Бро (СИ) - Большаков Валерий Петрович

— Аленка, ты прелесть!

— Смеется еще! — девушка попыталась надуться, но ничего у нее не получилось. — Марик, у тебя когда отпуск?

— С сегодняшнего дня, — ухмыльнулся я. — Видишь, отдыхаю вовсю!

— Да?! Значит, я правильно рассчитала! У меня тоже, аж до двадцатого. А, давай, съездим куда-нибудь? Давай?

— Давай! А куда ты хочешь? В Крым?

— Не-не-не! В Москву! Поехали? Я там никогда не была!

— Вообще?

— Ни разу!

Я в сомнении потер щеку.

— Да я не против, только… Хм… Места в гостинице там фиг найдешь…

— А вот и не-ет! — запела Алена. — Нам забронировали номер, как делегатам всесоюзной конференции… не помню уже, какой! В гостинице «Россия»! Знаешь, где это? Найдешь?

— Ух, ты… — я даже растерялся. — Ну, ничего себе… Это ж лучшая гостиница в Москве! Нет, правда, что ли?

— Правда, правда! — засмеялась девушка.

Я притянул ее к себе. Аленка стрельнула глазками в сторону — никто не видит? — и быстро чмокнула меня в губы.

— Это была моя мечта — съездить в Москву… — тихонько забормотала она, взглядывая на меня из-под ресниц. — Только я с тобой хочу! А ты? Хочешь?

— Очень! — честно признался я.

Среда, 3 мая 1967 года. Утро

Москва, Курский вокзал

Я еле убедил Алену не таскать с собой громадные чемоданы, а обойтись минимумом ручной клади. Дескать, надо не в столицу багаж волочить, а оттуда! Уговорил. С условием, что куплю ей новое платье в ГУМе. Видимо, ГУМ служил для девушки олицетворением всего модного и жутко импортного.

Выехали мы во вторник, с самого утра. Три часа тряслись по ямистому шоссе, добираясь до райцентра. Сразу рванули на вокзал, купили билеты. Правда, на плацкартный, так до Москвы каких-то одиннадцать часов езды, стоит ли тратиться на купе?

«Перебьемся!» — решили мы с Аленкой и, довольные и безмятежные, сбавили шаг, чинно прогуливаясь по Дровне. Девушку тут поджидали мелкие соблазны, она так и рвалась спустить отпускные на дефицит, но я стойко выдерживал умоляющие взгляды, обещая, как ребенку, что в Москве нас ждет истинное изобилие…

Скорый до Москвы останавливался в Дровне ровно на одну минуту, но нам этого хватило с лихвой. Мигом залезли в тамбур, протиснулись тесным коридорчиком, плюхнулись на деревянные диванчики. Поезд тронулся совершенно незаметно, покатил, глухо звеня по рельсам, и вот уже за окнами сплошь пашни, да лесополосы, тракторы, да воронье.

Алена блаженствовала. Она радовалась всему — гомону пассажиров, верхним полкам, согласно купленным билетам, даже подстаканникам. Так и заснула — с улыбкой. А вот мне не спалось.

Где-то в кармашке огромной спортивной сумки, тоже, кстати, весьма дефицитной, лежала «капсула времени». Давеча я мечтал хотя бы о краткой побывке в будущем, а вот сейчас тревожился и переживал. Попозже бы!

Знаю я, где устроить схрон, есть местечко… Вот только ото всей этой суеты толк будет лишь в одном случае — если странная судьба забросит меня обратно. В ужасный, извратный, привычный и понятный XXI век…

Мне снилась Марина.

* * *

Из-под волнистой крыши Курского вокзала мы вывалились на площадь. Здесь пофыркивали автобусы, наособицу выстроились такси.

— А нам куда? — вытолкнула Аленка, жадно оглядываясь, вбирая глазами каждую мелочь.

— В метро. Тут рядом…

— Метро… — восторженно пискнула девушка.

На станции «Курская» народу было мало, еще не понаехали, а меня просто умилили старые турникеты — я их разве что в кино видел.

Сунул в щелку пятикопеечную монету, и Алена, ойкнув, проскочила. Еще один пятак — и юркнул я сам, с замиранием ожидая удар по коленкам. Кто их знает, эти суровые механизмы…

Эскалатор стёк под землю, вынося нас на платформу, и вскоре из туннеля подуло теплым воздухом, загуляло воющее эхо. Мелькая окнами, осаживая бег, пронеслись вагоны… Замерли. Плавно, словно без охоты разъехались двери.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Поезд старого дизайна подходил станции куда лучше, чем навороченные составы в будущем. Добротная классика пятидесятых ложилась без зазоров в убранство подземного дворца, сочетаясь с лепниной, мозаиками, бронзовым литьем.

— Осторожно, двери закрываются, — произнес ламповый женский голос. — Следующая станция — «Проспект Мира».

— Здорово… — Алена откинулась на спинку дивана, и прильнула ко мне. — Москвичи совершенно не понимают, где живут! Они привыкли к чудесному!

Поезд канул во тьму туннеля, а я молча погладил руку подруги. Обитатели столицы не ведают, где живут. В их родном городе не обязательно даже ходить по музеям и театрам, достаточно просто слоняться по улицам, любуясь домами, выискивая в толпе и находя массу приятных лиц. Праздник, который всегда с тобой! Неужто его можно обесцветить до скучного будня?

Пересев на «Проспекте Мира» с кольцевой, мы доехали до «Площади Ногина», и вышли. Громада гостиницы «Россия» подавляла, и в то же время возвышала — ведь мы будем здесь жить! Целую неделю!

* * *

Я получал огромное удовольствие, водя Аленку по Москве. Мы прогулялись по всему проспекту Калинина, и вернулись обратно по Арбату. Доехали до «Маяковской» — и спустились по улице Горького. Пересекли Красную площадь, еле доковыляв до гостиницы. Лифт поднял нас на нужный этаж, и вот за нами закрылась дверь.

— О-ох! — Алена упала на кровать, раскидывая руки. — Ну, я и находила-ась…

— Всё, завтра никуда, — сказал я с нарочитым сочувствием.

— Фигушки! Я на ВДНХ хочу! И в Мавзолей! И в Третьяковку! И…

— Ладно, ладно! — капитулировал я. — Иди мойся… В ресторан пойдем?

— Да ну… — задержалась девушка в дверях ванной. — Мама там столько всего насовала — на три дня хватит! Надо съесть, а то пропадет.

Я усмехнулся — вероятная теща подкармливает кандидата в зятья. Торит путь к сердцу…

…Розовая, распаренная, Аленка выползла полчаса спустя, зябко кутаясь в махровый халат и вставая на носочки.

— Твоя очередь! — еле выговорила она, пальцами растряхивая «сэссун». — Марик! Свет включи, а то темно…

— Бу-сде!

Душ мне сил не придал, но омыл и расслабил. Подумав, я обернул чресла банным полотенцем.

Свет в комнате снова угас, зато в широкое окно лезли закатные краски. Вид из номера открывался державный — Красная площадь, Кремль…

Впрочем, я не замечал достопримечательности. Моим вниманием завладела девушка — Алена стояла у подоконника, обсыхая без сброшенного халатика. Мне оставалось лишь отбросить на кресло влажное полотенце, и прижаться к горячей девичьей спине.

— Давай, потом поедим? — невинно предложила Аленка, и сдвинула мои ладони на груди, скользившие под пальцами атласной гладью. — Целуй меня…

— А куда? — шепнул я.

— Сюда… И сюда… Везде, везде…

Четверг, 4 мая. Раннее утро

Москва, улица Кировская

Я встал пораньше, и оставил Аленку досыпать. Девчонка до того уморилась, что всю ночь продрыхла, изменив обычной своей неутомимости.

Май вступал в права наследования, и радовал свежестью, а не зябким, сырым холодком. Еще не лето, до ночной теплыни дожить надо, но мне и так хорошо.

Чтобы быстрей обернуться, проехал пару остановок на автобусе, и вышел на Кировской. Тут, в одном из узеньких переулков, я снимал комнату — давно уже, еще когда учился на первом курсе — в общаге не позанимаешься. И тот самый дом избежал капремонтов и перестроек — полтора века простоял, и еще столько же простоит.

Войдя в гулкое парадное, поднялся на последний, третий этаж, шагая через две ступеньки. За дверьми — тишина…

На цыпочках я взбежал по узкой лесенке к неприметной двери.