Ночи тайного агента - Георгий Иванович Киселев

этот бурный конец 18 века, в 1794 год, он сверхмощный компьютер, моя дополнительная память, прибор способный усилить мое восприятие и многое другое ему по плечу. Чем не джинн из восточной сказки? Только могущественный дух скрывался не в лампе Аладдина, а в скромном на вид колечке. Неудивительно, что серия таких украшений получила маркировку «Аладдин». Мое изделие шло под № 007.

Когда поп завершил свой ритуал, то я тоже успел диагностировать своего новорожденного предка. Не будь почти всемогущего «Аладдина», жить младенцу осталось бы не больше получаса. А по семейному преданию, он должен попасть в Царство Мертвых на 124 году жизни. И по тому же преданию он родился едва живой. Первая часть семейной хроники сбылась, но мне больше нравилась вторая, история долгожителя.

— Пан Пиотух, — обратился к отцу младенца. — Я смогу его вылечить.

— Вы?!

— Я учился в университетах Кракова и Падуи. Необходимо немедленно оказать помощь, малыш вот-вот умрет.

Пан Иосиф глянул на лекаря. Тот беспомощно развел руки.

— Ну что же, лечите пан Тадеуш. Теперь его жизнь в ваших руках и Господа.

Я склонился над посиневшим и задыхающимся тельцем, скрывая свои манипуляции от окружающих. Незаметно ввел внутримышечно инъекцию.

Натужное дыхание успокоилось, сердечко стало работать без сбоев.

Я передал малыша на руки лекаря.

— Он будет жить. Потребуется лишь обычный уход.

— Что вы с ним сделали?! — лекарь смотрел на ребенка, словно на чудо Господа Бога. А на меня выпучил глазищи, как будто узрел Творца или, по крайней мере, одного из его ангелов. Его глаза жадно просили ответ.

— Секрет, — кратко отрубил излишнее любопытство.

И лекарь сдержал назревшую лавину вопросов.

Конечно, дать жизнь умирающему, значит преступно вмешаться в ход времени, создать парадокс. Но дать умереть своему предку, не оставив потомства, еще больший парадокс. По крайней мере, я выбрал зло, не ставящее под сомнение мое существование. Своя рубашка ближе к телу. Помимо того я не собирался оставлять в отчете это вопиющее нарушение правил поведения во Времени.

Повстанцы.

Лишь проскакал за ворота усадьбы Пиотухов, свернул в рощицу и дал новое задание кольцу — моей палочке-выручалочке. Мое кольцо значилось в лаборатории под инвентарным номером № 007. А всего их было на всем свете 30 штук. Соответственно погружалось в Историю 30 подобных мне исследователей, еще в лаборатории работало несколько спецов по физике времени. Вот и весь наш засекреченный, даже в моем времени, штат.

Кольцо сразу среагировало на приказ агента 007 (меня не раз приятели в шутку называли из-за номера кольца Джеймсом Бондом) и перенесло в ту же рощицу, но на полвека спустя, в неспокойные тридцатые годы 19 века, из одного восстания перелетел в другое.

Здесь я должен выследить и вернуть в мое время беглого сумасшедшего. Так что на сей раз я впервые в истории лаборатории не наблюдатель, а именно агент. Чем не Джеймс Бонд?! Но одновременно хотел проследить за своим предком, которого я вчера или полвека назад вылечил. Все зависит от того, как считать время. Так вот, во мне зудело смутное подозрение, что без еще одного парадокса он вряд ли выживет и оставит потомство.

Я упрямо настроился вмешаться во Время. Меня словно нашкодившего котенка, могли выбросить с любимой работы. Но без любимого дела еще можно прожить, а можно ли вообще появиться на свет, если тебя некому родить? А спасенному мной младенцу хоть и натикало уже под сорок лет, но он числился холостым, и мой следующий предок еще не появился на свет.

Ответственность задания и даже беспокойство за свое существование не смогли оторвать от созерцания природы. В мой век хоть цивилизации много, но о диком лесе можно и не мечтать. Вот я и любовался вершинами сосен. Они словно пытались сдвинуть облака, по крайней мере, пытались зацепиться за них верхушками, но те лениво плыли по небу. Хоть стволы за полвека стали значительно толще, вытянулись поближе к небу, но не могли царапнуть облака. А вот хвойный аромат все пропитал. От него я охмелел, сами деревья пьяно качались, а осоловевшие пушистые сугробы лениво плыли в никуда. Не успел я толком надышаться лесом, прослушать трели птиц, как идиллию разбил грубый окрик.

— Стой, кто идет?!

«Колечко как-то пассивно себя ведет? Неужели оно проморгало засаду?!»

— Не видишь? — крикнул из кустов второй голос. — Одет, как пан, значит — инсургент, повстанец. Чего тут разбираться.

Раздался выстрел, и пуля врезалась в грудь. Боль — врагу не пожелаешь, но защитная прозрачная пленка сдержала натиск свинцового ядрышка, не дала прогрызться в плоть.

Второй солдат выскочил из кустов, направляя на меня длинный ствол.

«Невидим», — спешно приказал кольцу, и оно послало иллюзорные картинки в головы двух опешивших солдат.

У обоих оружие выпало из рук, они истерично молились оберечь их от злого духа.

Кольцо могло заморочить мозги любому, но не дальше, чем за 50 метров. Вот я и стоял возле двух российских «героев», но мне быстро надоела их затянувшаяся молитва. Пришлось напустить на них огромного иллюзорного черта с огромной вилкой и истекающего голодной слюной.

Солдаты бежали, забыв о ружьях и присяге. За исключением синяка от пули, все хорошо кончилось. Но не в первый раз мне не понравилась бездеятельность кольца, ведь оно, несомненно, могло заранее предупредить о засаде. Но оно, словно джинн в сказочной лампе, молчало в тряпочку. Все же в конструкции «Аладдина» проглядывала несомненная недоработка.

Засада и масса иных признаков говорили о готовящемся сражении. Я включил систему анализа на полную мощность, и достаточно четко услышал команды на русском артиллеристам, пехоте, гусарам. Еще едва уловил тихое перешептывание на литовском (его скоро переименуют в белорусский) повстанцев. Повстанцы были окружены засадами и несколькими довольно крупными подразделениями.

Я оставил в кольце программу невидимости, так безопаснее, и направил коня в самую гущу событий.

Скакун нес по роще у края болота. Копыта вгрызались в податливую почву. Земля чавкала, пытаясь присосаться к ногам, но лишь вылетала вслед коню, перемешанная с ярко-зеленым дерном.

На опушке, рядом со мной, скрытно стояла сотня гусар. На поле открыто, без маскировки расположилась артиллерийская батарея в четыре ствола. Жерла орудий направили на опушку с противоположной стороны поля точно в направлении повстанцев, видно каратели были хорошо информированы. Из хвойного леса, между мной и повстанцами, вышла строем на поле пехота, 103 человека, подсказало умное колечко. Шум из леса, немного позади группы повстанцев подсказал, что в тыл храбрецам движется не меньше батальона пехоты и около сотни драгун.

«Обречены! — не сомневался я. — Но Иосиф, всех первенцев