Дети Древнего Бога - Джон Байлс

— Это был просто сон.

Она посмотрела на него, ее лицо было в слезах.

— Брат Уриэля появился, жаждая мести. Он спалил Токио-3 и все погибли. Хикари сгорела на моих глазах, — она ткнулась лицом в его плечо, как только он оказался рядом с ней, заставив его вздрогнуть, от боли.

Он неловко обнял ее.

— Не плачь. Это был только сон.

Некоторое время, Аска продолжала рыдать, пропитывая слезами бинты под его рубашкой. Потом, она подняла на него глаза.

— Ты не злишься на меня, правда?

— Почему я должен сердиться на тебя? — спросил он.

— Ты был в беде, а я не сделала… я имею в виду, Тодзи и Рей оба прибежали, но я старалась показать, что я могу выполнять приказы, и… Я не должна была бросать тебя там, — ее пальцы вцепились в его плечо, снова заставив вздрогнуть.

Память Синдзи наотрез отказывалась показывать то, что произошло тогда.

— Я не должен был засыпать на трибуне. Я не был бы ранен, если б не заснул.

— Это не твоя ошибка, — сказала она, дрогнувшим голосом, — Ты не должен себя винить.

Он покачал головой.

— Вы все нуждались во мне, а я облажался, — он вздрогнул, когда боль снова запульсировала в левом бедре.

— Я сделала тебе больно? — встревожилась Аска, — Я забыла, что твои раны еще не зажили, — она отпустила его плечо.

— Нет, все нормально, — ответил он, опять вздрогнув, — Не волнуйся обо мне.

— Я все еще не могу поверить, твой собственный отец послать тебя в бой раненным. Он, вообще, когда-нибудь думает о тебе?

— Отец ставит работу превыше семьи, — ответил Синдзи, — Я тут поспорил с ним, хотя без толку, — он сел рядом с ней.

— Ты поспорил с ним? — спросила Аска, повернувшись к нему лицом.

— Я пытался заставить его рассказать, что он сделал с Рей, но это не сработало. Но после этой перепалки я почувствовал себя лучше. — Воспоминание об этом немного подняло ему настроение.

— Хорошо, — сказала Аска, — Этому старому ублюдку давно пора было сделать втык. Он скрывает что-то от нас, я уверена в этом, — она, не задумываясь, прижалась к нему, — Я рада, что ты не похож на него.

Синдзи вздрогнул еще сильнее, но ни чем не показал, что испытывает боль в правой части груди. К своему собственному удивлению, ему не хотел оставаться сейчас одному.

— Бывают времена, когда я удивляюсь — что нас связывает?

— И мне очень жаль, что я накричала на тебя во время той всеобщей ссоры на Скимитаре. Я просто была… Я хотела сделать кому-нибудь больно, и только потом я поняла, что я единственная, кто заслуживает этого.

— Я тоже не должен был выходить из себя, — сказал он, — Я прощаю тебя.

Он чувствовал, как ее волосы волнами спускаются по правой стороне его тела, и с удивлением заметил, что ее голова на его плече больше не причиняет ему боль.

— Я тоже прощаю тебя, — сказала Аска. Ее голос звучал гораздо мягче, чем он привык, — Но ты действительно не сделал ничего такого, за что следовало бы извиняться, — она взглянула на него и улыбнулась.

Они смотрели друг на друга. Их лица находились всего в нескольких дюймах друг от друга. Так прошло несколько секунд, затем, она зажмурилась.

«Неужели, она хочет, чтобы я поцеловал ее? — спросил он сам себя, — Хочу ли я поцеловать ее? Да», — решил он. Синдзи закрыл глаза и, склонившись к ней, с трепетом коснулся ее губ своими.

Некоторое время, они оставались неподвижны, затем, раздался голос Мисато:

— Нельзя ли потише? Я стараюсь…о, я вижу вы заняты.

Они отпрыгнули в стороны друг от друга, залившись краской.

— Мы ничего не делали, ма, — сказала Аска.

— Аске приснился кошмар, ма, и я только пытался… мм… — мысли Синдзи замерли, а затем его нога породила новую волну боли.

Мисато подняла бровь.

— Ма?

Аска и Синдзи почувствовали себя глупо.

— Мм…мне в самом деле надо поспать, — сказал Синдзи.

— Я…мм…ах… — произнесла Аска. Она выглядела, словно в нее попал торт со взбитыми сливками.

Мисато рассмеялась.

— Хорошо, можете называть меня «ма», если хотите. Только, если можно, не будите меня среди ночи. Ты кричала перед этим, Аска?

— Мне приснился кошмар, — ответила она тихо, опустив взгляд.

Мисато подошла и сжала ее плечо.

— Выше голову. Вы сделали все, как надо. Я очень горжусь вами обоими.

— Столько людей погибло… — Аска взглянула на Мисато, слишком уставшая, чтобы снова плакать, но с явными следами пролитых слез на лице.

— Я знаю. И я никогда не забуду о них. Но мы должны похоронить мертвых и двигаться дальше. Иначе, мы не сможем предотвратить гибель еще большего количества людей, — ее голос понизился, а лицо стало очень серьезным. На мгновение, Аска увидела боль в ее глазах.

— Я понимаю, я понимаю.

— Жаль, мы не знаем, со сколькими тварями нам еще предстоит сражаться, — сказал Синдзи, пытаясь устроиться поудобнее.

— Мы пытаемся найти ответ, — сказала Мисато, — И я расскажу вам, как только мы узнаем, — она поднялась, — Ладно, я иду спать. Вам двоим тоже лучше всего поспать. Вместе или порознь, как хотите.

Они оба смущенно уставились на нее. Синдзи встал.

— Мои ноги болят.

— Мисато… У тебя есть идеи, что движет отцом Синдзи? — спросила Аска, — Не похоже, что он верит во что-то.

— Он верит в себя и в науку, я полагаю, — ответила Мисато, — Он самый уверенный в себе человек, из всех, кого я знаю. И почти все время это подтверждается в итоге. Но я не думаю, что он верит в какого-либо бога или богов, или во что-то еще, кроме триумфа человечества над его врагами.

— А ты, Мисато? — спросила Аска.

— Что-то есть там, — сказала Мисато, — Что-то большее, чем просто законы природы, нечто, что делает нас большим, чем крысы в лабиринте. Но что тревожит меня посреди ночи, так это то, что я не уверена, что мы нравимся ему. Я предпочла бы жить в мире командующего Икари, чем там, где Бог лишь играет с нами, ради собственного развлечения. Иногда, я верю, что мое спасение после Второго Удара было чудом, что Бог спас меня, чтобы я могла использовать свои способности для уничтожения Ангелов. Иногда, я думаю, что он спас меня, чтобы понаблюдать за моими страданиями, когда я снова потерплю неудачу. Но прямо сейчас, я рада, что была спасена, независимо от того, какие были причины. А ты веришь во что-то, Аска?

— Я верю в Иисуса, — тихо ответила она, — Но иногда, он кажется таким далеким.

— Некоторым богам нравятся огненные жертвоприношения, — заявила Мисато, — Но я надеюсь, наш не из таких. Просто задумайтесь вот над чем: лучшими друзьями Иисуса были Апостолы, но все они умерли страшной смертью. Помнится, один даже изжарился в гигантской вафельнице. Или это про Будду? — она почесала голову.