Рейтинговые книги
Читем онлайн Зорге. Под знаком сакуры - Валерий Дмитриевич Поволяев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 119
строгим — в соответствии с учреждением, в которое он шел.

Юг пришлось отложить, в Крым, о котором так мечтала Катя и где очень хотел побывать Зорге, они так и не поехали: на первом месте оказалась работа. А отдых — это потом, потом, потом… Так в России было всегда.

В десять ноль-ноль Зорге явился к начальнику Четвертого управления РККА Урицкому Семену Петровичу, а днем, во второй половине, встретился со своим новым радистом — Бернхарда отзывали в Москву: участок в Токио считался очень горячим, и Бернхард со своим старым паровозом, выдаваемым за современный радиопередатчик, работу все больше и больше заваливал.

После подробной беседы с Урицким (комкор Урицкий оказался знатоком своего дела, чувствовалось, что в разведке он, во-первых, не новичок, а во-вторых, за короткое время сумел вникнуть во все детали кропотливой и тонкой работы управления, знал уже каждого своего сотрудника — в общем, комкор новый был не хуже комкора старого), Зорге провели в отдельную комнату, больше похожую на мастерскую, чем на кабинет, где сидел новый радист.

Радист сидел за столом и что-то чинил в небольшом плоском приемнике, в одной руке он держал паяльник, насаженный на толстую кривую проволоку, в другой — блестящую плошку олова, похожую на новенькую монету.

На звук открывающейся двери радист поднял голову.

— Макс! — воскликнул Зорге громко и бросился к столу, обхватил обеими руками плотное тело Клаузена, затряс его обрадованно: — Макс, старый ты койот! Вот сюрприз так сюрприз. Если бы ты знал, как тебя не хватает!

— И для меня это сюрприз. Семен Петрович не сказал, с кем мне придется встретиться.

— Ах ты, Макс, Макс, — растроганно проговорил Зорге, он никак не мог успокоиться.

— Рихард, — влюбленно произнес Клаузен, он тоже не мог успокоиться, сделал несколько восхищенных пасов рукой, хотел сказать что-то еще, но не смог — слова застряли в горле, где-то внутри — ни выковырнуть их, ни проглотить. Да и не нужны они, слова эти. Без них ведь тоже можно обходиться очень легко.

Добираться до Токио им предстояло разными путями: Зорге одним, чете Клаузенов другим, таковы были законы игры.

Перед Катей Рихард чувствовал себя виноватым, очень виноватым, у него в горле даже возникло что-то теплое, зашевелилось, родило жалость к жене и к самому себе, он покрутил головой протестующе, но поделать ничего не мог.

Вечером встал перед женой на колени, обхватил Катю обеими руками за колени, прижался лицом к подолу ее юбки.

— Катя, прости!

Та встревоженно опустилась на кровать.

— Что случилось?

— Мы не сможем поехать в этот раз на юг, поедем в следующий.

Катя вздохнула обиженно, надрывно и затихла. Долго молчала, потом произнесла едва слышно:

— Я так и знала.

— Прости, Катюш, я должен завтра улететь.

— Куда?

Зорге помедлил несколько мгновений — он не имел права этого говорить, потом, махнув рукой, сказал:

— В Берлин.

Как всякий журналист-международник Зорге обладал правом свободного передвижения по миру, имел льготы, или, как принято ныне говорить, «преференции» (модное же обозначилось словечко, прилипло к нашему языку — не отскрести), и это помогало ему уходить от хвостов, да и страховало от всяких мелких разбирательств, которые могли случиться в Германии. Из его проездных документов было видно, что он следует из Японии в Германию через территорию России.

На то, чтобы пересечь в ту пору Россию — из Владивостока до Москвы, — требовалось не менее девяти-десяти суток, а то и больше: слишком велика была страна Россия, точнее — Советский Союз. Никто в Германии не контролировал передвижения Зорге, он мог задержаться где угодно: журналист есть журналист.

Когда Зорге находился в Москве, стало известно, что в Берлине планируется перелет «юнкерса» новой, только что разработанной, но еще неведомой модели, из немецкой столицы в Токио. Стало также известно, что на борт будет приглашено несколько журналистов. Прежде всего тех, чьи имена Германия знает.

В их число надо было попасть во что бы то ни стало. Тем более что имя Зорге в Германии было уже популярно, оно входило в двадцатку наиболее влиятельных журналистских фамилий. Вот Рихарду и поступил приказ немедленно вылететь в Берлин.

Пощупать новый самолет (явно транспортный, предназначенный для военных перевозок, либо того более — способный нести на своем борту бомбы и сбрасывать их на затихшие города), обследовать его своими руками, понять, что за лепешку слепили немецкие конструкторы, было бы неплохо…

Ранним утром Зорге улетел в Берлин. В Берлине обнаружил, что имя его уже включено в списки пассажиров «юнкерса», так что никаких усилий прилагать Рихарду не пришлось: все сложилось само собою и сложилось удачно.

В немецкой печати тем временем появились рекламные статьи о новом «юнкерсе», из них можно было понять, что за машина получилась (совсем немного усилий надобно, чтобы переделать самолет в бомбардировщик) и Зорге стал готовиться к перелету.

На перелет из Берлина в Токио новому «юнкерсу» понадобились сутки, ровно сутки. Естественно, с посадками для заправки.

Сведения о новом «юнкерсе» Зорге незамедлительно передал в Москву. Машина, вышедшая из ангаров конструкторского бюро авиационных заводов «Юнкерс», была приготовлена для войны.

Рихард уже находился в Токио, Москва давно осталась позади, а внутри все еще сидело прочное чувство вины, он ощущал себя виноватым перед Катей — пообещал, что вместе поедут в Крым, а вместо этого очутился на борту немецкого «юнкерса». Жизнь — дама коварная, все время подсовывает какие-то неожиданные штуки, вот и возникают все новые и новые сюжеты…

В один из вечеров он остался один — совсем один в своем маленьком зыбком домике, включил новый приемник, который привез из Берлина, поймал какую-то далекую американскую станцию, передававшую музыку, достал бутылку кальвадоса — французской яблочной водки.

Иногда наступают моменты, когда хочется побыть одному, чтобы рядом не было совершенно никого, осмыслить все, что осталось позади, дать пройденному оценку, привести немного в порядок самого себя, свои мысли, вспомнить прошлое. И чем старше становится человек, тем чаще ощущается в таких уединениях потребность.

Увы, так все мы устроены. Рихард Зорге в этом смысле не был исключением. Водка была вонючей, типично солдатской, только новобранцам ее и дуть. Зорге засунул бутылку в дальний угол бара, достал коньяк. Коньяк должен быть лучше, качественнее кальвадоса, напомнить милую виноградную деревню, в которую они попали после боев во Фландрии, тамошнюю тишь, синее небо и девчонок с пухлыми щеками… Но и коньяк почему-то не пошел — встал в горле поперек, ни туда ни сюда. Ну будто деревяшка. Рихард отодвинул коньяк в сторону, произвел в баре перемещение нескольких посудин и извлек на свет бутылку немецкого грушевого шнапса. Может, он не станет обращаться в деревяшку и не заткнет глотку пробкой?

Интересно,

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 119
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Зорге. Под знаком сакуры - Валерий Дмитриевич Поволяев бесплатно.
Похожие на Зорге. Под знаком сакуры - Валерий Дмитриевич Поволяев книги

Оставить комментарий