Гранат - Светлана Старикова

Макс всегда был в хорошем настроении, открыт и радостен. И беззаботен. Каждый месяц регулярно на его карточке появлялась приличная сумма, по студенческим меркам, очень и очень внушительная, даже сверх меры, то есть гораздо большая, чем требуется для жизни человека его возраста, жизни даже самой развеселой. Его шкаф в студенческом общежитии давно не вмещал все прибывающие костюмы и куртки, свитеры и джинсы, футболки и рубашки, а потому каждый желающий из числа его знакомых брал любую вещь и не торопился ее возвращать. Макс также снимал уютную квартиру в центре, ключи от которой то и дело занимал друзьям. Он мог бы и купить жилье в любом престижном районе города, однако предпочитал большую часть времени проводить в общежитии, в этом шуме и гаме, где постоянно хлопали двери комнат, впуская и выпуская гостей, зачастую живших тут же, по соседству. Из комнат вырывались звуки музыки и смех, а из кухни на этаже волнами накатывали запахи подгоревшей картошки и убежавшего супа, потому что там постоянно щебетали-сплетничали девочки, забыв о поставленной на огонь посуде, и это тоже не раздражало Максима.

– Я плачу! – вставая из-за столика в кафе, небрежно бросал Макс под одобрительное гудение его дружной компании.

Но нужно рассказать о его друзьях. Хотя особенно рассказывать и нечего. Обыкновенные прилипалы, которыми неизменно окружены сильные мира сего (а Максим в своей среде тоже, наверное, относился к когорте сильных), всегда поддакивают, всегда готовы пуститься на любые проделки, придуманные Максом, смеются, когда он смеется, подшучивают над выбранной предводителем мишенью для шуток. Макс знал цену такой «преданности» и искренне уважал и считал своим другом только сокурсника Олега, внука того самого фронтовика из поселка. Теперь друзья учились вместе, а крепко подружились они еще в детстве, после одного случая.

Однажды поселковые ребята подбили Макса совершить набег на сад одной зловредной бабки, чтобы облегчить его деревья от слив. Сливы эти пользовались известностью. Даже когда у других бывал неурожай, в ее саду висели подернутые сизой дымкой замечательно крупные плоды.

Ночью идти страшно, да и не видно ничего, потому решили сделать вылазку на рассвете, когда уже светает и в тоже время весь поселок еще спит.

Затея оказалась неудачной. Только ребята загрузили сливами широкие штанины надетых для этого случая треников с резинками у щиколоток – так удобнее собирать плоды, пакета не надо (эта идея принадлежала одному малому из их команды), как в доме вспыхнул свет, послышался шум и на фоне освещенного дверного проема появилась бабка.

Боясь упустить выгоду на рынке, где она сбывала фрукты, старуха, вероятно, решилась лучше не спать ночами, нежели расстаться со своими драгоценными сливами.

– А! Грабители! Грабят, убивают! – заверещала бабка. – Люди добрые, что же это делается?! Сколько сил положено, а эти душегубы все переломали, попортили!

Бабка с завидной для ее лет прытью носилась между деревьями, но разбежавшихся в разные стороны ребят поймать не удавалось.

Надо добавить, что был в компании один зловредный пацан – Мишка, по прозвищу Огрызок, очень уж он любил огрызаться, а еще любил доказывать свою правоту. Обычно доказывал он ее долго и нудно, а когда не хватало аргументов, на физиономиях оппонентов появлялись факты – синяки.

Макс, благодаря занятиям, кроме школьных, еще и с домашним учителем, знал несравненно больше Огрызка, в чем тот мог неоднократно убедится. Наставить синяков у Мишки тоже не получалось, Макс был довольно-таки высок ростом и, несмотря на худобу, вынослив и крепок. Строптивому Огрызку никак не удавалось доказать свое превосходство над Максом.

Вряд ли Мишка рассчитывал воспользоваться случаем для мести, но в тот момент, когда бабка, издавая звуки, мало похожие на игру свирели, металась в предрассветной мгле по саду, стараясь ухватить костлявыми пальцами хоть кого-то из сорванцов за рубашку, он, чувствуя, что нагруженные сливами штаны замедляют шаг и не дадут ему убежать от возмездия старухи, почти рефлекторно подставил ножку бежавшему чуть впереди Максу.

Макс кубарем покатился с небольшой возвышенности, раздавленные сливы тут же противно прильнули к его голым ногам и в завершение неприятностей на него, как коршун на цыпленка, накинулась, размахивая, словно крыльями, углами шали, старуха.

Огрызка и других ребят уже и след простыл. Только один Олег бросился на помощь Максу. Но у тщедушной бабули достало сил крепко держать за шиворот обоих воришек и в таком виде представить их прибежавшим на шум сыновьям.

Через день после происшествия, утренним часом Макс и Олег с самым беззаботным видом сидели рядышком на скамейке у домишки деда. Оба жевали бутерброды, принесенные Максом.

– Крепко тебе досталось от отца? – после недолго молчания сочувственно сказал Макс.

– Нрав у батяни крутой, – сдержанно отозвался Олег. – Если бы мать не отняла, совсем бы плохо пришлось.

– Что же ты не убежал?

– Если бы убежал, мамке бы досталось, – помолчав, сказал Олег. – Дед меня жалеет, но и он сказал, что ему не нужен внук вор. А тебя отец побил?

– Нет, только целый вечер рассказывал, как стыдно воровать. Лучше бы побил, да и дело с концом. А то еще нянюшка Аринушка давай причитать да охать. Тоска в общем.

Олег встряхнул головой, бодро вскочил на ноги.

– Айда на рыбалку! Я такое место знаю! Там караси – вот такие!

Мальчик широко развел руки.

– Ну да, рассказывай! Таких больших карасей не бывает! – засмеялся Макс.

– А вот и бывают! Сам увидишь.

Макс тоже встрепенулся.

– Я мигом, только удочки возьму!

– На твою ловиться не будет. Я тебе свою дам.

Вскоре ребята дружно топали по тропинке к реке.

– Счастливая удочка! – кивнул Олег на палку с крючками в руках Макса. – Знаешь, сколько я на нее карасей натаскал, тыщу!

– Шутишь?

– Шучу, конечно! Столько в нашей речушке не наловишь, хоть всю жизнь на берегу просиди.

Прошли еще немного.

– Так значит, за тебя мама вступилась? – спросил Макс.

Он все еще чувствовал свою вину за оплошность, из-за которой бабка схватила их.

– Ну да, она меня очень любит, мамка моя. Говорит отцу: «Хочешь руки почесать, бей меня, а мальчонку не трожь!»

– Отец у вас злой?

Олег опустил глаза.

– Да нет, не всегда. Когда выпьет, сам не свой делается. Мы раньше с мамкой, как увидим, что отец пьяный домой идет, через огород к соседям убегаем. Мамка говорит, что в дом к соседям идти стыдно, так мы до утра в их бане тихонько сидим. Летом еще ничего, а зимой холодно.

Макс понимающе молчал.

– Мамку жалко, – продолжал Олег. – Я за нее вступился раз, так отец так меня огрел, что я к печке отлетел и о кирпич ударился. Мамка меня на постель перенесла. Вот видишь шишка на лбу, так и будет, не пройдет уже никогда. Хорошо, что волосы закрывают.

Олег вздохнул. Некоторое время ребята шли молча.

– Мамка говорит: «Вот подрастешь немного, уедем куда глаза глядят. А потом и деда заберем. Пускай отец один сычует», – продолжил Олег, затем резко и решительно остановился. – Отец пока сильнее меня. Я на занятия по борьбе хожу, дрова колю, воду таскаю. Скоро я никому мамку в обиду не дам!

– Конечно! Я бы за свою маму тоже знаешь как бился бы – руками, ногами и ногтями! Хотя, по правде говоря, мой отец никогда не дерется.

– Повезло тебе.

Опять помолчали.

– А ты свою маму помнишь? – спросил Олег сочувственно. – Какая она была?

– Очень красивая.

Максу вспомнилось летнее утро. Тогда ему было лет пять, не больше. Он только что проснулся в своей кроватке от легко поцелуя-прикосновения. Сквозь ресницы он видел, что солнечный свет сквозил легкую занавеску, слышал доносившийся из приоткрытого окна легкий шум, чувствовал сладко-дурманящий запах сирени. Мама склонилась над ним, что-то ласково и нежно приговаривая. Ее прядь волос мягко коснулась его щеки. Максу стало щекотно, он тихо засмеялся и, не открывая глаз, обнял мать, прижался к ее плечу.

И еще вспомнился праздничный день и накрытый к завтраку стол. Отец и мать стояли у большого зеркала. Отец сзади обнимал мать за плечи, наблюдая, как она раскрывает коробочку с духами. Мать, достав флакон, подняла руку к верху, нажала на пульверизатор духов, подняла лицо, вдыхая запах ароматного облака. Потом она, смеясь, брызнула духами на отца.

– А меня, а меня! – прыгал вокруг родителей Максимка.

– И тебя, золотой ты наш!

Мать брызгала из пульверизатора в его сторону и все трое счастливо смеялись.

– Помню запах ее любимых духов, ни с какими другими не спутаю, – с легкой грустью сказал Макс. – Запах сладкий и горьковатый одновременно. Отец ей всегда привозил эти духи из Англии.

– Почему из Англии, а не из Франции или еще откуда-нибудь?

– Потому что Англия – его родина. И потом: там у него бизнес.

Нет худа без добра. После происшествия со сливами мальчики крепко сдружились, они почти не расставались, не раз попадали в переделки, и Макс еще и еще раз убеждался в честности и благородстве Олега. Впрочем, надо отдать должное и Максу: никогда он не смеялся над действительно слабыми людьми. И еще: он никогда не позволял себе неуважительного отношения к девушке или женщине именно потому, что сам рано остался без матери.