По ту сторону глянца - Алекс Джиллиан

на долю секунды проскальзывает затаенная грусть. — Мой красивый мальчик, — шепчет с чувственным придыханием, от которого у меня все сворачивается внутри. — Мне безумно жаль, что мы так сильно разминулись во времени.

Я импульсивно перехватываю ее запястье и прижимаюсь губами к центру горячей ладони.

— Впереди целая жизнь, и я планирую провести ее с тобой, — в моих словах нет ни грамма фальши или лести. Я совершенно искренен с ней и предельно открыт.

Безусловно Данилова многое делает для продвижения моей творческой карьеры, без ее протекции и связей я до сих пор безуспешно обивал бы пороги фотоателье и крупных издательств, попутно подрабатывая на свадьбах и юбилеях. Это она открыла мне дверь в мир большой моды, рассмотрев потенциал в амбициозном студенте, посещающим все ее курсы для начинающих фотографов. Но мое отношение к ней базировались вовсе не на сопутствующих выгодах. Я на самой первой лекции влюбился в эту роскошную, стильную, умную, многостороннюю, успешную и безумно соблазнительную женщину. Она казалась мне далекой и недосягаемой как звезда. Я фантазировал о ней сутки напролет, абсолютно ни на что не надеясь. Блядь, да я до сих пор не верю, что мне не приснились последние три года, пролетевшие, как одно мгновенье. Словно вспышка фотокамеры, в одном кадре запечатлевшей всё, о чем я мог только мечтать.

— Через пару лет ты заговоришь иначе, — мягко улыбается она, осторожно высвобождая запястье.

— Никогда.

— Глупый, ты и сам не заметишь, как это произойдет, — мимолетный короткий поцелуй, и Агния ускользает, оставив на моих губах свой сладкий вкус с нотками ментоловых сигарет.

Я заворожённо слежу, как она ныряет в черные лодочки на высоченных шпильках и с царственной осанкой дефилирует к креслу, чтобы забрать оттуда брендовую сумочку. Невероятная и по-прежнему неразгаданная. Не моя… Чужая. Еще пару минут, и она снова уйдет, вернется в свой красивый шикарный особняк в английском стиле с идеально стриженным газоном, приготовит завтрак мужу, а потом они вместе поедут в офис арт-агентства, разойдутся по своим кабинетам, делая вид, что в их иллюзорном счастливом браке ни меня, ни Киры не существует.

Как им удается? Я никогда этого не пойму.

— Я на днях прочитала обзор на книгу твоей матери, — накинув ремешок сумочки на плечо, Агния поворачивается ко мне и испытывающе смотрит в глаза.

— Ты про «Как вырастить вундеркинда»? Мама написала ее давно, лет десять назад. Не знал, что она еще издается, — пожав плечами, я откидываю в сторону одеяло, встаю с кровати и, не удосужившись надеть хотя бы боксёры, голый плетусь к окну, чтобы тоже немного подымить перед тем, как принять душ и свалить домой.

Не люблю надолго задерживаться в квартире Агнии после ее ухода. Сразу лезут в голову дебильные мысли. Например, не водит ли она сюда другого талантливого протеже в свободные от наших встреч дни. Точнее ночи. Днем Агния с потрохами принадлежит своему агентству, на раскрутку которого потратила лучшие годы своей жизни. Это еще неприятнее, чем гадать о том, в какие ночи она трахается с мужем. Я давно научился не питать иллюзий на чужой счет. Во многом благодаря Даниловой. Она до основания раскачала вбитые мне с детства нравственные установки, превратив в законченного циника, благополучно забившего на моральные нормы. Иначе я бы просто не вывез то, что происходит в моей жизни сейчас.

— Ты никогда не рассказывал, что у тебя такая большая семья.

— Про Вику ты знаешь, — сунув в рот сигарету, щелкаю зажигалкой.

— Но у тебя есть еще тринадцать братьев и сестер, — стук каблуков медленно приближается, а я непроизвольно раздражаюсь. Зачем она лезет на мою личную территорию, при этом упорно не пуская меня в свою?

— Пятнадцать детей непросто воспитать, но мои родители справились.

— Не просто справились, — остановившись, восклицает Агния. Ее взгляд прожигает мой затылок, пока я пускаю кольцами дым в открытое окно. — Я погуглила статьи, и, честно говоря, в легком в шоке. Твоя мать получила орден родительской славы, когда у нас только закрутилось. Это же повод для гордости. Почему ты ничего мне не сказал?

— Ну вот, теперь ты в курсе, что я вырос в показательно благополучной семье.

— Все не так радужно, как пишет пресса? — деликатно уточняет она, озадаченная моей реакцией.

— Все еще лучше. Не без, сложностей, конечно. Но это мелочи, небольшие шероховатости, которые случаются в каждой семье, — развеиваю ее сомнения. — У меня лучшие родители на планете. Это чистая правда.

— Это невероятно, Максим, — растроганно произносит Агния, положив ладошку на мое плечо. — То, что они сделали для чужих детей.

— Для них мы были своими, — резко отвечаю я, бросая недокуренную сигарету в треснутую вазу. — Они дали нам столько любви, заботы, поддержки и внимания, какой не получают единственные дети в семье.

— Ты прав, — с горечью выдыхает она.

Ее рука безвольно соскальзывает вниз. Развернувшись, я зарываюсь пальцами в густые шелковистые волосы, и сталкивая нас лбами, смотрю в затуманенные болью глаза.

— Перестань себя винить. Ты его этим не вернешь, — отчетливо проговариваю я.

— Не смей… — она резко отстраняется, толкая меня в грудь. — Никогда! Понял меня? — срывающийся голос переходит в яростное шипение, в глазах плещется гнев.

Я ожидал подобную реакцию, но, блядь, сколько можно молчать. Мы три года делим с ней постель, и мне до чертиков опостылела роль бессловесного любовника. Не могу я равнодушно смотреть, как она сжирает себя заживо надуманным чувством вины.

— Не ты посадила шестнадцатилетнего сына на тот проклятый байк. Черт, даже не ты его купила. Если тебе так необходимо кого-то обвинить, то…

— Заткнись, — хлесткая пощечина обжигает мое лицо.

Стиснув зубы, я замолкаю. Какое-то время мы молчим, испепеляя друг друга тяжелыми взглядами. Напряжение между нами сгущается, становясь невыносимым. Густым и осязаемым. Словно сотни электрических разрядов взрываются в воздухе. Агния сдается первой. Шумно втянув воздух, тянется к моей пылающей щеке и виновато проводит по ней костяшками дрожащих пальцев.

— Прости, я не должна была…

— Не должна, — качаю головой и отвожу ее руку в сторону. — Тебе пора. Муж скоро проснется, а завтрак еще не готов.

— Матвей сегодня не ночует дома, — бесцветным тоном отвечает она. — У меня важная встреча через час, иначе я бы осталась и приготовила завтрак тебе. Еще раз прости, Максим, — она убегает прежде, чем я успеваю ее остановить.

Прежде, чем сам осознаю, что действительно хочу ее остановить.

— Блядь, — с досадой рявкаю я, когда хлопает входная дверь, и со всей дури луплю кулаком в стену.

— Явился, — фыркает Викки, моя бесячая близняшка, когда через час я заваливаюсь в наш таунхаус в