Бро (СИ) - Большаков Валерий Петрович

— Оглянись! В окно посмотри!

— Ч-что? Как?!

— Да вот так! Сейчас шестьдесят седьмой год! И не некай! Ты хоть на себя глянь!

Марина вытянула руки, разглядывая их, подцепила ладонями груди, приподнимая.

— Они не мои! — охнула она. — И руки! Да что же это… Как? Ну, как? О-о…

Живо встав на колени, я молитвенно сложил руки:

— Мариночка! Не знаю, как, но мы оба в прошлом! И я, и ты! Твое сознание переместилось в тело той самой Алены. Ну, честно! Я тебе рассказывал, помнишь? А меня опять в Марлена!

Марина уронила подушку, охватывая голову руками.

— Так не бывает… — заскулила она.

— Только не плачь, маленькая! Не бойся! Ты обязательно вернешься обратно! Вернешься — и сразу беги от меня, чтобы опять не утащил с собой… Можно, я подойду? Я — Игнат, правда! Я помню каждую секундочку нашего свидания — и что ты сказала: «Соскучился?», когда бросила сумочку на полку, и как ты попросила расстегнуть пуговки на платье — квадратные, такие, и вправду неудобные…

Я сделал еще шаг, и бережно, словно хрупкий сосуд, обнял девушку за плечи. А в ней будто завод кончился — обмякнув, Марина позволила себя гладить по голове, по спине, но все еще вздрагивала пугливо.

— Ты взаправду Игнат? — пролепетала она.

— Да, маленькая, да! — ласково ворковал я. — Это всего лишь тела, организмы, а в них сидим мы… Думаешь, мне легко? Я до того отчаялся, когда ты не поверила мне, что… Такие эмоции поперли, что нас обоих в прошлое забросило! И вот, глажу тебя по головке, а у самого боязливые мысли проскальзывают. Вдруг, думаю, это все-таки Алена? И я только личную жизнь Марлену испорчу?

— Не-ет, — простонала девушка, — это я…

— Не переживай! Только не переживай! Всё будет хорошо, вот увидишь. Ложись, и постарайся уснуть. И ничего не бойся! Меня — тем более. Приставать не буду…

— Не надо…

— Ложись, вот так… «Глазки закрывай, баю-бай…»

Я так и сыпал ласковостями без разбору, хотя мозги вскипали, а вопросы грозили взорвать черепушку.

«Да-а… Привел я доказательство, нечего сказать… Зато теперь точно поверит. Всё, всё, спать! Как там в сказке говорили? Утро вечера мудренее…»

Среда, 4 мая 2022 года. Вечер

Нахабино, улица Институтская

Марлен ощутил себя лежащим в постели. Марина дурашливо шлепала его по животу, все еще сжимая бока бедрами в позе наездницы — любила она вот так восседать, ощущая мужчину в себе, ловя угасающие смещения вздыбленной плоти.

Вдруг девушка отдернула руки, и суетливо высвободилась.

— Чего ты? — ласково затянул Осокин, но Марина напряглась еще больше.

— Это что еще за фокусы? — прошипела она рассерженной кошкой. — Ты кто такой, вообще? И где Марлен?

Тут Осокин, по меткому выражению потомков, завис.

— Т-ты… — вытолкнул он, запинаясь. — Ты — Алена?!

— Нет, царица Саввская! — зло обронила девушка. — А кто ж еще? Где Марлен, я спрашиваю?

— Я, я Марлен! — затараторил мужчина, стремясь перехватить инициативу. — Просто в чужом теле, бывает так, ага… Его звать Игнат Вагин, а девушку, в которой… Ну-у… Ну, ты в которой! Она — Марина Грушина. Зато мы с тобой… — он еле выдержал паузу. — В будущем! Вот, смотри! — он подскочил к телевизору, висящему на стенке, и подхватил пульт. — Видала? На жидких кристаллах!

Плоский экран расцвел яркими красками, и Алена охнула.

— Видишь? — возликовал Осокин. — А вот компьютер! Это такая микроЭВМ. Или вот… Телефон!

Комп проиграл мелодию «винды», расплываясь привычным фоном по дисплею.

— Сейчас я вызову робота… Алиса!

— Слушаю, — отозвался комп. — Есть вопросы?

— Спрашивай! — зашипел Марлен.

— Что? — вытаращилась Алена Зимина.

— Что хочешь!

— Алиса… а какой сейчас год?

— Сегодня в Москве четвертое мая две тысячи двадцать второго года, — вежливо отозвался робот.

— Ничего себе… — Алена не выглядела потрясенной, наоборот, она успокоилась. — Это точно ты, Марлен?

— Уж больно ты холодна, Аленка, — отважился Осокин на колкость. — Марлен… Почему не Марик?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Вместо ответа девушка нагнула голову, оглядела ноги, помяла груди, даже извернулась, чтобы увидеть попу.

— Красивая… — заценила она, и прищурилась. — И сколько раз ты с нею спал?

— А сколько раз ты спала с Игнатом? — дерзко парировал Марлен.

— Я?! — изумилась Алена, и нахмурила бровки. — Посто-ой… Значит, пока ты здесь, он — там, у нас?

— Ну, да! — немного раздраженно сказал Осокин. — Только не думай, что я в восторге от этих дурацких рокировок! Тут всё от Игната зависит… Правда, он и сам не может ничего толком контролировать. Думаешь, мне приятно было валяться тут с этой красоткой?

— Думаю, да, — язвительно ухмыльнулась Зимина.

— Физически — да! — признался Марлен. — А морально? Лежишь, и думаешь, что он там, с тобой…

— Ну, это же не измена, — хихикнула Алена. — Меня тискали твои руки, и кое-что еще… м-м… тоже было твоим.

— Да ну тебя, — пробурчал Марлен. Посопев, он все-таки сказал: — Хотя… Знаешь, как бы там не выходило, а я рад, что со мной случилось… всё это. Я видел будущее! Оно совсем не такое, как мы мечтали, но… Завтра, если нас не унесет раньше, я покажу тебе Москву XXI века!

— А вдруг унесет? — забеспокоилась девушка. — Нет уж, давай сейчас!

— Сейчас? — Осокин потер щеку. — Ну-у, можно и сейчас, десяти еще нету…

Алена с размаху обняла его, ловя губами торопливый поцелуй, и оба повалились на пухлый, упругий матрас.

— «Аскона», — зазывно обронил телевизор. — «Спите, чтобы жить».

Тот же день, позже

Москва, Манежная площадь

Марлен испытал легкое беспокойство — не надо было заводить Алену в «Охотный ряд». Девушка, подобно лунатичке, бродила по всем уровням подземного комплекса, и насмотреться не могла.

Она замирала у каждого бутика, теряясь перед завалами одежд, обувок и прочего ширпотреба.

— Я, как тот астронавт… — пробормотала девушка зачарованно. — Помнишь, у Лема? «Возвращение со звезд»! Тот тоже, бедный, бродил, бродил, мало что понимая, блуждал по бесконечному Стратотерминалу… А я — тут…

— Может, поедим? — неуверенно предложил Осокин. — Там, дальше, целая куча всяких кафешек. Давай?

— Давай! — обрадовалась Алена. — А как тут едят?

— Вилками! — прыснул Марлен. — Из тарелочек. До прума и бонса пока еще не докатились. Вон! Рекомендую! Кей-Эф-Си.

— Как-как? — поразилась девушка. — Так это же американское… Ну, вроде «Макдональдса»!

— А «Макдональдс» рядышком! — расплылся Осокин. — Называется по-русски: «Вкусно — и точка».

— Не, лучше этот… Кей… Как там дальше?

— Кей-Эф-Си!

Марлен заказал стрипсы, два пакетика с картошкой-фри, пару пирожков с вишней и чай.

— Сейчас нас позовут, — небрежно сообщил он, приседая за столик Алены, и выложил плашку пейджера. — Тут всё свежее и горячее…

— Не люблю суеты, — вымолвила Зимина, вертя головой. — Но мне здесь нравится!

Осокин покачал головой.

— Тут не всё так красиво, Аленка, — негромко сказал он. — Советского Союза давно нет. Вокруг — Российская Федерация, а с февраля идет война с Украиной.

— К-как с Украиной? — ошалела девушка.

— А вот так, — хладнокровно ответил Марлен. — Власть в Киеве захватили фашисты. Они обстреливают Донбасс, а наши их бьют…

— Все-таки, наши, — взбодрилась Алена.

— Наши.

Пейджер замигал, запиликал, и Осокин подхватился.

— Сейчас принесу!

— Давай…

Зимина впала в задумчивость, и Марлен, поглядывая на нее, кивнул своим мыслям. Девчонка она, что надо. Настоящая, своя. Такая не разменяется на тряпки «от кутюр».

«Надо колечко купить, когда вернемся, — подумал он, лавируя с подносом между столиков. — Обручальное!»