Чёрная река - Токацин

Нингорс, проводив резную корму взглядом, фыркнул и пригладил шерсть на загривке.

— Летим?.. Ты чего, детёныш?

Кесса мотнула головой. Её трясло.

— Надо было отнять у него зверя! — выдохнула она, вцепляясь в крыло Нингорса. — Раскидать их, отбить его…

— Чего ради? — пожал плечами хеск. — Вуа — хозяин зверя, заплатил честно. Не бойся, он Горку не зарежет. Считать он умеет, позора — не хочет. Летим, Шинн. Тут ждать нечего…

Небесные корабли сновали над Ратом, как мальки на мелководье, — вереница мчалась в одну сторону, стая летела ей навстречу, и небо темнело от угольного дыма и сажи. Чтобы не мешать кораблям и драконам, охраняющим их, Нингорс поднялся выше, к полупрозрачным облакам и летучим полям небесной тины. Равнина, изрезанная реками и каналами, таяла в белесой дымке, дороги сверху казались тоненькими нитками — но Кесса, прищурившись, видела, как спешат по ним караваны вайморских повозок, и как сверкает на солнце стальная броня боевых зверей, как гонят стада жёлтых ящеров, и как волокут вороха широких мясистых листьев. Солнце неуклонно ползло к горизонту, а город так и не показался из-за кромки неба. Он должен был тут быть — может, чуть правее, а может, левее, но только переполненные дороги и напоминали о нём.

— Нингорс! — Кесса, растянувшись на спине хеска вдоль колючего гребня, выглянула из-за его плеча. — Говоришь, ты загрыз зурхана? Зачем?

— Еда нужна была, — буркнул Алгана. — Мор упал на все стада. Ели всё, что не успело сбежать. Не хотел бы я ещё раз такое увидеть.

— А как ты с ним справился? — не отставала Кесса. — Они же очень сильные…

— Да уж не так, как этот… — начал было Нингорс, но осёкся и громко фыркнул. — Двое отвлекали, двое вцепились в лапы, я добрался до горла. Он был не очень крупный…

Кесса осторожно пригладила вздыбленный мех на загривке хеска.

— Ты тоже думаешь, что Вуа поступил скверно?

— Эррх! Я не хочу думать о Вуа, — мотнул головой Нингорс. — Тебе снова нужен город, Шинн? Снова ночуем за стенами?

— У меня кончаются припасы, — вздохнула Кесса. — Почти ничего не осталось, а падаль я не ем.

Нингорс фыркнул.

— Будь я знорком, я бы из норы не выбирался! Как вы вообще осмеливаетесь куда-то ходить?

…Экамис встретил их после заката, в кромешной мгле, — луны едва показались из-за края земли, и небо было чёрным. Во мраке тонула и долина, только город сиял россыпью алых и золотых огней, и зыбкий свет серебряного пламени, дрожащего над стеной, отражался в сонной воде широкого рва. Ров протянулся вдоль городских стен, опоясал их серебрящимся кольцом, в полумраке поскрипывали мосты, поднимаемые на ночь. Тяжёлые створки больших ворот уже сомкнулись, но рядом с ними, в стене, темнели небольшие лазы. Белый свет дрожал на широких наконечниках копий и острых зубцах палиц, — двое стражников стояли на виду, но Кесса чувствовала на себе настороженные взгляды из темноты и не сомневалась, что на стенах полно лучников.

— Быстро, быстро в город! — стражник отделился от стены, нетерпеливо помахал пришельцам копьём. — Где вы днём были?!

— А пошлина? — приостановилась под аркой ворот Кесса. Стражник подтолкнул её в спину.

— Так идите. Быстрей, ворота закрываются!

С той стороны прохода кто-то взглянул на них, и Речница вздрогнула, — один его глаз был обычным, зато второй — мутный блестящий диск — множеством граней и уступов отражал свет. Приглядевшись, она облегчённо вздохнула, — кристаллы кварца были вставлены в шлем, странную маску, закрывающую пол-лица. Стражник зажмурил открытый глаз, посмотрел на пришельцев сквозь кристалл и отступил в сторону, пропуская их в город.

— Что видно через склеенные камни? — тихо спросила Кесса. Сквозь большую кварцевую линзу, как сквозь мутноватую стекляшку, она ещё взялась бы разглядывать чужаков, но множество маленьких камешков, склеенных вместе…

— Оборотней, — буркнул стражник, смерив пришелицу подозрительным взглядом.

— Оборотней? — удивлённо мигнула она. — А разве их так не видно?

— Акаи, — пояснил Нингорс, приобнимая её крылом и утаскивая из-под арки на тускло освещённую улицу. — Акаи оборачиваются.

— А-а… — протянула Речница, вспоминая обрывки увиденного и услышанного. — Это я знаю. Акаи и Варкины, между ними вражда… Что, снова война?

— Да ну, — фыркнул хеск. — Никакой войны. Видишь, город украшают для Мирного Пира?

Окон в домах Экамиса не было — свет скупо сочился сквозь стены, сплетённые из ветвей, коры и листьев, тусклые огоньки мерцали под навесами, где на циновках сидели жители, пили пахучие отвары и негромко переговаривались. Только на перекрёстках горели прикреплённые к стенам цериты — по кристаллу на маленькую площадь, по паре на большую — а в трёх десятках шагов всё тонуло во мраке. Но город не спал — шелестящие тени то и дело проносились мимо путников, кто-то беседовал под навесами, сновал по переулкам и хрустел соломой на крышах. Кесса смотрела по сторонам и видела ограждённые дворы — за оградами поблескивала резьба на бортах больших кораблей, тёмными ворохами лежали на палубах спущенные шары; длинные и широкие дома под травяными крышами стояли наособицу, между ними могла бы пройти Двухвостка, и у каждого дома был свой двор с кораблём, свой навес с расстеленными циновками, а где-то в закоулках пофыркивали засыпающие животные. Кесса различала голоса хург и белоногов, раскатистый рёв хумраша и вибрирующий горловой рык панцирного ящера. По краям каждого навеса свисала бахрома, по углам домов пристраивали странные плетёные украшения. Четверо жителей перешли дорогу, бережно неся в руках длинную полосу бахромы, выкрашенной в белый и пурпурный.

— А скоро будет пир? — спросила Кесса. «Где я была, когда наступил Праздник Крыс? Вайнег разберёт…» — с досадой вздохнула она. «Хоть бы Мирный Пир не прозевать!»

— На днях, похоже, — Нингорс огляделся, пересчитывая гирлянды и плетёные шары. — Скрепят мир перед Волной. Это хорошо…

За очередным поворотом Кесса увидела чуть более ярко освещённую террасу под навесом и спальные коконы, разложенные на ней. Варкин-домовладелец был недалеко — вышел на оклик, пошевелил усами, глядя на диковинных гостей, и кивнул на груду коконов и циновок.

— А под крышей места не осталось? — спросил Нингорс, окинув взглядом террасу. Чужеземцы, едва различимые в тусклом свете церита, лежали вповалку вплотную друг к другу — только головы торчали.

— Какое место? Вся долина тут, в Экамисе. Всем сюда надо, — вздохнул Варкин. — Выпей чашку суавы — быстрее уснёшь.

Горьковатый запах суавы струился по улицам — в эту ночь не спалось многим, и Кесса долго ворочалась на жёстком ложе, завидуя Нингорсу — тот, завернувшись в крылья, уснул мгновенно, только размеренное сопение доносилось из-под кожистой перепонки. Свет выбравшихся из-за горизонта лун блестел на листьях папоротника, укрывающих крыши. Из-под навеса Кессе был виден край поднимающегося лунного диска — огромного, яркого. Прикрыв ладонью глаза, она свернулась клубком и попыталась заснуть.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});