Четырнадцатые звездные войны - Гордон Диксон

только ему, а они хотели помочь ему своими знаниями, своим опытом сделать верный выбор.

— ...мне никогда не нравилась гарнизонная служба,— продолжал между тем Ичан.— Работа наемника — тренироваться, содержать в исправности оружие и воевать, но она не всем нравится даже на Дорсае. Не все на Дорсае Гримы.

— Френдлиз сейчас...— начал Мор и остановился, взглянув на отца: он подумал, что перебил его.

— Продолжай,— сказал Ичай, кивнув.

— Я только хотел сказать, что там может найтись работа. Я слушал, что секты Ассоциации вступили в конфликт с Гармонией и там нужны телохранители...

— Они с радостью берут в личные телохранители,— сказал Ян, который будучи не намного старше Мора не боялся показаться невежливым,— но это работа не для солдата.

— Искусство войны — чистое искусство,— сказал Ичан со своего места во главе стола.— Я никогда не доверял людям, любящим кровь, деньги и женщин.

— Женщины хороши на Маре и Культисе,— заметил Мор.

— Не отрицаю,— весело подхватил Кейси.— Но все равно когда-то нужно возвращаться домой.

— Не всем удается это,— угрюмо сказал Ичан.— Я сам дорсаец, я— Грим, но если бы наша маленькая планета нашла другой предмет для экспорта в чужие миры, а не кровь своих лучших сынов, я был бы доволен.

— Но разве ты сам остался, Ичан,— сказал Мор,— когда был молод и у тебя были обе ноги?

— Нет, Мор,— тяжело ответил Ичан,— но есть и другие занятия, кроме войны даже для дорсайца.— Он посмотрел на своего старшего сына.— Когда наши предки сто пятьдесят лет назад заселили эту планету, они делали это вовсе не для того, чтобы производить солдат для восьми Систем. Они лишь хотели найти планету, где никто не мог распоряжаться * судьбой человека без его согласия.

— И наша планета такова,— сурово сказал Ян.

— Да, она такова,— подтвердил Ичан.— Дорсай — свободная планета, где каждый человек может делать все, что хочет, если он не нарушает при этом прав других людей. Ни одна система не может в этом сравниться с нами. Но цена...— он покачал головой и наполнил стакан.

— Это слишком тяжелый разговор для парня, который впервые уходит из дома,— сказал Кейси.— В этой жизни достаточно прекрасного, даже в теперешней. Но, к сожалению, мы воюем не ради удовольствия. Чем еще мы можем торговать? У нас есть только орехи и немного зерна. А возьмите эти богатые новые миры, например, Сету и Тау Кита, или еще более богатые старые планеты типа Фриленда или Нептуна, или даже старушку Венеру. У них есть причина для беспокойства. Они готовы друг другу горло перерезать из-за хороших ученых, специалистов, медиков. Значит, там больше работы, и это хорошо для нас.

— И все-таки, Ичан прав,— пробормотал Ян.— Они все мечтают собрать наших людей и потом угрожать ими, как дубиной, остальным мирам...— Он наклонился к Ичану, и в неярком свете столовой Донал увидел белый шрам, извивающийся, как змея, по плечу и исчезающий в пустоте рукава его куртки.— От этой опасности мы никогда не освободимся.

— Кстати, об экзотике,— вежливо сказал Мор.

— Да, да,— ответил Кейси.

— Мара и Культис — интересные миры. Но не заблуждайтесь в их оценке, Донал. Они жестоки, несмотря на все искусство, роскошь и украшения. Сами они воевать не хотят, но знают, как нужно нанимать солдат. Они многого достигли не только в искусстве. Я знавал когда-то одного из их ученых.

— Они честны,— сказал Ичан.

— Верно,— согласился Кейси.— Но это совсем другой мир. Если бы я родился на другой планете...

— Я бы все равно стал солдатом,— сказал Мор.

— Это ты теперь так думаешь,— ответил Вейси и глотнул из стакана.— Теперь ты думаешь так. Но это теперь, в год 2403, дикая цивилизация, расколовшаяся на дюжину различных культур и путей. А пятьсот лет назад средний человек и не мечтал покинуть Землю. И чем мы дальше идем, тем больше мы отходим друг от друга.

— Но ведь венерианская группа впереди всех?— спросил Донал; его юношеская сдержанность исчезла в огне неразбавленного виски.

— Не думай так,— ответил Кейси.— Единственная дорога в будущее — наука. Старая Венера, старый Марс, даже Нептун — их дни сочтены. Блейнз — богатый и влиятельный старик, он не знает тех изобретений и усовершенствований, что сделаны на Марсе, Культисе, Фредлизе и Сете. Никогда не решайте с первого взгляда, молодые, обязательно бросьте второй взгляд, когда будете среди звезд: в девяти случаях из десяти первый взгляд приводит к ошибке.

— Слушайте его, мальчики,— сказал Ичан, добавив:— Ваш дядя Кейси мудр. Я хотел бы дать вам такие же хорошие советы, как он. Продолжай, Кейси.

— Ничто в мире не остается постоянным,— сказал Кейси, и с этими словами виски ударило Доналу в голову, стол и темные худощавые лица погрузились в полутьму, а голос Кейси долетал как бы с большого расстояния.— Все меняется, и это мы должны постоянно иметь в виду. То, что было справедливо вчера, может оказаться неверным завтра. Помните это и никогда не воспринимайте ничьи слова, даже мои, на веру, предварительно не проверив их. Мы размножились, как библейская саранча, и расселились среди звезд, разбившись на множество групп и идя разными путями. Мы стремимся вперед, но куда? Мы все ускоряем бег, но что нас ждет впереди? У меня такое чувство, что мы стоим в преддверии чего-то огромного, отличного от прошлого, и, может быть, ужасного. Сейчас особенно нужна осторожность.

— Я стану величайшим полководцем,— воскликнул Донал, не в силах удерживать громкие, но бессвязанные слова.— Я покажу им! Они все увидят, каким может быть дорсаец!

Ему показалось, что все глядят на него, хотя лица их превратились в смутные пятна, кроме лица Кейси, которое по странному капризу было хорошо видно ему. Кейси глядел на него печальными, все понимающими глазами. Донал почувствовал на плече руку отца.

— Пора кончать,— сказал отец.

— Вы увидите...— начал Донал. Но все уже встали, подняли стаканы и повернули к Ичану, который подал Доналу его стакан.

— Чтобы мы все встретились вновь,— сказал отец. Они выпили стоя.

Остатки виски из стакана, безвкусные как вода, прошли по языку и горлу, на мгновение все прояснилось, и Донал вновь увидел стоящих рядом с ним высоких мужчин. Они были высокими даже по дорсайским понятиям: даже брат Мор выше его на полголовы, хотя и стоял среди