Священный Грааль отступников - Лариса Капелле

– Привет, Олеся, а дед дома? – спросил маленькую хозяйку Игорь.

– Нет, деда нет.

– Ну, тогда ты не против, если мы его подождем?

– Нет, не против, заходите, – кивнула головой девочка, – но я уже и сама все для вас приготовила.

С этими словами хозяюшка вытащила из холодильника небольшой туесок, из которого торчало горлышко пластмассовой бутылки.

– Вот, молоко, утреннее. Потом я вам яиц собрала. Дед свежей рыбы наловил. И еще черники, хотите? – обратилась она на этот раз к Касе с Кириллом.

– Хотим, – кивнула головой Кася и улыбнулась.

– Пойдемте во двор, я вам насыплю.

В центре двора под старой раскидистой березой стоял большой стол, на котором лежала ровная горка черники. На лавке рядом развалился огромный, дымчато-серый кот. Недалеко на небольшой полянке паслась коза. Давешняя собака лежала на том же месте и внимательно наблюдала за гостями.

– А собаку как зовут? – поинтересовалась Кася, оглядываясь вокруг.

– Стелька, – коротко ответила девочка, деловито перебирая чернику.

– Стелька? – удивилась Кася и рассмеялась, – откуда такое имя?

– Понаблюдайте, сами увидите, – совсем по-взрослому пожала плечами Олеся, – другого имени ей не придумать. Стелька, сюда, – позвала она, и собака ринулась на хозяйкин зов. Коротконогая, с тяжелой челюстью и длинным телом, перемещалась она удивительно ловко. Но она не бежала, а словно стелилась по земле. Действительно, лучшей клички не придумать! Хотя вид… бери и на цепь сажай двор караулить – барбос барбосом.

– Она у нас умница, хоть с дедом охотиться, хоть дом охранять, все исполнит, – погладила собаку Олеся.

– Ну, а козу с котом как кличут? – продолжила Кася разговор.

– Козу – Маргарита Степановна, а кота – Обормот, – ответила Олеся.

– Обормот?

– Да, кот Обормот, а как еще его назовешь, – вновь пожала плечами девочка, словно удивляясь Касиной непонятливости, – а вы попробуйте, на минутку от туеска своего отвернитесь и увидите.

Кася присмотрелась к коту. Милое животное с совершенно невинной миной нежилось на солнышке. Впрочем, расслабленным оно было так, для отвода глаз. Уши были настороже, и зеленые глаза внимательно наблюдали за всем окружающим. Вид кота был настолько ложно-невинным и морда была настолько плутоватая, что было ясно: доверять такому пройдохе было себе дороже. Настоящий обормот! Так и жили в этом гостеприимном доме собака Стелька, коза Маргарита Степановна и кот Обормот.

С Борисом Стрельцовым они познакомились попозже. Несколько угрюмый и немногословный мужик лет шестидесяти сам пришел к их палатке. Коротко представился, принес сухих дров и треножник с котелком для костра. Был он невысок, кряжист, с мрачным лицом, взгляд небольших серых глаз был прямым и даже несколько вызывающим. К числу симпатичных людей Борис Стрельцов точно не относился. В этом не признать правоту Кирилла Кася не могла. Но, с другой стороны, никто быть приятным во всех отношениях от Стрельцова и не требовал.

Кася отправилась по тропинке, ведущей к проселочной дороге. Выйдя на дорогу, повернула налево. До хутора оставалось каких-нибудь двести метров. Нужно сказать, что такая близость человеческого жилья радовала Касю. Ей совершенно не улыбалось оказаться в безлюдной местности. Она вспомнила, как сначала не хотела отправляться в предложенное Кириллом путешествие. Они уже давно договорились провести время вместе, но Кася представляла себе это несколько иначе. В конце концов, до этого история их отношений, которые они так и не решались назвать любовью, знала только короткие, двух-трехдневные путешествия. И в первый раз они могли не разгадывать очередные тайны, а просто провести время вместе. Она уже запаслась ключами от загородного дома своего названого отца Джорджа в Севеннах на юге Франции. Место уединенное, большой бассейн, а если надоест – море в семидесяти километрах, горы. Поэтому предложение Кирилла застало ее врасплох. Направление, предложенное Кириллом, совершенно не напоминало красочное предложение из рекламного буклета: Вологодская область, Белое озеро.

– Ты же хотела, чтобы мы были совершенно одни, сама вспомнила про Робинзона Крузо, а сейчас расстраиваешься?

– Ты не учел, что я себе представляла подобное уединение где-нибудь в загородном доме, в Севеннах, например, – с надеждой уточнила она.

– То есть с горячей водой, туалетом и ванной. Ничего себя робинзонада! А мне хочется чего-нибудь настоящего.

– Единства с природой, – констатировала Кася.

– А почему бы и нет? Ты знаешь, я когда-то отдыхал в этих местах с товарищами и тогда еще подумал, что если встречу когда-нибудь необыкновенную девушку, то обязательно привезу ее сюда!

Против необыкновенной девушки Кася устоять, конечно, не смогла. Этим и объяснялось ее сегодняшнее положение. Жизнь в палатке, утренний и вечерний туалет в озере, благо погода стояла изумительная, для этих краев теплая, и температура воды поднялась аж до двадцати с лишним градусов. Даже настойчивое жужжание комаров не мешало наслаждаться отдыхом. Она уже и забыла, когда в последний раз видела настоящий рассвет. Теперь же они специально вставали пораньше, чтобы с почти первобытным восхищением наблюдать, как, неторопливо разрывая утренний туман, выкатывается из-за горизонта солнце, покрывая сначала багровыми, а потом золотистыми отблесками гладкую поверхность воды. И медленно выступают из темноты мягкие зеленые холмы с перелесками, сменяющиеся почти непроходимыми лесными чащами, с удивительно изумрудной, словно шелковой травой на берегах радостно журчавших рек и ручейков. Кася сама и не заметила, как эта застенчивая и негромкая красота Русского севера надежно устроилась в одном из заветных уголков ее сердца.

Она продолжала идти, наслаждаясь свежим утренним воздухом и слушая радостный щебет птиц.

– Кася! – окликнули ее издалека.

Она удивилась и обернулась. Нечасто встретишь кого-нибудь на проселочной дороге. Навстречу ей спешил Сергей Волынский, руководитель расположившейся неподалеку археологической экспедиции из столичной Академии наук. Соседство с этой самой экспедицией изрядно разозлило Кирилла. Он даже предложил было Касе перебраться куда-нибудь подальше. Но сниматься с насиженного за несколько дней места той совершенно не хотелось. Тем более экспедиция находилась в двух километрах и никоим образом, на Касин взгляд, их уединению не мешала. Ей было даже интересно поговорить с такими неординарными собеседниками. И, похоже, Касин интерес к археологам понравился Кириллу еще меньше.

– Мы должны были провести это время только вдвоем! – обижался он, – я же попросил Игоря найти уединенное место!

– Он и нашел, на тысячи метров вокруг – ни души.

– Зато в километре целая свора изголодавшихся по общению мужиков!

– В двух километрах, – поправила его Кася и резонно возразила, – они же с нами не ночуют.

– Еще чего не хватало!

Но Касе нравилась ревность Кирилла. Она проливала бальзам на ее комплекс собственной неполноценности. Светловолосый, голубоглазый, атлетически сложенный Кирилл, на ее взгляд, был слишком красив. Недаром женщины на улице оборачивались. Она же фотомодельной внешностью и близко не отличалась, просто симпатичная, высокая и никакого особенного внимания к себе не привлекающая. Поэтому присутствие археологов ей было интересно, а внимание – льстило. А на резонные замечания Кирилла, что же могло привлечь таких маститых специалистов в Белозерск, отвечала: «Древность города и богатая история».

– Древность города? Или нечто другое? – вслух раздумывал Кирилл.

Но Кася на его подозрительность внимания не обращала. Действительно, Белозерск был одним из самых древних городов России. Шутка ли сказать, на триста лет старше Москвы и ненамного моложе Киева! Правда, в последнее время город значительно омолодили на сотню лет, сославшись на то, что Нестор в «Повести временных лет» опростоволосился и выдал желаемое за действительное. Мол, никакой Синеус, брат Рюрика, городом не правил и самого города на этом месте не было. К тому же старое место расположения города благополучно затопили после превращения речки Шексны в водохранилище, и сторонники омоложения города получили все карты в руки. Тем временем про Белозерск вспомнил воссозданный Ганзейский союз. Все-таки в средние века город был не только центром независимого княжества, но и имел важное стратегическое положение на водном пути «из варяг в греки». Поэтому и располагался в городе крупный торговый двор для купцов Ганзы. Их потомки не только заново включили Белозерск в Ганзейский союз, но и спонсировали международную экспедицию для поисков старого Белозерска. Местные энтузиасты идею экспедиции восприняли с некоторым подозрением. С одной стороны, археологи могли восстановить справедливость и вернуть городу утраченные «годы». Но с другой стороны, могли, наоборот, подтвердить позорный вердикт о 1050-летии города.