И в сотый раз я поднимусь - Галина Артемьева

Красота местности околдовывала. Вечерами всегда шел густой снег. Казалось, его хватит на то, чтобы весь грязный мир, оставшийся далеко-далеко, был погребен под толстым слоем снежинок. Утром же светило солнце, можно было загорать.

Компания подобралась веселая. Почти все парни приехали с гитарами. Саша смеялась чужим шуткам, подпевала песням. На сердце было пусто и холодно.

В первый же день она решила, что обязательно встанет на лыжи и скатится. Случится что – и плевать. Боязнь и ощущение опасности совершенно покинули ее.

Она предупредила инструктора, что это ее первый опыт. Тот давал какие-то указания, Саша ничего не слышала. Смотрела, как двигаются другие, уверенная, что у нее все равно ничего не получится, да и не надо.

– Ну, давай, пошла, – опасливо сказал инструктор, не понимая Сашиного настроя.

И она полетела. Оказалось, тело само знало, как двигаться, если ему не мешать страхом и скованностью.

Спуск длился какие-то мгновения, минут семь. Но это короткое время проживалось не как обычно на твердой почве в привычной обстановке.

Саше хотелось повторять и повторять полеты.

Дверь в прошлое закрылась. Оглядываться не имело смысла. Она и не думала оглядываться.

А что означает закрытая дверь за твоей спиной? Только одно: ты в преддверии чего-то нового.

Так и получилось.

В нее влюбился студент-медик. Не отходил ни на шаг. Крепкий, красивый, надежный, трогательный в своей влюбленности.

Перед возвращением в Москву он предложил Саше стать его женой.

Ей было с ним необыкновенно спокойно. А больше всего на свете ей хотелось покоя.

– У нас будут красивые дети, – улыбнулась Саша будущему мужу.

Ну, разве это не самое лучшее обещание в ответ на признание в любви?

Вернувшись, они немедленно оповестили родных о своем решении. Удивительно: никто не был против. Тетя, как оказалось, семью Антона знала давно: когда-то работала под началом его деда.

И вообще получилась настоящая ирония судьбы: Антон оказался сыном генерала и генеральским внуком к тому же. То есть на редкость завидной партией. И все произошло само собой, без усилий, продумывания ходов и расставления капканов на крупную дичь (как называли женихов, подобных Сашиному, ее одногруппницы).

Антону оставался год до окончания института. Потом, пройдя положенную годичную интернатуру, он, согласно семейной традиции, собирался стать военврачом.

В марте состоялась свадьба.

В декабре родились близнецы, девочка и мальчик, Элечка и Ромочка. Полный набор.

Саша больше не чувствовала себя одинокой. Она была счастлива. Теперь у нее было все, о чем только можно мечтать.

Вообще уровень притязаний людей в те времена способен поразить нынешних мечтателей своей скромностью.

Пределом вожделений заядлых материалистов были отечественная машина и квартира-дача. Дамы мечтали о сущих пустяках: импортной косметике, туфлях-сапогах и модной одежде, которая свободно, а не через алчных спекулянток, продавалась бы в магазинах. Все материальное доставалось огромными усилиями, на которые уходили лучшие годы жизни.

Саше очень повезло в направлении ее интересов. Ее воспитала женщина, когда-то потерявшая самое дорогое. Саша знала, что деньги и вещи – это, конечно, хорошо, но ни за какие деньги не купишь любовь, доверие, нежность. Не мог смысл жизни человека сводиться к накопительству и стяжанию. Зачем-то людям, как самое ценное и ощутимое, давалась душа. Душу необходимо было питать в первую очередь. Только чем и как? Этот вопрос оставался открытым.

Правда, одна мечта, глобальная, руководящая всеми ее устремлениями, постоянно грызла душу. Саша мечтала увидеть весь мир. В раннем детстве на полу ее комнаты лежала карта мира. Девочка путешествовала по океанам, морям, горам с причудливыми названиями, беспрепятственно пересекала границы, говорила со всеми людьми мира на их языках.

Осознавать, что в сложившихся условиях свободно путешествовать не удастся, было непроходящим разочарованием.

Когда появились дети, Саша мечтала, что пусть не она, пусть они увидят весь многоцветный манящий мир. Не может быть, чтобы и им пришлось всю жизнь провести за железным занавесом.

Возвращаясь к себе т о й из нынешнего времени, Саша многому удивляется: взрослости совсем юной матери, отсутствию жалости к себе (не нагулялась, мол) и иррациональной убежденности, что жизнь скоро переменится. Никаких внешних оснований для такой убежденности не было. Однако ветер перемен чуялся. Его ждали, звали, на него надеялись.

8. Мы все здесь не случайно

С появлением детей Саша ощутила свою полную зависимость от жизни. С долгожданным счастьем в мир ее вошло чувство полной несвободы, связанности по рукам и ногам. Она с раннего детства усвоила, что рассчитывать может только на себя. Она верила своему мужу, думала прожить с ним до старости, вырастить детей, внуков, увидеть правнуков. При этом все ее усилия были направлены на достижение материальной независимости. Всякое бывает, а дети, раз осчастливили ее своим появлением, могут всегда положиться на мать. Все теперь подчинялось детям.

Саша вновь стала боязливой и осторожной, не верила самой себе, вспоминая, как бесстрашно слетала с гор. Она теперь должна была предвидеть даже малейшую опасность, могущую причинить вред ребенку: от слишком горячей или слишком холодной пищи до сквозняка, инфекции, невнимательного врача, плохо проветриваемого помещения и так далее. Все это устроила всеобщая мать-природа. С появлением младенца на свет у новоявленной матери тут же включается инстинкт его защиты. Он-то и дает силы обдумывать отныне каждый шаг.

Однако инстинкт инстинктом, а надо было еще и учиться, писать курсовые, сдавать экзамены. Муж очень помогал, вставал к малышам по ночам, давая Саше выспаться. Хотя ребята им достались сознательные: по ночам в основном спали, болели редко, ели хорошо, радовались родителям, сияя беззубыми улыбками, играли друг с другом.

Ночами Саша просыпалась, вслушивалась в едва различимое в сонной тишине младенческое дыхание. Она начала понимать, что все они пришли в этот мир не случайно. А зачем? За счастьем? За радостью? За неведомой удачей?

Ответа она не знала. Просто вспоминала всю цепочку рождений тех, кто пришел в жизнь, чтобы потом на свет появились ее дети.

Она записывала семейные истории в специальную тетрадку, чтобы потом передать ее выросшим детям.

Так или иначе, но получалось, что всех, составивших семейное древо ее близнецов, вполне могло бы и не быть.

Семья ее папы до войны жила под Смоленском. Немцы дошли до них в два счета. Городское руководство эвакуацию организовать не успело. Сами смылись по-быстрому, а жителям предоставили самостоятельно решать, как спасаться. Старший сын Иосифа и Берты (будущих деда и бабушки Саши) уже был в армии. Младший, шестнадцатилетний, еще оставался с ними. Иосиф был намного старше своей Басечки, у него имелся военный опыт. В 1914 году он служил в военном оркестре, играл на кларнете и попал в немецкий плен. Воспоминания о жизни в плену он сохранил в памяти как лучшие годы своей жизни. Их поселили на хуторе, дед ухаживал за лошадьми. Каждое утро работники вместе с хозяевами пили кофе со свежевыпеченными булочками. Дед, воспитанный в большом страхе перед Богом, имел возможность совершать свои молитвы столько, сколько положено. Днем каждый перекусывал поблизости от того места, где работал, а вечерами снова собирались вместе за красиво накрытым столом, беседовали дружески. Дед хорошо говорил по-немецки. Вот он и предложил: