Королевство теней - Барбара Эрскин

У нее была недельная задержка.

Вначале у нее перехватило дыхание. Она чувствовала, как пульс настойчиво стучит в висках. Мускулы ее напряглись, желудок свело. Прошло несколько бесконечных минут, прежде чем она смогла пошевелиться и выбраться из постели. Она полезла в сумку за ежедневником, хотя в этом не было необходимости. Годы подсчетов, месяцы тестов, редкие случаи, когда день или два давали ей надежду, научили ее чрезвычайно остро осознавать время. Она вернулась в постель и открыла ежедневник, держа его прямо под ночником. Руки ее дрожали.

Нейл.

В первый раз с Нейлом, на его квартире, когда они набросились друг на друга в ярости и обоюдном узнавании. Это был период, когда она была способна к зачатию.

В течение всего замужества такие дни каждого месяца Клер аккуратно отмечала в ежедневнике. В остальные дни она измеряла температуру, наблюдала и ждала, тогда они с Полом патологически избегали секса...

Клер закрыла ежедневник и отложила его, затем медленно провела руками по животу. Она не знала, смеяться ей или плакать.

Стащив через голову ночную рубашку, она подошла, обнаженная, к старинному викторианскому платяному шкафу и раскрыла его. На внутренней стороне двери располагалось зеркало во весь рост. Клер взглянула на себя.

Нейл сказал, что она наконец стала поправляться. Возможно, лицо ее округлилось, стало менее резким и худым – сказывалось слишком много шотландских завтраков Джека, но живот оставался таким же плоским, как всегда. Она медленно перевела взгляд на груди. Изменились ли они? Она подошла ближе к зеркалу, щурясь в тусклом свете, чувствуя, что начинает жестоко дрожать от холода. Конечно же, грудь и должна была увеличиться! Она вгляделась и вдруг заметила, что там, где грудь оставалась незагорелой ниже глубокого выреза купальника, она теперь покрылась бледной сеткой голубых вен.

Она не могла уснуть до самого рассвета. Никто не приходил будить ее. Касту, которая все чаще ночевала внизу, на кухне, рядом с плитой, выпустила Катриона. Собака присела под тяжелым сырым снегопадом как можно ближе к задней двери и сразу же прибежала обратно.

Клер спала глубоким, тяжелым сном без сновидений. Когда она проснулась, то снова подошла к зеркалу и долго-долго глядела на себя. При дневном свете ее эйфория ослабела. Она не должна позволять себе надеяться, еще нет. Пока слишком рано. Это может быть ложная тревога: изменение образа жизни, переживания, внезапные резкие перепады эмоционального стресса – все могло быть причиной задержки. Она не должна никому говорить. Еще не время. Если она беременна, то это будет ее тайна. Она не пойдет даже к врачу – слишком уж много было этих врачей. И не скажет Нейлу. Ребенок не Нейла, а ее. И главное, ей не следует говорить Полу. Как странно – одним из первых ее побуждений, когда она лежала перед рассветом, было дотянуться до телефона и позвонить Полу. Но он не должен знать. Ребенок не может быть от него. Они больше не были женаты ни в каком смысле, кроме юридического, и скоро она предпримет шаги, чтобы покончить и с этим. Тогда она будет совершенно свободна.

Клер подошла к окну и выглянула. Обычно это было первое, что она делала поутру. Каждое утро она выглядывала из окна, чтобы вдохнуть свежего воздуха, невзирая на сырость и холод. Сегодня она поначалу позабыла и о воздухе и об окне.

Сад окутало белое покрывало снега. Клер нахмурилась. Это объясняло зловещую тишину ночи. Как будто весь окружающий мир обрушился... Распахнув окно, она высунулась, облокотившись на гранитный подоконник, чувствуя на лице холодное чистое дыхание снегопада.

Пол дремал у камина, когда Арчи позвал его к телефону. После того, как он положил трубку, он долго сидел на месте, потом медленно встал. Кэтлин смеялась, пока говорила с ним.

– Это было так очевидно! Они даже не старались ничего скрыть. После того, как они вернулись из Берика, она поехала прямо в Данкерн. Клер открыто использует гостиницу как свой офис. Они думают, что вы сдались и уехали в Лондон.

Пол тряхнул головой.

– Где Форбс?

– Он здесь. – Пол услышал мурлыканье в ее голосе. – – И будет здесь ближайшую пару недель. Я об этом позабочусь. Предоставьте Нейла Форбса мне.

Она сказала ему, что ее выселили из квартиры.

– Пожалуйста, Нейл, ради того, что было. Позволь мне пожить у тебя хотя бы несколько дней, пока я не подыщу другое жилье.

К тому времени, когда он вечером вернулся домой, она уже доставила на его квартиру четыре чемодана и две сумки и собственноручно втащила их по крутым лестницам.

– Я буду спать на софе. Клер никогда не узнает. – Она произнесла это смиренно, словно признав поражение.

Нейл старался не встречаться с ней взглядом, пытаясь скрыть удивление и злость.

– Кэт...

– Пожалуйста, Нейл, не заставляй меня умолять.

Она провела много времени, тщательно подбирая косметику и одежду в сдержанном стиле, который был не в ее вкусе, но – она вынуждена была признать, – придавал ей эффектный, даже элегантный вид. Волосы ее были свежепокрашены, а ногти наманикюрены. Она выглядела на миллион долларов, и это вселяло в нее уверенность. Не осознавая того, она излучала харизму, которая была присуща ей только на сцене, и Нейл, тоже бессознательно, уже поддавался ей.

– Позволь мне пригласить тебя на ужин, чтобы отблагодарить. – Кэтлин улыбнулась свободно, легко, скрывая напряжение нервов. Никакого эмоционального шантажа, никаких сцен. Карты подсказали ей, что делать.

Нейл устал. Он пытался дозвониться до Данкерна, но оказалось, что там повреждена линия. В голосе Клер, когда он сказал ей, что не сможет приехать на уик-энд, он услышал потрясение, и это его разозлило. Он не хотел чувствовать себя связанным, не хотел никаких постоянных отношений. В Эдинбурге на него свалилась масса дел – после заявления «Сигмы» телефон звонил не умолкая.

Казалось, на всем свете только три человека не позвонили ему – Дуг Варнер, Пол Ройленд и Клер. Он гадал, почему она так поступила, пока яростно накручивал диск телефона, вновь и вновь набирая номер Данкерна. Почему она не упомянула о сделке? Ведь Пол должен был сказать ей! Он должен был как-то получить ее подпись. Или он обманул ее? Смошенничал? Использовал какие-то тайные связи, чтобы обойти закон? Клер не могла лгать. Теперь он понимал, каким глубоким и страстным было ее родство с Данкерном. Внезапно он спросил себя, знает ли она о продаже вообще. Он нахмурился и снова с проклятиями стал набирать номер. Может, все-таки поехать туда или стоит подождать?

Отставив телефон, он откинулся на софе и провел рукой по лицу, Он сегодня не ходил обедать и он слишком устал, чтобы ехать куда-то ужинать. Вместо этого Кэтлин приготовила мюсака[16] так, как он любил.