре часа вы будете отправлены в Союз…». По возвращении надлежало возместить родному государству стоимость авиабилета в размере пятисот шестидесяти семи американских долларов. Паспорт, разумеется, будет конфискован. Нетрудно догадаться, что о дальнейших зарубежных поездках останется только мечтать. (О том, что её паспорт находится у работодателя, Лёля чиновнику не сказала).

Пятисот шестьдесят семь долларов? Какая прелесть! Да ей за всю жизнь столько не заработать! Привыкнув жить на повышенную стипендию в сорок пять рублей – два с половиной доллара, Лёле трудно было даже представить, как выглядит такая пачка денег. Предложение посольского работника показалось абсурдным. Однако другого ответа в те годы ожидать и не приходилось. Только вот Лёля надеялась получить иную помощь. Наивная!

Лобастые автобусы один за другим подплывали к остановке, и, устало вздохнув, присаживались на правое колено, услужливо опуская широкую подножку к самому тротуару. Понаблюдав, как дисциплинированные пассажиры одновременно входят в передние и выходят в задние двери, отчего казалось, что они проходят сквозь автобус, не задерживаясь, Лёля снова двинулась в путь – куда глаза глядят. Нащупав в кармане мелочь, завернула в небольшой супермаркет. С деланным равнодушием долго рассматривала яркие коробочки и пакетики, пытаясь определить их содержимое. Словно пчелиным хоботком шевелила носом, втягивая запахи копченостей и специй, аромат ванили и корицы, плывущие с разных сторон из мясного и хлебобулочного отделов. Получасовая прогулка по райскому уголку изобилия закончилась полным крахом марксистско-ленинской теории построения коммунизма в голове молодой советской гражданки. Прелести пионерского детства и комсомольской юности с романтикой костров, вкусом печеной картошки и азартом бесконечных соревнований вдруг показались странным недоразумением. Проклятый капитализм поворачивался другим, вкусно пахнущим румяным боком.

На тридцать первой минуте праздного шатания по магазину Лёля обнаружила за собой слежку.

«Начинается! – подумала она, машинально втягивая голову и серией коротких рокировок перемещаясь в сторону полки с детскими игрушками. Шеренги плюшевых медведей обещали стать надежным укрытием. – Вот вам и заграничная действительность!»

Но кто? Работодатель? Посольский шпик? Служащий супермаркета? Она ведь ничего не покупает, а, значит, непременно что-нибудь украдет.

Не успела Лёля додумать, кому вдруг оказалась небезразлична её скромная персона, как преследователь, ловко маневрируя между плотно заставленными рядами, неожиданно возник прямо перед носом.

– Cherchez-vous quelque chose de particulier, mademoiselle?

Его очаровательная улыбка не могла обмануть осторожную Лёлю. С быстротой заведенного болванчика она закивала головой, затем, подумав секунду, с той же решимостью головою замотала (на всякий случай), и, поразмыслив ещё чуть-чуть, принялась бешено вращать глазами во всех доступных человеку направлениях, не прекращая, однако, кивать и мотать головой.

Пусть понимает, как хочет! Она вот, не зная языка, должна как-то понимать, чего он к ней привязался и что ему от неё, собственно, нужно?!

Внешность молодого человека полностью соответствовала её представлениям о шпионах и агентах любых разведок всех подряд стран мира: долговязый, пучеглазый, бесцветный.

Парень удивленно смотрел на неистово трясущую головой незнакомку, её хорошенькое личико, искаженое гримасой ужаса. Опасаясь непредсказуемой реакции, осторожно спросил:

– Do you speak English?

Лёля в ответ только увеличила амплитуду движений.

– Deutsch? – не терял надежды шпик. Но девушка, по-видимому, не совсем адекватно воспринимала окружающую действительность.