Белые искры снега - Анна Джейн

Ее глаза впились в мое запястье из-под тени приподнятой в защитном жесте руки.

— Что же за чудный артефакт у тебя, девка? — прошептала она в бессильной ярости, с которым, однако, было смешаны и безграничное восхищение, и зависть, и удивление — такие чувства бывают у сумасшедшего коллекционера, узревшего невероятно ценный экспонат в чужих руках.

Ведьма попыталась подбежать к нам, сделала пару шагов, больше похожих на прыжки, заставив забеспокоившегося Яра загородить меня собой, но свет остановил ее, и Юлиана замерла. Уродливая, с перекошенным от злости лицом, испуганная, шипящая злые слова, она не казалась больше леденящим кровь порождением зла. Я смотрела на нее и вдруг подумала, что когда-то, когда она была человеком, должно быть, красивой яркой женщиной

И эта женщина, полупрозрачная, — с гордым породистым лицом, яркими смелыми синими глазами, собранными в небрежный пучок черными вьющимися волосами, спортивной фигурой и в форме цвета хаки, стояла за спиной Юлианы, усмехаясь и небрежно держа в руке двустволку. Рядом сидела большая собака с умными глазами, овчарка в ошейнике и, задрав голову, смотрела на хозяйку.

Такой, видимо, ведьма была раньше — браслет показал ее истинный облик. Полупрозрачная женщина, от которой веяло уверенностью и твердым характером, увидела меня и подмигнула, гладя свободной рукой собаку, а после растворилась в воздухе. И от этого стало совсем грустно.

— Что у тебя на руке, девка?! — закричала та Юлиана, которая находилась передо мной. Она все также закрывалась от света, но постоянно таращилась жадными черными глазами на браслет. Она напоминала обезображенного мотылька, кружащего над лампой. — Что же это такое, что же за артефакт дали тебе? — забормотала она хрипло и стала вдруг принюхиваться.

— Большая сила, какая же большая сила, — хрипела ведьма. — На девке один из потерянных артефактов, огромной силы… Огромной… Огромной.

— Настя, пора уходить отсюда, — сказал знакомый голос — я обернулась и увидела за окном Дашу. Она каким-то образом оказалась там, на улице, за стеклом и грустно смотрела на меня несколько секунд, а после исчезла, ясно дав мне понять, что уходить мы должны так, как и хотели — через окна. Яр ее так и не увидел.

— Девка, дай прикоснуться к артефакту? — жалобно попросила хозяйка жуткого дома, все же еще на пару шагов приблизившаяся к нам.

— Открывай окно, — попросила я Ярослава, и тот тотчас с легкостью распахнул его.

— Что же это за браслет? Что это за артефакт, девка? Старый, сильный, часть тройки, — говорила она, то и дело облизывая лиловым языком алые губы. Она пыталась считать артефакт. — Привязанный к этим местам. Магия яви. Тройка… тройка… тройка… Ты не маг по рождению и не маг по способностям… А он подчиняется тебе…

— Вы же были не такой, — сказала я зачем-то и грустно взглянула на Юлиану. — Вы были сильной и…

— Заткнись, наглая девка, — перебила ведьма. — Не говори о том, чего не ведаешь.

— И смелой, — закончила я. Ярослав с удивлением взглянул на меня.

Юлиана меленько засмеялась.

— Откуда тебе, девка, знать, какой я была. Я и сама не помню. — Она вдруг замерла, пальцы ее задвигались в воздухе, как паучьи лапки. — Ты видела… Ты видела… Как ты могла видеть?… Что же за артефакт дал тебе эту возможность, что же… — Она вдруг торжествующе воскликнула неожиданно нормальным голосом, и опять образ женщины с собакой мелькнул рядом с ней. — Браслет легендарной Славянской тройки! Утерянный в веках! Дай же посмотреть, просто посмотреть, только взглянуть… — Вновь забормотала она.

Но я уже не слышала ее. Мы с Ярославом стояли на подоконнике распахнутого в зимнюю реальность окна, держась за руки. Холод пока еще осторожно касался нашей кожи.

— На счет три? — спросил он. Он смотрел на меня с нежной улыбкой, которую я вскоре забуду. Глазами, полными счастья, о которых я вскоре не вспомню. Касался теплой рукой, которая вскоре вновь станет чужой.

— На счет три, — согласилась я. — У вас была хорошая собака, — обернувшись, сказала я. — Овчарки — умные. Мне они всегда нравились.

И мы прыгнули из окна, прямо в сияющий под луной и звездами декабрьский снег, в который провалились по и полетели дальше, оказавшись в сверкающем безвременном пространстве, среди зеркальных облаков, дыхания ветра и белой убаюкивающей тишины.

Я больше не была в том месте, но знала, что Юлиана скорчилась на полу, рыдая и дрожа всем телом, а полупрозрачная гордая красивая женщина рядом с ней гладила собаку.

Чуть позднее в этом доме появились люди, много людей — молчаливых, серьезных, и все, как один, обладающих магической силой. Сначала прибыли люди из Патруля, затем — из лиги Орла, организации, следящей за магическим порядком. Они пришли наказать Юлиану за преступления. Запрещенные магические артефакты и заклинания, колдовство, направленное на лишение человека воли, и последующий отбор энергии для поддержания жизни в самой ведьме, покушение на саму жизнь людей, и прочие несоблюдения Общего устава грозили ей огромным наказанием, и даже спешно прибывшие люди общества "Черная Роза", к которому некогда принадлежала Юлиана, ничего не могли поделать.

— Мерзкая Фиалка оказалась права, — хохотала ведьма, когда ее уводили из дома. — Права! Я не хочу в Орлиную Нору, не хочу! Дайте мне еще раз увидеть браслет! Дайте!

Но никто ее не слушал.

Я не видела всего этого, но знала, что так все и происходило. Ведь в снах может быть все, что угодно, верно?

А в сказочном лесу то и дело скрипел снег и ухала сова. И звезды были блестящими и далекими. И никакая метель тут не заметала следы двух пар ног.

Снег радостно валил на нас, взвивался над головами, запутывался в волосах и лез в глаза. Метель не успокаивалась, мороз щипал щеки и игриво пробирался под одежду.

Я тряхнула головой, отгоняя от себя странную мысль, что я только что была в другом месте. Привидится же…

— Там огоньки! — вдруг удивленно сказал нахохлившийся от холода Ярослав. — Дом, наверное. Смотри!

— Хочешь туда пойти? — спросила я, приглядевшись — и точно, в лесу огоньки мерцают. На миг мне показалось, что я там уже была.

— Я совсем идиот, что ли? — с усмешкой спросил Яр, поежившись. — Чтобы тащиться непонятно к кому, кто живет в лесу? Нет уж, спасибо. Если хочешь, иди, я с тобой не пойду, — взглянув на меня, заявил он, засовывая руки в карманы и подозрительно глядя на огоньки.

— А что так, трусишка? — прищурилась я. Идти туда я не имела ни малейшего желания, но подразнить ученичка хотелось. — Боишься, да?

Зарецкий с жалостью глянул на меня.