Несовершенный (ЛП) - Винтерс Уиллоу

За последние несколько дней я прочитал десятки статей. Все они походили друг на друга. Каждый из журналистов охал и ахал. Они поставили ее на пьедестал и в такое неустойчивое положение, что она слишком легко может разбиться и сгореть.

И в некоторых моментах она сорвалась.

Единственный гребаный образ, который я не могу выбросить из головы, — это ее плач на похоронах мужа. Может быть, они проявили милосердие, использовав более старую фотографию для этой статьи, потому что в тот день, когда она похоронила его, она выглядела так, будто сама умерла.

Я делаю глубокий вдох, желая, чтобы воспоминания исчезли. Лучше бы я никогда этого не видел.

— Ну, — начал Лиам, игнорируя мое раздражение. — Это —

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, обрывая его, и откидываюсь на спинку кресла, расправив плечи.

Он все еще стоит, небрежно прислонившись к столу, но от моего тона с его лица мгновенно исчезает эта чертова улыбка. Лиам потирает затылок, приподнимает бровь и, глядя куда-то мимо меня в окно, делает шаг назад.

— Я только хотел узнать, не свел ли ты окончательные цифры.

Я прочищаю горло, чувствуя себя полным придурком.

— Извини, сегодня был напряженный день.

Расправляю плечи, разминая ноющие мышцы, и щелкаю по таблице.

— Я как раз собирался это сделать.

— Значит, все уже решено? — спрашивает Лиам, улыбаясь, похоже, забыв, что я гребаный придурок.

— Пока все идет хорошо.

Я заставляю себя улыбнуться и пытаюсь избавиться от беспокойства. Не могу объяснить противоречивость своих мыслей о Джулс. С одной стороны, я хочу вывести ее в люди, произвести на нее впечатление и угодить ей во всех отношениях, включая хвастовство перед ней и хвастовство ей самой. С другой стороны, я хочу, чтобы это был мой секрет. Не желаю, чтобы кто-то из моих близких имел представление о том, что происходит между нами.

Это путь в никуда. Но я, черт возьми, ничего не могу поделать с тем, чего хочу.

— Отлично. Это все, что я хотел знать, — говорит Лиам, хлопнув в ладоши.

Он поднимает руки в защитном жесте, когда начинает уходить, но потом снова смотрит на меня. В его взгляде проглядывает любопытство.

— Что? — спрашиваю я, чувствуя, как громко бьется в груди сердце.

Не знаю, стоит ли мне что-либо отрицать о Джулс. Все во мне кричит о необходимости отрицать. Я никогда и никому не позволю узнать.

— Итак… Джулия Саммерс?

У этого придурка хватило наглости спросить меня. Я глубоко вздыхаю и киваю. Ничего не могу поделать, потому что испытываю гордость, когда его дерзкая улыбка становится шире. Он крутит обручальное кольцо на пальце и кивает.

— Ну что ж, думаю, я могу простить тебя за то, что ты в последнее время такой раздражительный.

— Эй, осторожнее, — бормочу я себе под нос, но улыбка на моем лице только раззадоривает его.

— Молодец, — говорит он и снова смотрит на экран, но там всего лишь таблица с цифрами. — Это серьезно?

Я не знаю, что ответить. Если уж на то пошло, он никогда раньше не спрашивал меня, с кем я трахаюсь или с кем встречаюсь. И сам же отвечает на вопрос.

— Просто в последнее время ты выглядишь очень озабоченным.

Я придвигаюсь ближе к столу, потягиваюсь и пожимаю плечами, изо всех сил стараясь выглядеть непринужденно.

— Просто у меня много забот, — заявляю я.

Он ждет некоторое время, ожидая большего, но я возвращаюсь к таблице.

— Я закончу ее до того, как уйду, — сообщаю ему, натянуто улыбаясь и намекая на окончания разговора.

Он тихо уходит, помахав на прощание и закрывает дверь с громким щелчком.

Когда дверь закрывается, я поднимаю взгляд и постукиваю ручкой по столу. Я не знаю, что отрицать, что держать в секрете. Не могу спутать их, но линии уже начали размываться.

Глава 16

Джулс

Свидание тут не пройдет.

Все это несерьезно.

И в большее не перерастет,

Ведь это все притворство…

Ручка в руке останавливается на последней строчке. Я смотрю на нацарапанные в блокноте слова, но в голове нет ни одной мысли. Каким же я задумала это стихотворение? Возможно, вдохновляющим?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но вместо этого все наполнено ложью.

Я снова и снова отбиваю кончиком ручки ритм. Тук. Тук. Тук. Я подумываю о том, а не вырвать ли мне этот листок из блокнота и оставить его здесь.

Позади раздается дребезжание керамических кружек, поставленных друг на друга, что заставляет меня обернуться и посмотреть через плечо. Находясь в маленьком магазинчике, я вдыхаю густой запах кофе. Полы в клетку, белые стены, но здесь подают лучший кофе в центре. Он расположен прямо напротив офиса Мейсона, и я сказала ему, что встречусь с ним здесь. Мой взгляд скользит вверх, большой палец все еще лежит на кончике ручки.

Здание «Райзинг Фоллс» смотрится очень элегантно и современно. Оно напоминает отполированный черный обелиск с толстой стальной рамой, отделанной матово-черным цветом из стеклянных панелей. Высокое и доминирующе, возвышающееся над невысокими зданиями напротив.

Это здание — отражение Мейсона.

Мне не следовало находиться здесь, ожидая его, и записывать глупости в блокнот. Я беру кофе и делаю глоток. Он уже не такой горячий, но и не остыл до конца. Когда я делаю глубокий вздох, то ощущаю тепло, идущее от стаканчика.

Я все время говорю себе, что не должна быть с Мейсоном. У меня никогда не было секса без обязательств, однако с Мейсоном случилось несколько дней случайных встреч. Но с каких это пор ожидание свидания означает что-то обычное.

Может быть, я слишком серьезно смотрю на вещи? Прошло всего полторы недели. Это просто секс… по крайней мере, я продолжаю убеждать себя в этом. Возможно, мне стоит добавить это к списку лжи в моем блокноте. Фыркаю от этой ехидной мысли.

Мы не встречаемся в публичных местах. Во всяком случае, не для участия в мероприятиях. Вряд ли кто-то заметит или подумает об этом. А даже если и так, кого это волнует?

Ходят слухи, что я с кем-то встречаюсь, но никто не злословит или осуждает. Это лучше, чем я надеялась.

Мое сердце сильно бьется в груди при этой мысли, и я начинаю терять уверенность. Мне было бы наплевать, если бы они сказали, что я стерва из-за того, что начала встречаться слишком рано. Или что я больше не хорошая девочка. Смерть Джейса в некотором смысле была и моей смертью тоже. В этом они бы не ошиблись.

Я не хочу, чтобы отец Джейса видел, что я двигаюсь дальше. Или моя мать. Я закрываю глаза и пытаюсь избавиться от мыслей о том, что моя мать за утренним чаем могла бы увидеть в газете мой снимок, сделанный вчера вечером. Пьяная, в баре с незнакомым мужчиной, который поддерживает меня. Я издаю стон, потирая виски. Да, мне не нужно, чтобы мама это увидела.

Звенят висящие над дверью колокольчики, и я инстинктивно открываю глаза.

А вот и Мейсон. Забываю, как дышать, пока он идет ко мне. Я застыла на месте, словно прикованная к сиденью, и наблюдаю, как он двигается, излучая уверенность. Его серо-стальные глаза кажутся темнее, чем обычно, когда он берется за спинку стула напротив меня и отодвигает его. Ножки стула протестующе скребут по полу, он садится и пристально смотрит на меня.

— Джулс, — мое имя срывается с его великолепных губ. От его грубого баритона я наконец вспоминаю, как дышать.

— Мейсон, — произношу я его имя и улыбаюсь, сама не знаю почему.

Просто ничего не могу с собой поделать. Он заставляет меня чувствовать себя… маленькой девочкой, попавшей в сказку. То, как он носит костюм, входит в помещение, смотрит на меня. Как будто он владеет всем.

Легкая улыбка играет на его губах. Я это сделала. Я заставила его улыбнуться.

Он жестом указывает на мой стаканчик.

— Стоит ли и мне взять его?

Я распрямляюсь и снова смотрю через плечо на стойку с одинокой кассой и стопками кружек за ней. Уже поздно, но эта кофейня никогда не закрывается, потому что этот город никогда не спит.