Потерянные и забытые воспоминания - Эстрелла Роуз

работать, то ты вполне могла бы стать визажистом. Ты отлично разбираешься в косметике и знаешь, как подчеркнуть достоинства и скрыть недостатки. И я бы посоветовал тебе развиваться именно в этом направлении.

— Да ладно, МакКлайф, не придумывай!

— Ты думаешь, я стал бы врать? Я нисколько не сомневаюсь, что ты сделаешь из своих подружек красавиц в день свадьбы Эдварда и Наталии и моей женитьбы на Ракель.

— Ах да, свадьба… — бросает легкую улыбку Анна. — Я и забыла, что мои подружки вот-вот выйдут замуж…

— Им понадобится твоя поддержка, — скромно улыбается Питер. — Невесты будут сильно нервничать в этот день.

— А мы знаем, как здорово ты умеешь поддержать друзей, — уверенно добавляет Эдвард. — Наталия еще помнит, как ты помогала ей в трудные моменты и отвлекала от плохих мыслей. Ты была словно лучик солнца, который радовал ее.

— Это не только моя заслуга, — тихо отвечает Анна. — Как будто Ракель сделала для нее меньше или вообще ничего.

— Я знаю. Но не надо обесценивать и свои старания. Нам всем становится лучше, когда ты рядом. Ты как ребенок, который просто не может заставить подумать о плохом. Который всегда заставляет радоваться и улыбаться. Жизнерадостное невинное создание, которое еще не почувствовало вкус зла и ненависти.

— Да… Я — ребенок… Ребенок, который чувствует себя несчастным и одиноким.

— Нет, Анна, ты не одинока. — Эдвард берет Анну за руки. — Никогда не будешь одинока.

— Мы все прекрасно понимаем, — уверенно говорит Питер. — Видим, что ты стала другим человеком из-за Джулиана. Из-за того, что он долгое время оскорблял тебя и унижал. Просто ты настолько привыкла к этому, что и сама начала думать так и относиться к себе пренебрежительно. Ты поверила в свою никчемность и начала бояться что-то говорить и делать неверный шаг, потому что боишься получить оплеуху.

— Да… — выдыхает Анна. — Я боюсь…

— Ты вовсе не такая, какой тебя считает тот подонок. Он больной. Больной человек, у которого не все в порядке с головой. Поттера когда-то обидела девчонка, которая заставила его возненавидеть всех девушек. Ты не виновата в том, что Джулиан не терпит отказов, оскорблений, унижений и всего прочего, что может сделать девушка. Это уже его проблемы. Его папаша захотел видеть своего сыночка таким козлом.

— Вряд ли я когда-нибудь стану собой.

— У тебя все получится, — уверенно отвечает Эдвард. — Если ты примешь нашу помощь. Если примешь помощь Даниэля. Мы сделаем все, чтобы ты снова поверила в себя.

— Никто не будет принуждать тебя вернуться к Даниэлю, если ты того не захочешь, — добавляет Терренс. — Однако имей в виду, что с ним тебе будет намного лучше.

— Мы однозначно будем рядом, несмотря ни на что. Однако есть те вещи, которые под силу сделать лишь Даниэлю. Только он может подарить тебе любовь и заботу, в которых ты так нуждаешься.

— В любом случае мы тебя умоляем, прежде чем что-то решать, подумай. Хорошенько подумай. Обо всем, к чему может привести твое решение. Сможешь ли ты стать еще счастливой, если встретишь другого. Не будешь ли ты сравнивать Перкинса со всеми парнями, которых встретишь на своем пути. В этом случае ты не будешь так счастлива, как раньше. Ты просто заставишь себя смириться. Будешь встречаться с одним, но думать о Даниэле.

Анна не собирается спорить ни с одним словом, что сказали Терренс, Эдвард и Питер. Они на сто процентов правы. В какой-то момент она чувствует, как ее сердце неприятно сжимается, а сдерживать слезы становится намного сложнее. Точнее, невозможно. Ведь она уже устала лгать и притворяться. Несколько секунд девушка пытается держать себя в руках, но затем все-таки позволяет себе сломаться и начинает тихонько плакать, пока Эдвард держит ее за руку, а Питер присаживается рядом, приобнимает свою подругу и мягко гладит по голове после того, как меняется с Терренсом местами.

— Я в отчаянии… — дрожащим голосом отчаянно произносит Анна. — В полном… И не знаю, что мне делать!

Анна закрывает лицо руками и снова издает всхлип.

— Вы во всем правы. Во всем! Это правда! Я устала делать вид, что не имею к этому никакого отношения. Что я все еще люблю Даниэля… И страдаю без него.

— Нам не нужно прилагать усилия, чтобы понять, чего ты хочешь, — мягко объясняет Питер. — Да и ты уже ничего не отрицаешь.

— И да, я сейчас другая. Не та девчонка, которую вы знали раньше.

— К сожалению, это правда, — подтверждает Терренс.

— Буду откровенна… — Анна тяжело вздыхает и с грустью во взгляде окидывает взглядом всех парней. — Я сама в шоке от того, что со мной произошло. Мне кажется, я стала другим человеком. Как будто тело осталось прежним, а внутренний мир стал иным. Я больше не чувствую себя собой.

— Да, милая, я знаю, что тебе сейчас очень тяжело, — осторожно говорит Терренс, поглаживая Анну по плечу.

— Очень… Я уже не помню, кто есть на самом деле.

— Ты не одна, Анна. Рядом с тобой находятся люди, которые любят тебя и считают очень красивой, умной и талантливой девушкой.

— Я… — Анна издает тихий всхлип и слегка склоняет голову. — Я никогда не страдала от недостатка уверенности в себе и всегда любила себя такой, какой родилась. Не хотела ничего в себе менять. А начав встречаться с Даниэлем, моя вера в мою красоту только укрепилась. Я чувствовала себя уверенно. Самой красивой, счастливой, любимой и желанной девушкой.

— Он поможет тебе стать собой, если ты попросишь его об этом, — уверенно говорит Питер.

— Я всегда была для него королевой. Даниэль обращался со мной едва ли не лучше, чем моя семья. Он пылинки с меня сдувал. И мне нравилось, когда этот человек называл меня принцессой.

— Мы знаем.

— Но сейчас я чувствую себя ничтожеством. Уродиной, которая ни на что не способна и живет лишь ради родителей.

— Нет, Анна, не говори так, — качает головой Терренс. — Ты у нас красавица!

— Серьезно, ребята… — тихо произносит Анна, перестав обращать внимание на текущие по щекам слезы и начав слегка дрожать от напряжения в каждой мышце. — Если бы не родители и друзья, я бы уже давно по-тихому умерла.

— Ты причинишь боль многим людям, если что-то с собой сделаешь.

— Я уже давно забыла, что значит быть красивой, уверенной, любимой и счастливой. Хотя так хочу вновь почувствовать себя таковой. А не жалкой уродиной с синяками на теле, торчащими костями, и опухшими глазами, у которой вообще нет желания жить на этом свете.

— Пожалуйста, Анна, не говори, что ты не хочешь жить, — с жалостью во взгляде умоляет Питер.