Слова сияния - Брендон Сандерсон

«Это чересчур!» — подумала Шаллан.

С другой стороны от отца Льюиш переплел перед собой пальцы. Лицо нового управляющего походило на поношенную перчатку, помятую и сморщенную в местах наибольшего употребления — прежде всего, морщины от того, что он хмурился.

Отец медленно поднялся. Его новый гнев, холодный гнев, ужасал Шаллан.

— Твои новые щенки громгончей, — сказал он Балату. — Как ужасно, что они подхватили болезнь во время последнего сверхшторма. Трагично. Жаль, конечно, что от них придется избавиться.

Он махнул рукой, и один из новых охранников, человек, которого Шаллан плохо знала, вышел, на ходу вытаскивая меч из ножен.

Шаллан стало очень холодно. Даже Льюиш забеспокоился, положив руку отцу на предплечье.

— Ты ублюдок, — сказал Балат, бледнея. — Я...

— Ты что, Балат? — спросил отец, стряхнув руку Льюиша и наклонившись к сыну. — Давай же. Скажи. Бросаешь мне вызов? Не думай, что я не убью тебя, если ты это сделаешь. Виким, может быть, и жалкая развалина, но он послужит нуждам нашего дома так же хорошо, как и ты.

— Хеларан вернулся, — ответил Балат.

Отец застыл, опустив руки на стол.

— Я видел его два дня назад, — продолжил Балат. — Он послал за мной, и я выехал, чтобы встретиться с ним в городе. Хеларан...

— Я запретил произносить его имя в моем доме! — воскликнул отец. — Я серьезно, нан-Балат! Не смей!

Балат встретился с пристальным взглядом отца, и Шаллан насчитала десять ударов сердца, прежде чем брат опустил глаза и отвел взгляд в сторону.

Отец сел. Он выглядел опустошенным, когда Балат вышел из комнаты. Зал погрузился в абсолютное молчание. Шаллан была слишком напугана, чтобы заговорить. Наконец отец встал, отодвинув кресло, и удалился. За ним последовал Льюиш.

Шаллан осталась одна со слугами. Она робко поднялась и пошла за Балатом.

Брат нашелся на псарне. Охранник быстро выполнил поручение. Щенки из нового выводка Балата лежали мертвыми в луже фиолетовой крови на каменном полу.

Шаллан поощряла желание Балата разводить их. На протяжении многих лет он успешно боролся со своими демонами и редко причинял вред кому-то крупнее крэмлинга. Теперь юноша сидел на ящике, в ужасе разглядывая маленькие трупы. На земле рядом с ним мельтешили спрены боли.

Металлические ворота псарни заскрипели, когда Шаллан толкнула их, чтобы войти внутрь. Подойдя ближе к жалким останкам, она зажала рот безопасной рукой.

— Охранники отца, — сказал Балат. — Похоже, они лишь ждали случая сделать что-то подобное. Мне не нравится их новый состав. Леврин со злыми глазами и Рин... Он пугает меня. Что случилось с Теном и Билом? С теми солдатами можно было пошутить. Они вели себя почти как друзья...

Шаллан опустила ладонь на его плечо.

— Балат. Ты в самом деле видел Хеларана?

— Да. Он попросил, чтобы я никому не рассказывал. Предупредил меня, что на этот раз, когда он уедет, может вернуться не скоро. Он сказал мне... сказал мне присматривать за семьей. — Балат уронил голову на руки. — Я не могу быть им, Шаллан.

— Тебе и не нужно.

— Он смелый. И сильный.

— Он нас покинул.

Балат посмотрел на нее, по его щекам бежали слезы.

— Возможно, он был прав. Возможно, это единственный путь, Шаллан.

— Покинуть наш дом?

— Чем все закончится? — спросил Балат. — Ты проводишь каждый день взаперти, выходя, только чтобы отец мог выставить тебя напоказ. Джушу вернулся к азартным играм — ты знаешь, что это так, даже если он стал вести себя умнее. Виким твердит о вступлении в ряды ардентов, но я не уверен, отпустит ли его отец. Он использует Викима в качестве страховки.

К несчастью, возразить было нечего.

— Куда нам идти? — спросила Шаллан. — У нас ничего нет.

— Но здесь у меня тоже ничего нет. Я не собираюсь отказываться от Эйлиты, Шаллан. Она — единственное, что есть в моей жизни прекрасного. Если мы должны уехать жить в Веденар как представители десятого дана, а мне придется работать охранником в доме или заниматься чем-то подобным, мы это сделаем. Разве такая жизнь не кажется тебе лучше теперешней?

Балат указал на мертвых щенков.

— Возможно.

— Ты поедешь со мной? Если я заберу Эйлиту и уеду? Ты могла бы стать писцом. Выбрать собственный путь, быть независимой от отца.

— Я... Нет, мне нужно остаться.

— Почему?

— Что-то завладело отцом, что-то ужасное. Если мы все уедем, то отдадим его на растерзание. Кто-то должен ему помочь.

— Почему ты так его защищаешь? Ты же знаешь, что он сделал.

— Он этого не делал.

— Ты не можешь вспомнить, — проговорил Балат. — Ты много раз рассказывала мне о пробелах в памяти. Ты увидела, как он ее убил, но не захотела признать, что стала свидетельницей такого поступка. Шторма, Шаллан. Ты так же сломлена, как Виким и Джушу. Как... как и я временами...

Шаллан стряхнула с себя оцепенение.

— Не имеет значения. Если ты уедешь, то возьмешь с собой Викима и Джушу?

— Не могу себе позволить. Джушу в особенности. Нам придется жить скромно, а ему нельзя доверять... знаешь ли. Но если ты поедешь с нами, для одного из нас, возможно, будет легче найти работу. Ты пишешь и рисуешь лучше, чем Эйлита.

— Нет, Балат, — сказала Шаллан, испугавшись того, как легко какая-то ее часть хотела сказать ему «да». — Я не могу. Особенно если Джушу и Виким останутся здесь.

— Понятно, — ответил он. — Может... может быть, есть другой выход. Я подумаю.

Шаллан оставила его на псарне, беспокоясь о том, что отец может найти ее здесь и что это его огорчит. Она вошла в особняк, но не могла отделаться от чувства, будто пытается удержать рассыпающийся ковер, в то время как десяток людей вытаскивает из него нити.

Что случится, если Балат уедет? Он отступился от борьбы с отцом, но, по крайней мере, пытался сопротивляться. Виким просто делал то, что ему говорили, а Джушу по-прежнему бездельничал.

«Мы должны просто выдержать, — подумала Шаллан. — Прекратить провоцировать его, позволить ему расслабиться. Тогда он снова станет самим собой...»

Она поднялась по лестнице и прошла мимо двери отца. Та оказалась чуть-чуть приоткрыта; Шаллан услышала голоса внутри.

— ...найти его в Валате, — произнес отец. — Нан-Балат заявил, что встретился с братом в городе, и, по всей видимости, имел в виду именно его.

— Будет сделано, светлорд.

Этот голос. Рин, капитан новых охранников отца. Шаллан отступила и заглянула в комнату. Сейф отца сиял из-за картины на задней стене, яркий свет пробивался сквозь холст. Для нее он был почти ослепляющим, хотя мужчины в комнате, похоже, его не видели.

Рин поклонился отцу, придерживая меч рукой.

— Принеси мне его голову, Рин, — сказал отец. — Я хочу увидеть ее собственными глазами. Он тот, кто может все разрушить. Преподнеси ему сюрприз, убей его до того, как он сможет призвать Клинок. Его оружие перейдет к тебе как плата на время, пока ты будешь служить дому Давар.

Шаллан бросилась прочь от двери, не дожидаясь, пока отец поднимет голову и увидит ее. Хеларан. Отец только что распорядился убить Хеларана.

«Я должна что-то сделать. Я должна его предупредить. Как? Может ли Балат связаться с ним снова?»

— Как ты смеешь, — произнес женский голос.

Последовало ошеломленное молчание. Шаллан осторожно вернулась, чтобы заглянуть в комнату. Мализа, ее мачеха, стояла в дверном проеме между спальней и гостиной. Маленькая, пухленькая женщина прежде никогда не казалась Шаллан грозной. Но сегодня шторм на ее лице мог бы напугать белоспинника.

— Твой собственный сын, — сказала Мализа. — У тебя нет совести? У тебя нет жалости?

— Он больше мне не сын, — прорычал отец.

— Я поверила в твою историю о моей предшественнице, — проговорила Мализа. — Поддержала тебя. Жила в этом доме, над которым нависла туча. А теперь я слышу такое? Одно дело — бить слуг, но лишить жизни своего собственного сына?

Отец что-то прошептал Рину. Шаллан подскочила и едва успела добежать по коридору до своей комнаты, когда из покоев отца вышел мужчина и со щелчком закрыл за собой дверь.

Шаллан заперлась в своей комнате, когда Мализа и отец начали яростно, гневно кричать друг на друга. Свернувшись калачиком на кровати, она пыталась заглушить звуки подушкой. Когда девушка решила, что все закончилось, она убрала подушку.

Отец выскочил в коридор.

— Почему никто в этом доме не подчиняется? — кричал он, топоча по лестнице. — Ничего бы не случилось, если бы только вы все подчинялись.

ГЛАВА 62. Тот, кто убил обещаниями

Это, как я подозреваю, немного похоже на скунса, названного так из-за его вони.

В камере Каладина продолжалась жизнь. Несмотря на то, что для тюрьмы условия были прекрасными, он обнаружил, что мечтает вернуться в повозку работорговца. Там можно хотя бы любоваться пейзажем. Свежий воздух, ветер, случайное омовение во время дождя уходящего сверхшторма. Жизнь, конечно, была не так уж хороша, но это лучше, чем сидеть взаперти всеми забытым.